Бесс усмехнулась. Да, именно эту фразу мать любила больше всего.
— Утром я дам вам ответ, Юджин Макфайр.
Глава шестая «Моя невеста уже беременна…»
Пол позвонил в ту самую секунду, когда Бесс открыла дверь и переступила порог собственного дома. Внутри у нее все горело от нетерпения: вот сейчас она бросит дорожную сумку, постоит под душем, переоденется и начнет суетиться насчет болида. Неужели это правда? Правда! Правда! Невероятная, потрясающая правда! Неважно все остальное, важно главное.
Она схватила трубку, как только раздался первый звонок.
— Бесс! — крикнула она в трубку.
— Бесс, — на несколько топов ниже прозвучал голос Пола. — Ну наконец-то. Я соскучился по тебе. Это невозможно! Быть так долго в ожидании, когда твое тело… твои руки… твоя…
— Привет, Пол. Слушай, мне сейчас некогда разговаривать. Я убегаю.
— Нет, ты никуда не убегаешь, а сидишь дома — чистая и благоухающая — и ждешь меня. Впрочем, — он шумно задышал в трубку, — можешь лечь в постель. Только ничего не надевай на себя, я люблю, когда ты совсем голенькая. Абсолютно. Твой рыженький пушок под пупком, под этой милой ямочкой, куда я спрячу свой любопытный нос… Тебе нравится мой нос?
— По-ол, — простонала Бесс. — Ты слышал, что я сказала?
— Нет, я ничего не слышал, милая. Погоди минутку, и я кончу…
— Ну давай кончай скорее говорить, мне пора.
— Я кончу не говорить, летка, а кое-что другое… Уж если ты меня бросила так надолго…
— Пол, это что, секс по телефону?
— Но если тебя столько времени нет рядом, то…
Бесс чувствовала, как заводится. Перелет с Британских островов, где все суперосновательно, прочно, надежно, — и на тебе, какие-то слюни по телефону!
— Кончай, Пол…
В трубке раздалось тяжелое дыхание.
— Неужели ты не возбудилась? — прохрипел он.
— Возбудилась, черт побери! Но не от того, от чего ты думаешь! От злости!
Бесс швырнула трубку на аппарат и, ругаясь всеми известными ей словами, пошла в душ.
И этот слизняк хотел стать моим мужем?! Да никогда! Никогда в жизни! Почему, зачем я потратила на него столько времени?! Мы встречаемся уже год, он в самом деле рассчитывал на мне жениться. Конечно, для кого-то Пол просто находка — хорош собой, вполне обеспечен, а для какой-нибудь эмигрантки в первом поколении он, эмигрант во втором поколении, вообще стопроцентный янки.
По правде говоря, Бесс и сама не верила, что согласится на замужество. Уж если только с отчаяния. Но сейчас, после предложения Юджина, отчаянию места не оставалось.
Телефон снова зазвонил. Снова Пол? Ну и отлично! Сейчас она ему все скажет.
— Пол?
— Да, это я. А ты думала кто? — Голос звучал бодро, наверное, Пол на самом деле сумел получить удовольствие.
— Я и не сомневалась.
— Ну так я еду к тебе?
— Но, по-моему, уже незачем.
— Ты не права, подружка. У меня много для тебя припасено.
Он как-то по-бабьи захихикал, и Бесс брезгливо поморщилась.
— Уже не для меня, дорогой. Я выхожу замуж.
Бесс показалось, что молчание на другом конце провода можно попробовать на ощупь. Оно было шершавым и колким.
— Но ты разве не за меня выходишь замуж? — наконец прорезался голос Пола. — Перед отъездом в Лондон ты обещала подумать.
— А я и подумала. Я выхожу замуж, уже дала согласие.
— Ну и кто этот несчастный?
— Радуйся, что не ты.
— Ясное дело, кто-то из твоих жокеев. Знаешь, это даже хорошо, а то в последнее время от тебя что-то сильно несло конским навозом…
— Дерьмо! — бросила в трубку Бесс и шмякнула ее что было силы на аппарат.
Где были мои глаза?! — негодовала она. Выходит, если бы не Юджин, я связалась бы с полнейшим ничтожеством?!
Бесс вернулась под душ и не выходила из-под колючих струй до тех пор, пока в голове не осталось ни одной мысли, кроме главной: она покупает болид. У нее будет собственный болид.
А в это самое время у себя в спальне Юджин смотрел на свое отражение в зеркале.
— А ведь ты думал, что так и проживешь в безбрачии, отойдешь в мир иной таким же одиноким, каким и явился в него, — обратился он к себе.
Юджин вздохнул, провел рукой по гладкому подбородку. Да, так вышло ему на роду, петь, как птице, услаждать себя и других. Он в полной мере воспользовался своим даром, а теперь хочет подарить себе покой.
Ах как Бесс хороша! Глядя на нее, Юджин снова увидел себя юным и влюбленным в ее мать, Марту.
Только Марта была более чувственной, мужчины столбенели, когда она шла по улице, а Юджин бросался к роялю и пел — в общем-то всю жизнь он пел одно и то же: гимн во славу Марты. То было пение ангела, лишь обликом похожего на мужчину. Юджин не мог иметь дела с Мартой, как и с любой другой женщиной, ему доступно было только любоваться ее телом…
«Юджин, у меня к тебе деловое предложение…» — вспомнилось ему.
То, что предложила Марта, потрясло его тогда, но Юджин принял бы любое предложение от этой девушки.
Она повела его на заброшенный старый склад, впрочем, может быть, в прежние времена это был какой-то сарай, впоследствии зажатый новыми кварталами. Киношники арендовали помещение для съемок. Юджин не знал, что за фильм они снимали, да ему было все равно: он последовал бы за Мартой хоть в ад.
Юджин гордился несказанно, его просто распирало от счастья, что он идет рядом с ней, в то время как другие мужчины, облизываясь в прямом и в переносном смысле, пускали слюни и оглядывались. Он чувствовал запах Марты, ее терпкие, крепкие духи, ласкал взглядом огненные волосы, которыми играл ветер… Они накрывали ему макушку — он был тогда гораздо ниже Марты — и жгли будто огнем. Его черные волосы, аккуратно и гладко причесанного мальчика из церковного хора, казались покрытыми сусальным золотом, словно маковки православных церквей.
— Откуда ты взяла этого шкета? — фыркнул длинноволосый парень с собранными красным шнурком в хвост светлыми волосами.
На память Юджину пришел детский анекдот — может ли лысый быть кудрявым? Ответ: может, если кудри ниже лысины. Юджин тихо засмеялся.
— Молчи, Дик, этот парень настоящий ангел.
— Ну-ну. А ангел согласен на то, что я ему предлагаю?
— Ты предлагаешь это через меня, значит, он согласен. Правда, Юджин?
Юджин покраснел, а Марта поцеловала его в макушку. Кожа под волосами сразу запылала, сердце забилось.
— Значит, так, ангел ты наш. Вот, держи. — Парень сунул ему тетрадку с нотами. — Она, — он кивнул на Марту, — тоже будет играть ангела, только падшего. — Длинноволосый захихикал. — Детям смотреть не разрешается. Но ангел, падая в сущий ад, должен петь твоим голосом.
Юджин ни разу не видел тот фильм, но, когда много лет спустя вышел саунд-трек, когда мистификация была раскрыта и на ней они с Мартой хорошо заработали, — он послушал свое пение и удивился: то был и в самом деле голос ангела. Надо отдать должное, лысый-кучерявый оказался парнем не без мозгов. Его фильмы полны настоящей музыки. Ну а что у него выделывали артисты… За что платили, то и выделывали.
А когда «пение» Марты услышали серьезные киношники и пригласили ее уже как поющую актрису, Юджин снова пел вместо нее и по-прежнему его имя не упоминалось в титрах. Но ему уже прилично платили, и Юджин был не просто доволен, а счастлив, что его голос вошел в тело Марты и он хотя бы так слился со своим кумиром.
Более того, они пошли дальше — концертировали вместе. Марта стояла на затемненной сцене, а Юджин за специальным занавесом, и Марта невероятно артистично исполняла роль певицы.
А потом в жизни Марты появился Александр Раффлз, Алекс… Голос Юджина вышел из ее тела навсегда, но этот выход она обставила фантастически… Да, это был триумф для обоих.
В дверь тихо постучали, Юджин вынырнул из воспоминаний в реальность. Доктор, без всякого сомнения.
— Входи, Роберт, — разрешил он и повернулся в сторону двери.
— Доброе утро, Юджин.
Роберт был свеж и энергичен. Юджин вдруг подумал, а сколько ему лет, доктору? Едва ли меньше, чем ему. Но как легко он двигается… Стоп-стоп, вот об этом не надо. Юджин, ты что же, всерьез полагаешь, что, начав новую жизнь формально, фиктивно, изменишься на самом деле?
— У тебя бодрый вид сегодня.
— Погода хорошая, Роберт. — Юджин улыбнулся и указал на окно. — Посмотри, как замечательно выглядят сегодня мои голубые розы.
Роберт кивнул, но по его лицу пробежала тень легкого удивления.
— И желтые, и алые совсем неплохи, Юджин. Ты так не считаешь?
— Согласен. Но голубые необычны. Мне так хотелось победить природу… Кажется, я сумел.
— О да. — Роберт кивнул, хотя и не понимал до конца, куда клонит пациент.
— Как ты догадываешься, я не о розах.
Роберт вскинул брови от неожиданности. Они с Юджином давно не разговаривали во время утреннего докторского визита на посторонние темы.
— А о чем же? — осторожно спросил Роберт.
— О жизни и смерти.
Роберт молчал, ожидая продолжения.
— Я женюсь, Роберт.
Врач бросил быстрый взгляд на своего давнего пациента, отношения с которым стали почти приятельскими, и, вынимая из саквояжа тонометр, бесстрастно спросил:
— Позволь померить давление, Юджин?
— Я не удивлюсь, если тебе захочется направить меня на обследование к психиатру. — Юджин хитро усмехнулся. — Ничего, я тебя прощу, друг мой.
— Ну что ты, ты волен делать все, что пожелаешь, — осторожно проронил Роберт.
— Сколько у меня времени? — тихим настойчивым голосом спросил Юджин, закатывая рукав рубашки.
— Ну это уж как Господь распорядится.
— А ты на его месте сколько бы мне отпустил?
— Ты имеешь в виду…
— Я имею в виду — до того мига, когда я превращусь в растение, ты прекрасно знаешь, о чем я спрашиваю. — Юджин начинал злиться.
Роберт поднял голову и холодно посмотрел в еще более холодные глаза Юджина Макфайра.
— Твоя юная, как я полагаю, жена не успеет забеременеть.
Юджин р