Вечер
Станция 34Q-18N (2192 год)
Юни
Услышав шум впереди Юни замерла, прислушиваясь. Несколько мужских голосов что-то живо обсуждали. Слов отсюда было не разобрать, но, судя по интонации, им там явно было весело.
Секунду подумав — может, вернуться и пройти другой дорогой — она покачала головой, — нет, слишком долго. Это единственный прямой коридор к докам и обходить придется аж через другой сектор. А ей надо побыстрее убраться со станции. Контракт закрыт, следов она не оставила, но, как говорится, — случаи бывают разные.
Прикинув «за» и «против», Юни бесшумно двинулась вперед, стараясь держаться в стороне от и без того редких осветительных панелей.
За поворотом открылась живописная картина: пятеро мужчин стояли в закутке коридора и, пуская слюни, пялились на азари под биотическим куполом. Четверо перебрасывались словами, обсуждая, что они с ней сделают, когда доберутся, один молча теребил застежку брони, — ему, видать, не терпелось больше всех.
Юни поморщилась — ну уроды, они и есть уроды — фантазия совершенно убогая. Странно только, что так беспечны — стоят, пускают слюни, по сторонам не смотрят. Оружия в руках нет, щиты неактивны.
Она отступила в тень, прикидывая варианты. Попробовать проскользнуть мимо, пока вся эта компания занята? Или все же вернуться и пройти в обход?
Так и не решив, перевела визор в режим поиска и просканировала коридор, оценивая обстановку.
Ну, с уродами все понятно — судя по дешевой броне и разномастному оружию — члены какой-то мелкой банды. Азари, хм… ни на проститутку, ни на бандитку не похожа.
Юни чуть прищурилась, вглядываясь. Даже сквозь всполохи биотики барьера было видно, что азари молода. Очень. Не девушка, а скорее девчонка. Одета в когда-то модный, а теперь просто потертый комбинезон. Оружия нет. То есть вообще нет! И это на станции, где даже тараканы с разрядниками бегают! Эта соплюха что, совсем с головой не дружит?
Все ещё колеблясь — попробовать пройти или все же вернуться — Юни случайно поймала взгляд девчонки и вздрогнула — столько в нем было тоски, отчаяния и безысходности.
Конечно, самым разумным было бы подождать, пока азари выдохнется. Благо осталось недолго — та явно держалась из последних сил, только на упрямстве и отчаянии. А уж когда слюнопускатели, радостно подвывая, ею займутся, мимо можно будет пройти строевым шагом, распевая марши и аккомпанируя себе на барабане — все равно они нихрена не заметят.
Да, пожалуй, так наиболее разумно. Но…
Юни вспомнила безнадежно-отчаянный взгляд девчонки и, вздохнув про себя, — ну вот оно мне надо, а? — потянула из-за спины винтовку.
Так, еще раз. Пятеро: два турианца, два батара, человек. Стоят спиной. Броня — полный хлам. Оружие в захватах. Щитов нет.
Она приникла к прицелу «Дротика», — первыми турианцев, потом…
Арина
Богиня! Ну надо же было так влипнуть! Какое-то время она барьер продержит, а потом… Арина с ужасом посмотрела на пятерых мужчин по ту сторону мерцающего синим поля.
Батар поймал её взгляд и, сально ухмыльнувшись, повернулся к стоящему рядом соплеменнику.
— Ставлю пятерку, что через десять минут эта крошка выдохнется.
— Да нет, смотри какая упрямая, протянет все пятнадцать.
— Десятку, на пятнадцать, — поддержал его турианец и толкнул в бок четвертого бандита — Сэмми, а ты на сколько ставишь?
— Десять, а потом свалится, и будет лежать как дохлый варрен, — сплюнул тот на пол. — Даже вязать не придется,
— Так в том-то и смак! Брыкаться не будет, когда мы её разложим, — захохотал батар.
— Что б ты понимал, рожа четырехглазая. Смак — это когда такая сучка визжит и брыкается. А то, никакого удовольствия.
— Ага, ну раз ты её не будешь, мы тебя вычеркиваем, — хмыкнул турианец.
— Эй, эй! С чего это?!
— Так сам же говоришь — никакого удовольствия.
Все пятеро захохотали.
Арина до боли закусила губу, чтобы не разреветься. Ну почему?! Почему так… так… Она шмыгнула носом. Ещё немного и от перенапряжения она просто упадет. И… и… тогда у неё будет первый взрослый опыт. Полной ложкой.
Она тоскливо оглядела полутемный пустой коридор… и опустила голову, сглатывая слезы. Помощи ждать все равно неоткуда. Даже появись сейчас кто-нибудь, не будет же он связываться с бандой из-за беженки, с которой и взять-то нечего. Кроме неё самой. А бескорыстные спасители бывают только в сказках.
Так что ей остается только держать купол сколько сможет, потому что… потому что… Потому что больше все равно ничего не остается.
Внезапно, с каким-то деревянным треском, голова одно из турианцев разлетелась синими брызгами. Второго бросило прямо на барьер, и он сполз по нему, оставляя кровавые разводы. Стоявшему рядом человеку заряд распорол живот, и тот, подвывая, скорчился на полу, пытаясь запихнуть обратно сизые петли кишок.
Арина, пискнув от ужаса, крепко зажмурилась, жалея, что не может ещё и заткнуть уши, чтобы не слышать выстрелов и завываний умирающего.
Через минуту все стихло.
Она так и стояла, зажмурившись и неизвестно чего ожидая, пока…
— Эй, девчоныш, ты там живая?
Арина приоткрыла глаза. И увидела человека. Наемника. Точнее, наемницу.
Перед ней стояла молодая женщина в черной броне с тяжелой снайперской винтовкой в руках.
Она обвела взглядом валяющиеся в лужах разноцветной крови трупы и под хлопок исчезнувшего купола упала на колени, разревевшись. Ни на что большее сил у неё просто не осталось.
Юни
Юни раздраженно смотрела на взахлеб рыдающую азари и решала, как быть дальше. С одной стороны, надо побыстрее убираться отсюда (и из этого коридора, и с этой станции), с другой — было бы неплохо расспросить девчонку, узнать, что она не поделила с этой пятеркой и кто они вообще такие.
Не то чтобы ей было интересно, но информация лишней не бывает.
Наконец, решив попробовать совместить первое со вторым, — то есть убраться отсюда, а девчонку расспросить по дороге, — Юни достала из наплечного кармана платок и протянула его азари:
— На, утри глазки, высморкай носик и пошли.
Не дождавшись никакой реакции, пожала плечами:
— Ну, смотри сама, я тебе не нянька, — и отправилась дальше по коридору, на ходу складывая винтовку и убирая её за спину.
Буквально через десяток шагов её догнал всхлипывающий голос:
— Подождите. Пожалуйста.
Юни остановилась и, обернувшись, выжидающе посмотрела на девчонку.
Та метнулась в сторону, вытащила из-за какой-то кучи маленький рюкзак и, шарахнувшись по пути от скорчившегося в луже желтой крови батара, подбежала к ней.
Увидев этот «забег», Юни только тяжело вздохнула:
— Девчоныш, тебе лет-то сколько?
— Д-девяносто восемь.
То есть семнадцать-восемнадцать, если «на наши деньги» — прикинула она.
— И как только тебя мама отпустила?
У успокоившейся было азари опять подозрительно заблестели глаза.
— У меня нет мамы, — глухо проговорила она. — Мы жили на Тессии и, когда началась высадка жнецов, мама отправила меня в эвакуацию на Цитадель, а сама осталась. Она у меня десантница. Была.
Юни снова достала платок, вручила-таки его девчонке, утиравшей ладошкой набегающие слезы, и уже мягче произнесла:
— Ладно, пойдем, пока дружки этих — она кивнула на трупы, — не набежали.
Затем развернулась и быстрым шагом двинулась по коридору.
Девчонка покосилась назад, вздрогнула и заторопилась вслед за ней.
— А здесь ты как оказалась?
— Я на Цитадели была, в лагере беженцев. Когда жнецы и туда пришли, началась паника, все метались, никто ничего не понимал. А тут ещё станция закрываться стала. Нас в ближайший транспорт запихнули и отправили побыстрее. У ретранслятора бой был. Наверное. Я не знаю, мы в трюме сидели, ничего не видели. Страшно было очень, — чуть слышно добавила девчонка.
Потом, тряхнув головой, продолжила:
— На какую-то станцию прибыли, там сказали, что небольшими группами будут отправлять в слабозаселенные колонии. А тут пришло сообщение с постов, что в системе появились жнецы. И опять паника, все бегают, опять в транспорт. И на другую станцию.
А потом ретрансляторы сломались, и мы на какой-то шахте застряли. Там тесно было очень. Мы сидели и сидели. Тихо было, только голодно. Гидропоника на триста разумных рассчитана, а нас там больше тысячи собралось, наверное.
А когда ретрансляторы заработали, нас просто выгнали. Сказали, что война кончилась. Нам восьмерым старый челнок дали. Мы на нем хотели в центральные миры вернуться, но он старый совсем был и сломался. Хорошо хоть до терминала в системе дотянули. Там все переругались, что дальше делать, а потом как-то разошлись кто куда.
Под этот сбивчивый рассказ они вышли в район доков и Юни остановилась, раздумывая, что делать дальше со своей случайной попутчицей.
Та, заговорившись, чуть не налетела на неё, покрутила головой и, поняв, что уже пришли, быстро закончила:
— А сюда я с одним торговцем батаром прилетела, он тут срочный товар взял и сказал, что вернется за мной, как разгрузится. И вот… — девчонка замолчала, явно не зная, что ещё сказать.
Юни достала сигарету, прикурила и хмыкнула:
— Когда?
— Ч-что, извините?
— Когда вернется, спрашиваю.
— Позавчера, — девчонка, посинев, отвела взгляд.
— Угу. А те пятеро? — Юни качнула головой в сторону коридора, из которого они вышли.
Та смутилась ещё сильнее.
— Я… я там ночевала. В этом проходе не бывает никого обычно, а в нишах трубы климатической системы проложены, они теплые, на них спать можно. И до доков недалеко. А эти меня выследили, и…
— Доков… — протянула Юни. — То есть ты ждала, когда тот торговец вернется?
— Ну, да, — едва слышно пролепетала азари, опустив голову.
— Понятно. — Юни действительно было все понятно. Торговец, угу. Батар. Девчонке ещё повезло, что сейчас, после войны, богатеньким снобам было как-то не до изысканных развлечений и спрос на рабынь упал.