Леди Лофтон, когда она говорила о чадьдикотском кружкe, мысленно включала в него и епископа барчестерскаго, его жену и дочь. Приняв в соображение, что епископ Проуди был, без всякаго сомнeния, человeк поглощенный религиозными чувствами и интересами, и что мистер Соверби не имел ровно никаких отношений к религии, можно было бы подумать, что не было никаких поводов к сближению между этими двумя лицами; но мистрисс Проуди и мистрисс Гарольд Смит были связаны дружбой, продолжавшеюся с самаго того время, как Проуди стал управлять эпархиею, то есть лeт пять; и поэтому епископа возили в Чальдикотс каждый раз, как мистрисс Смит приeзжала в гости к своему брату. Мистера Проуди никак нельзя было назвать верхне-церковным прелатом, и леди Лофтон никогда не могла простить ему его назначения в ея эпархию. Она питала глубокое инстинктивное уважение к епископскому сану; но о самом епископe Проуди она едва ли была лучшаго мнeния чeм о мистерe Соверби, или об этом злокозненном герцогe Омниумe. Каждый раз, как мистер Робартс, чтоб объяснить какую-нибудь отлучку, говорил, что будет имeть удовольствие видeться с епископом, нижняя губа леди Лофтон презрительно передергивалась. Она не могла прямо высказать, что епископ Проуди — нельзя же было назвать его иначе, как епископом — по ея мнeнию был плох: но этим передергиванием губ она давала понять тeм, кто знал ее, что таково в сущности было ея убeждение.
К тому же говорили,— по крайней мeрe об этом слышал Марк Робартс, и слух Этот скоро дошел до Фремле-Корта, что к сборищу в Чалькикотсe присоединится и мистер Саппельгаус. Мистер же Саппельгаус был еще более опасным товарищем для юного, порядочнаго, высокоцерковнаго, консервативнаго священника, чeм даже Гарольд Смит. Он также был членом парламента, и в началe войны с Россией, часть столичной журналистики с энергиею указывала на него, как на единственнаго человeка, который может спасти отечество. "Будь он министром, говорил Юпитер,— и была бы еще нeкоторая надежда на реформу, нeкоторая возможность, чтобы древняя слава Англии не совершенно померкла в эти опасные дни." Послe этого министерство, не ожидая особенно спасительных дeйствий от мистера Саппельгауса, но желая, как и всегда, имeть за себя Юпитера, обратилось к этому джентльмену, и дало ему должность. Но как человeку, рожденному для того чтобы спасти отечество и управлять цeлым народом, довольствоваться мeстом товарища министра, или втораго секретаря? Саппельгаус остался недовольным, и дал понять министерству, что ему принадлежит по праву мeсто гораздо более высокое чeм всe мeста, до тeх пор предложенныя ему. Либо государственную печать, либо военное министерство, вот альтернатива, которую он предлагал удрученному заботами главe кабинета, нимало не сомнeваясь, что глава кабинета признает его права, и убоится праведнаго гнeва Юпитера. Но главп кабинета, как ни был удручен заботами, знал, что можно заплатить слишком дорого даже за содeйствие мистера Саппельгауза и Юпитера, и спасителю отечества сказали, что он может гремeть против министерства, сколько ему угодно. С тeх пор он гремeл без остановки, но и без ожидаемаго успeха. Он был очень близок с мистером Соверби, и рeшительно принадлежал к чальдикотскому кружку.
Совокупным осуждением были поражены еще многие, грeшные более в политическом и религиозном отношении, чeге в нравственном. Но в глазах леди Лофтон всe они были существа погибшия, дeти духа тьмы, и она горевала материнским горем, когда узнала, что сын ея между ними, и гнeвалась гнeвом покровительницы, когда узнала, что ея protégé посeщает это общество. Мистрисс Робартс имeла полное право говорить, что леди Лофтон будет не довольна.
— Ты не зайдешь в замок до своего отъезда? спросила Фанни на слeдующее утро.
Марк должен был отправиться в Этот день послe завтрака, в собственном кабриолетe, так чтобы приeхать в Чальдикотс (двадцать четыре мили) к обeду.
— Нeт, не думаю. Что мнe там дeлать?
— Право, не знаю, как тебe объяснить это; но на твоей мeстe я бы зашла, хоть бы для того чтобы показать ей, что так как я рeшилась eхать, то не боюсь объявить ей о том.
— Бояться! Вздор, Фанни. Я ея не боюсь. Но я не вижу к чему мнe подвергаться тeм неприятностям, которыя она непремeнно стала бы говорить мнe. К тому же мнe нeкогда. Мнe надо зайдти к Джонсу и переговорить с ним, а потом у меня только и останется времени, чтобы снарядиться в путь.
Он зашел к мистеру Джонсу, и у него уже не ощущал угрызений совeсти, потому что с нeкоторою гордостию объяснил ему, сколько членов парламента встрeтит он в Чальдикотсe, и что там будет епископ. Мистер Ивен Джонс был не более как курат, и говоря с ним, Марк позволял себe выражаться так, как если-бы ему, викарию, по самому его сану, требовалось eздить к членам парламента и встрeчаться у них с епископом. Оно, быть-может, и требовалось, но отчего он не говорил в том же тонe и с леди Лофтон? Потом, поцeловав жену и детей, он сeл в кабриолет, схватил вожжи и поeхал, предвкушая много удовольствия в будущие десять дней, но, вмeстe с тeм, и нeкоторыя неприятности по возвращении.
В продолжении трех дней, мистрисс Робартс не видала леди Лофтон. Не то, чтоб она избeгала встрeчи с нею, но и не заходила в замок. Она, по обыкновению, посeщала свою школу, заходила к женам двух-трех фермеров, но обходила сад и двор замка. Она была храбрeе мужа, но и она хотeла удалить, по возможности, неприятное объяснение.
В субботу, перед вечером, в то время, как она готовилась к роковому шагу, ея приятельница, леди Мередит, зашла к ней.
— Итак, Фанни, мы опять не будем имeть удовольствия видeть мистера Робартса, сказала миледи.
— Да, какая досада! Но он дал слово мистеру Соверби еще прежде чeм узнал, что вы приeдете. Пожалуста, не думай, чтоб он отлучился, если-бы знал об этом.
— Нам было бы неприятно, если-бы мы отвлекли его от такого веселаго общества.
— Прошу тебя, Юстиния, не будь несправедлива. Ты намекаешь, что он поeхал в Чальдикотс, потому что предпочел его Фремле-Корту замку. Но вeдь это не так. Надeюсь, что леди Лофтон не думает этого.
Леди Мередит смeясь обняла свою приятельницу.
— Не истощай своего краснорeчия со мною, сказала она.— Побереги его для моей матери.
— А твоя матушка сердится? спросила мистрисс Робартс, ясно выражая на своем лицe желание узнать, каково настроение духа леди Лофтон.
— Но Фанни, ты знаешь это не хуже моего. Она такого высокаго мнeния о Фремлейском викариe, что не считает этих чальдикотских политиков достойными его.
— Но, Юстиния, вeдь там будет епископ.
— Я не думаю, чтоб это обстоятельство помирило мою мать с отсутствием твоего мужа. О нем, право, так заботятся что он, того и гляди, возгордится. Но вот что, Фанни! отправимся вмeстe в замок: ты уж там переодeнешься. Прежде однако взглянем на детей.
На пути в замок, мистрисс Робартс взяла с своей приятельницы обeщание, что она примет ея сторону, если станут нападать слишком сильно на отсутствующаго викария.
— Ты пойдешь прямо в свою комнату? сказала Фанни, когда онe вмeстe поднялись на крыльцо. Леди Мередит тотчас поняла, что на умe у ея приятельницы, и рeшила, что нечего откладывать неприятную минуту.— Лучше нам пойдти теперь же к мама, и покончить дeло разом, сказала она,— а потом провести спокойный вечер.
Итак онe пошли в гостиную, и застали там леди Лофтон одну, на диванe.
— Ну, мама, сказала дочь,— вы не должны слишком бранить Фанни за мистера Робартса. Он уeхал проповeдовать с благотворительною цeлию, в присутствии епископа; при таких обстоятельствах ему было бы не ловко отказаться.
Это была хитрость со стороны леди Мередит, хитрость очень благонамeренная, но все-таки хитрость; потому что никому и не приходило в голову, чтоб епископ остался в Чальдикотсe и на воскресенье.
— Как вы поживаете, Фанни? сказала леди Лофтон, вставая.— Я и не думаю бранить ее; я не понимаю, как ты можешь говорить такую несообразность, Юстиния. Конечно, нам очень жаль, что с нами нeт мистера Робартса; тeм более что его не было с нами и в послeднее воскресенье, проведенное здeсь сэр-Джорджем. Я, конечно, люблю видeть мистера Робартса в его церкви, и не люблю, когда его мeсто в ней занимает другой священник. Если Фанни считает это бранью...
— О, нeт, леди Лофтон, вы так добры! Но мистер Робартс очень жалeл, что принял это приглашение в Чальдикотс; он не знал, что сэр-Джордж будет здeсь, и...
— О, я знаю, что Чальдикотс имeет такия прелести, каких не представляет Фремлей! сказала леди Лофтон.
— Право, не оттого. Но его попросили сказать проповeдь, а мистер Гарольд Смит...
Бeдная Фанни только портила дeло. если-бы в ней была хоть капля хитрости, она приняла бы комплимент, заключавшийся в первом замeчании леди Лофтон, и за тeм бы умолкла.
— Как же, Гарольды Смиты! Это такие милые люди! Кто будет в силах отказаться от общества, украшеннаго в одно время присутствием мистрисс Гарольд Смит и мистрисс Проуди, даже если-б обязанность требовала этого?
— Но, мама... сказала Юстиния.
— Что же, друг мой, хочешь ты, чтоб я сказала? Не могу же я лгать? Я не люблю мистрисс Гарольд Смит — по крайней мeрe по всему тому, что слышу об ней; я не имeла удовольствия встрeчаться с нею послe ея свадьбы. Это быт-может самомнeние: но я убeждена, что лучше мистеру Робартсу быть с нами в Фремлее чeм в Чальдикотсe с Гарольдами Смитами, и даже с мистрисс Проуди.
Было уже почти темно, и по этому нельзя было замeтить яркой краски, мало-по-малу выступавшей на лицe мистрисс Робартс. Она была хорошая жена, и не могла выслушать все это без нeкотораго гнeва. Она могла внутренно осуждать мужа; но не могла терпeть, чтобы другие осуждали его при ней.
— Конечно, ему было бы лучше, сказала она:— но впрочем, леди Лофтон, нельзя же быть всегда там, гдe нам лучше. джентльмен часто обязан...
— Ну, друг мой, полно толковать об этом. Вас он не увез с собою, и за это мы простим ему.— И леди Лофтон поцeловала Фанни.— Что ж дeлать, обратилась она с шутливым шепотом к молодым женщинам,— надо вам довольствоваться этим бeдным Ивеном Джонсом. Он будет здeсь сегодня вечером, и нам пора приодeться, чтобы принять его.