— Созвездия, — сказал Андрей. — Метеориты. Луну. Млечный Путь. Один раз видел болид. Он упал на северо-востоке за городом. Я два раза ходил туда, но не нашел. Наверное, он взорвался и рассыпался на кусочки.
— Какие же созвездия ты знаешь? — спросила Клара Сергеевна.
— О! — сказал Андрей. — Во-первых, созвездия Зодиака. Козерог, Водолей, Рыбы, Овен, Телец, Близнецы, Рак, Лев, Дева, Весы, Скорпион, Стрелец. По этим созвездиям в течение года проходит Солнце. Например, в апреле Солнце находится в созвездии Рыбы, а в мае переходит в созвездие Овна. Потом есть созвездия, которые никогда не заходят за горизонт в наших северных широтах. Это Большая и Малая Медведицы, Дракон, Кассиопея, Цефей и созвездие Гончих Псов. Есть весенние, летние, осенние и зимние созвездия. И в каждом созвездии есть свои замечательные звезды. Полярная звезда, например, в хвосте Малой Медведицы. Или бело-голубая звезда Ригель в созвездии Ориона.
— И ты можешь эти созвездия найти на небе? — спросила Клара Сергеевна.
— Могу, — сказал Андрей.
— Кто же тебя научил?
Андрей удивленно пожал плечами.
— Небо, — сказал он, — Оно все время над головой.
По классу снова волной прошел смех. Клара Сергеевна стукнула ладонью по столу.
— А названия звезд? Они ведь не написаны на небе?
— Они написаны в книгах. Надо только прочитать эти книги и не поспать одну ночь.
Так началась их тайная, глухая вражда, которая иногда перерастала в открытую войну. Правда, на стороне Клары Сергеевны была власть, и она часто пользовалась ею. Не желая продолжать спор, она говорила:
— Садись, Степушкин, и не мешай нам работать.
И Степушкин садился, негодуя против нечестно примененного приема.
Все было бы по-другому, если бы Клара Сергеевна хоть раз спросила о звездах, не прищуривая глаза и не сжимая иронически губы.
Сколько он мог бы рассказать.
Он рассказал бы о двухцветной, необыкновенной красоты звезде Альбирео, иначе называемой бета Лебедя.
О гранатовой звезде знаменитого астронома Вильяма Гершеля.
О дьявольской звезде Алголь, которая похожа на глаз дракона.
О желтых карликах и о красных гигантах Антаресе и Бетельгейзе.
О таинственных мигающих звездах Цефея, которые называются маяками Вселенной.
Об очень яркой осенней звезде Фом-аль-хут, или Пасть Рыбы.
О том, как найти прекрасную Гемму в пятизвездной Короне и как проверить остроту зрения, разглядывая созвездие Плеяд.
Но Клара Сергеевна ни разу не посмотрела на него так, как смотрела, например, на Лиду Звонареву. Класс настораживался, когда она вызывала его к доске. Класс ждал чего-то смешного, необыкновенного. И Андрей терялся. Путались слова и мысли. Иногда даже урок он не мог ответить как следует.
А если бы он мог показать то, что видит каждый вечер!
Но такая возможность исключена.
Он вздохнул и начал думать о большом часовом механизме с сильной пружиной, который видел недавно на витрине одной из мастерских, где ремонтируют швейные машины, зонтики и дамские сумочки. Механизм был старый, запущенный, латунные шестеренки потускнели, а некоторые даже позеленели от времени. Но если его разобрать, почистить и хорошо смазать...
Надо сегодня же спросить, продается ли он и сколько стоит. И не забыть обменять книжку в библиотеке.
Книгу Андрей, как всегда, выбирал долго. Александра Ивановна, библиотекарша, выкладывала на стол все новые и новые, но оказывалось, что он или читал книги, или они его не интересовали.
Наконец библиотекарша устала.
— Трудный ты у меня читатель, Степушкин, — сказала она. — Иди, выбирай сам. Наверное, у тебя лучше получится.
И пустила Андрея за барьер.
Андрей сразу же сунулся к полкам с технической литературой, быстро просмотрел брошюры и журналы, но ничего дельного не нашел. Видимо, все новинки уже разошлись по рукам.
Тогда он перешел к полкам с фантастикой. И сразу же в глаза бросилось незнакомое и чудесное название:
«Путь марсиан».
Он снял книгу с полки.
Небольшой, карманного формата томик. Имя автора нерусское — Айзек Азимов.
На темно-коричневой обложке выгнулось среди звезд оранжевое кольцо Сатурна, и к нему летели из вечной космической тьмы странные ярко-зеленые ракеты, вздутые посредине.
Он хотел открыть и перелистать книгу, но потом передумал. Лучше дома. Поудобнее устроиться за столом и медленно, со вкусом рассматривать рисунки и читать названия глав. А если перелистаешь сейчас, можно испортить первое впечатление, и читать будет не так интересно.
— Нашел? — спросила библиотекарша, когда он подошел к столу. — Вот видишь, как быстро. Теперь всегда выбирай сам.
Она записала книгу в формуляр, и Андрей вышел из библиотеки на улицу.
Ну и день!
На небе ни облачка. Солнце такое жаркое, будто находится сейчас не в осеннем созвездии Девы, а в созвездии Рыб, куда приходит только ранней весной. И деревья будто не сбросили листья, а только-только начинают оттаивать, приходить в себя после зимнего сна.
На Кирпичной улице ребята запускали коробчатого змея. Обтянутый белым батистом, змей быстро уходил в голубое небо, косо натягивая нить. Сначала он был величиной с почтовую открытку, потом с почтовую марку и, наконец, превратился в белую точку, неподвижно стоящую в небе. Потом нить на вертушке кончилась, и мальчишки дружно закричали «ура!» и стали подбрасывать кепки, потому что на вертушке было намотано пятьсот метров отличной черной нити «пилот» и она вся ушла в небо. А потом один из мальчишек вынул из кармана проволочный лифт с парашютом и хотел насадить его на нить, но остальные закричали, что надо опустить змея, иначе не будет видно, как отделится парашют, и сразу несколько рук стали подтягивать змея к земле. Когда змей снова превратился в почтовую открытку, лифт скользнул вверх по нити и быстро исчез из виду. Задрав головы, мальчишки напряженно смотрели на белый прямоугольник. Даже прохожие на улице остановились и тоже смотрели. Но парашют почему-то не отделялся. Мальчишка, который держал вертушку, сказал: «Наверное, заело» — и слегка дернул нить. Змей резко метнулся вправо, встал на дыбы и вдруг, неряшливо кувыркаясь, полетел вниз, на крыши домов.
— Нить! Нить! Оборвалась! — пронзительно закричал тот, что держал вертушку, и мальчишки ринулись по ближайшему переулку к тому месту, куда падал змей.
— Сапожники! — в сердцах сказал кто-то из прохожих, наблюдавших за полетом змея.
«Жалко, — подумал Андрей. — Пятьсот метров — и так глупо погибнуть...»
На Социалистической он остановился у мастерской, где ремонтировались швейные машинки. Часовой механизм все еще лежал на витрине, и рядом с ним лежал вороненый заводной ключ с фигурной головкой. В глубине мастерской слесарь обтачивал напильником что-то, зажатое в тиски.
Андрей толкнул дверь и вошел внутрь. Слесарь перестал работать и, подняв голову, вытер рукавом пот со лба.
— Здравствуйте, — сказал Андрей. — Я хотел... Можно мне посмотреть механизм? — Он показал в сторону витрины.
Слесарь положил напильник на верстак и подошел к Андрею.
— Механизм? — удивленно спросил он. — Трактор? Для чего он тебе понадобился?
— Так... Для одного дела. А почему трактор?
— Потому что он сделан знаешь когда? В начале столетия. Там дата есть, сейчас я тебе покажу.
Он снял механизм с витрины и повернул его задней стенкой кверху.
— Вот, посмотри.
Действительно, на желтой латуни были выгравированы слова «Tawannes Watch, Со» и витиеватые цифры: 1902.
— Дедушка он уже, ясно?
— Ясно. А работает?
— Дай бог, — сказал слесарь. — Послушай.
Он взял с витрины ключ, насадил его на граненый храповой валик и несколько раз сильно повернул. Звук получился такой, как от мотоцикла, у которого сняли глушитель. И тотчас тронулся с места анкер, толкнул балансир, и колесики начали звонко штамповать секунды.
«Тренк-тренк, тренк-тренк, тренк-тренк...»
— Вот так, — сказал слесарь. — Ясно?
— Ясно. Вы его продаете?
— Для чего он тебе? Разберешь?
— Зачем разбирать? Мне он разобранный не нужен. Мне нужен целый.
— Секрет?
— Нет, не секрет. Он должен поворачивать одну штуку. За сутки на триста шестьдесят градусов.
— Не пойдет. Придется переделывать.
— Знаю. У меня будет редуктор. Замедлитель.
— Молодец, — сказал слесарь. — Соображаешь. А что это за штука? Секрет?
— Почему секрет? Трубка такая. Легкая. Так продадите? Сколько он стоит?
Слесарь повертел механизм в руках.
— По правде сказать, дорого стоит, парень. Нужная вещь — она всегда дорого стоит. Это для тебя дорого, понимаешь? Потому что тебе нужна. К тому же английская работа. Тут по-английски написано. Я думаю, это от астрономических часов. А для меня эта штуковина — пшик! Ничего она для меня не стоит, потому что я ее на чердаке нашел. Можно сказать, от гибели спас. На, бери, — он протянул механизм Андрею. — Бери, чего застеснялся? Каждая вещь должна найти своего хозяина, ясно? Подожди, я его заверну. А что это за труба? Секрет?
Андрей замялся.
— Не говори, если не хочешь. Я тебя за язык не тяну, — сказал слесарь, вручая Андрею пакет. — Тащи. Я его нарочно положил на витрину. Вдруг, думаю, кто-нибудь спросит? Он еще лет двадцать простукает. Вещь прочная. А секреты обязательно должны быть у каждого человека.
Через минуту Андрей шагал по улице и думал о том, как неожиданно сбылась его мечта.
Сверток приятно оттягивал руку.
Чудесный день!
... Если бы только не точка в классном журнале...
Маленький белый дом под красной черепичной крышей, в котором живет Андрей, стоит в самом конце улицы Тургенева.
Во дворе растут кусты черной смородины и старая-престарая груша, плоды которой вкусом напоминают сырую картошку. Двор чистый, земля на нем плотно утрамбована, похожа на асфальт. Ни перышка на ней, ни сухого листка. Два раза в день мать метет двор полынным веником, а в жару поливает водой, чтобы не было пыли.