іи мѣсяца или двухъ, при адмиралтействѣ, и удивлялъ оффиціяльный людъ своею дѣятельностію. Упомянутые два мѣсяца случились въ министерство лорда Абердина, при паденіи котораго онъ долженъ был подать въ отставку. Онъ был младшимъ сыномъ, и имел лишь незначительное состояніе. Поэтому ему было необходимо заниматься политикой, какъ ремесломъ. Онъ еще въ очень молодыхъ лѣтахъ женился на сестрѣ мистера Соверби; и такъ какъ эта дама была шестью или семью годами старше его, и принесла ему съ собою лишь небольшое приданое, то многіе полагали, что въ этомъ случаѣ мистеръ Гарольдъ Смитъ поступилъ неосмотрительно. Мистеръ Гарольдъ Смитъ лично не был любимъ ни одною партіей, хотя многіе считали его чрезвычайно полезнымъ человѣкомъ. Онъ был трудолюбивъ, ученъ и, въ существенныхъ отношеніяхъ, честенъ. Но онъ был самодоволенъ, говорливъ и напыщенъ.
Мистриссъ Гарольдъ Смитъ во всемъ была противоположностью своего супруга. Она была умная, веселая женщина, недурная собою для своих лѣтъ -- а ей было уже за сорокъ,-- умѣла цѣнить всякую выгоду, наслаждаться всякимъ удовольствіемъ. Она не была ни трудолюбива, ни учена, можетъ-быть не во всемъ отличалась политическою честностію -- какая женщина когда-нибудь вполнѣ постигала внутреннюю необходимость и внѣшнія выгоды политической честности?-- но она не была ни натянута, ни напыщенна, и если была самонадѣянна, то не показывала этого. Относительно своего мужа, она была женщина разочарованная; потому что она вышла за него въ предположеніи, что онъ сдѣлается виднымъ политическимъ дѣятелемъ, и надежды этой до тѣхъ поръ мистеръ Гарольдъ Смитъ вполнѣ не оправдалъ.
Леди Лофтон, когда она говорила о чадьдикотскомъ кружкѣ, мысленно включала въ него и епископа барчестерскаго, его жену и дочь. Принявъ въ соображеніе, что епископъ Проуди был, без всякаго сомнѣнія, человѣкъ поглощенный религіозными чувствами и интересами, и что мистеръ Соверби не имел ровно никакихъ отношеній къ религіи, можно было бы подумать, что не было никакихъ поводовъ къ сближенію между этими двумя лицами; но мистриссъ Проуди и мистриссъ Гарольдъ Смитъ были связаны дружбой, продолжавшеюся съ самаго того время, какъ Проуди сталъ управлять эпархіею, то есть лѣтъ пять; и поэтому епископа возили въ Чальдикотсъ каждый разъ, какъ мистриссъ Смитъ пріѣзжала въ гости къ своему брату. Мистера Проуди никакъ нельзя было назвать верхне-церковнымъ прелатомъ, и леди Лофтон никогда не могла простить ему его назначенія въ ея эпархію. Она питала глубокое инстинктивное уваженіе къ епископскому сану; но о самомъ епископѣ Проуди она едва ли была лучшаго мнѣнія чѣмъ о мистерѣ Соверби, или объ этомъ злокозненномъ герцогѣ Омніумѣ. Каждый разъ, какъ мистеръ Робартс, чтобъ объяснить какую-нибудь отлучку, говорилъ, что будетъ имѣть удовольствіе видѣться съ епископомъ, нижняя губа леди Лофтон презрительно передергивалась. Она не могла прямо высказать, что епископъ Проуди -- нельзя же было назвать его иначе, какъ епископомъ -- по ея мнѣнію был плохъ: но этимъ передергиваніемъ губъ она давала понять тѣмъ, кто зналъ ее, что таково въ сущности было ея убѣжденіе.
Къ тому же говорили,-- по крайней мѣрѣ объ этомъ слышалъ Марк Робартс, и слухъ Этот скоро дошелъ до Фремле-Корта, что къ сборищу въ Чалькикотсѣ присоединится и мистеръ Саппельгаусъ. Мистеръ же Саппельгаусъ был еще более опаснымъ товарищемъ для юного, порядочнаго, высокоцерковнаго, консервативнаго священника, чѣмъ даже Гарольдъ Смитъ. Онъ также был членомъ парламента, и въ началѣ войны съ Россіей, часть столичной журналистики съ энергіею указывала на него, какъ на единственнаго человѣка, который можетъ спасти отечество. "Будь онъ министромъ, говорилъ Юпитеръ,-- и была бы еще нѣкоторая надежда на реформу, нѣкоторая возможность, чтобы древняя слава Англіи не совершенно померкла въ эти опасные дни." Послѣ этого министерство, не ожидая особенно спасительныхъ дѣйствій отъ мистера Саппельгауса, но желая, какъ и всегда, имѣть за себя Юпитера, обратилось къ этому джентльмену, и дало ему должность. Но какъ человѣку, рожденному для того чтобы спасти отечество и управлять цѣлымъ народомъ, довольствоваться мѣстомъ товарища министра, или втораго секретаря? Саппельгаусъ остался недовольнымъ, и далъ понять министерству, что ему принадлежитъ по праву мѣсто гораздо более высокое чѣмъ всѣ мѣста, до тѣхъ поръ предложенныя ему. Либо государственную печать, либо военное министерство, вотъ альтернатива, которую онъ предлагалъ удрученному заботами главѣ кабинета, нимало не сомнѣваясь, что глава кабинета признаетъ его права, и убоится праведнаго гнѣва Юпитера. Но главп кабинета, какъ ни был удрученъ заботами, зналъ, что можно заплатить слишкомъ дорого даже за содѣйствіе мистера Саппельгауза и Юпитера, и спасителю отечества сказали, что онъ можетъ гремѣть противъ министерства, сколько ему угодно. Съ тѣхъ поръ онъ гремѣлъ без остановки, но и без ожидаемаго успѣха. Онъ был очень близокъ съ мистеромъ Соверби, и рѣшительно принадлежалъ къ чальдикотскому кружку.
Совокупнымъ осужденіемъ были поражены еще многіе, грѣшные более въ политическомъ и религіозномъ отношеніи, чѣге въ нравственномъ. Но въ глазахъ леди Лофтон всѣ они были существа погибшія, дѣти духа тьмы, и она горевала материнскимъ горемъ, когда узнала, что сынъ ея между ними, и гнѣвалась гнѣвомъ покровительницы, когда узнала, что ея protégé посѣщаетъ это общество. Мистриссъ Робартс имѣла полное право говорить, что леди Лофтон будетъ не довольна.
-- Ты не зайдешь въ замокъ до своего отъѣзда? спросила Фанни на слѣдующее утро.
Марк долженъ был отправиться въ Этот день послѣ завтрака, въ собственномъ кабріолетѣ, такъ чтобы пріѣхать въ Чальдикотсъ (двадцать четыре мили) къ обѣду.
-- Нѣтъ, не думаю. Что мнѣ тамъ дѣлать?
-- Право, не знаю, какъ тебѣ объяснить это; но на твоей мѣстѣ я бы зашла, хоть бы для того чтобы показать ей, что такъ какъ я рѣшилась ѣхать, то не боюсь объявить ей о томъ.
-- Бояться! Вздоръ, Фанни. Я ея не боюсь. Но я не вижу къ чему мнѣ подвергаться тѣмъ непріятностямъ, которыя она непремѣнно стала бы говорить мнѣ. Къ тому же мнѣ нѣкогда. Мнѣ надо зайдти къ Джонсу и переговорить съ нимъ, а потомъ у меня только и останется времени, чтобы снарядиться въ путь.
Онъ зашелъ къ мистеру Джонсу, и у него уже не ощущалъ угрызеній совѣсти, потому что съ нѣкоторою гордостію объяснилъ ему, сколько членовъ парламента встрѣтитъ онъ въ Чальдикотсѣ, и что тамъ будетъ епископъ. Мистеръ Ивенъ Джонсъ был не более какъ куратъ, и говоря съ нимъ, Марк позволялъ себѣ выражаться такъ, какъ еслибы ему, викарію, по самому его сану, требовалось ѣздить къ членамъ парламента и встрѣчаться у нихъ съ епископомъ. Оно, быть-можетъ, и требовалось, но отчего онъ не говорилъ въ томъ же тонѣ и съ леди Лофтон? Потомъ, поцѣловавъ жену и детей, онъ сѣлъ въ кабріолетъ, схватилъ вожжи и поѣхалъ, предвкушая много удовольствія въ будущіе десять дней, но, вмѣстѣ съ тѣмъ, и нѣкоторыя непріятности по возвращеніи.
Въ продолженіи трехъ дней, мистриссъ Робартс не видала леди Лофтон. Не то, чтобъ она избѣгала встрѣчи съ нею, но и не заходила въ замокъ. Она, по обыкновенію, посѣщала свою школу, заходила къ женамъ двухъ-трехъ фермеровъ, но обходила садъ и дворъ замка. Она была храбрѣе мужа, но и она хотѣла удалить, по возможности, непріятное объясненіе.
Въ субботу, передъ вечеромъ, въ то время, какъ она готовилась къ роковому шагу, ея пріятельница, леди Мередитъ, зашла къ ней.
-- Итакъ, Фанни, мы опять не будемъ имѣть удовольствія видѣть мистера Робартса, сказала миледи.
-- Да, какая досада! Но онъ далъ слово мистеру Соверби еще прежде чѣмъ узналъ, что вы пріѣдете. Пожалуста, не думай, чтобъ онъ отлучился, еслибы зналъ объ этомъ.
-- Намъ было бы непріятно, еслибы мы отвлекли его отъ такого веселаго общества.
-- Прошу тебя, Юстинія, не будь несправедлива. Ты намекаешь, что онъ поѣхалъ въ Чальдикотсъ, потому что предпочелъ его Фремле-Корту замку. Но вѣдь это не такъ. Надѣюсь, что леди Лофтон не думаетъ этого.
Леди Мередитъ смѣясь обняла свою пріятельницу.
-- Не истощай своего краснорѣчія со мною, сказала она.-- Побереги его для моей матери.
-- А твоя матушка сердится? спросила мистриссъ Робартс, ясно выражая на своемъ лицѣ желаніе узнать, каково настроеніе духа леди Лофтон.
-- Но Фанни, ты знаешь это не хуже моего. Она такого высокаго мнѣнія о Фремлейском викаріѣ, что не считаетъ этихъ чальдикотскихъ политиковъ достойными его.
-- Но, Юстинія, вѣдь тамъ будетъ епископъ.
-- Я не думаю, чтобъ это обстоятельство помирило мою мать съ отсутствіемъ твоего мужа. О немъ, право, такъ заботятся что онъ, того и гляди, возгордится. Но вотъ что, Фанни! отправимся вмѣстѣ въ замокъ: ты ужь тамъ переодѣнешься. Прежде однако взглянемъ на детей.
На пути въ замокъ, мистриссъ Робартс взяла съ своей пріятельницы обѣщаніе, что она приметъ ея сторону, если станутъ нападать слишкомъ сильно на отсутствующаго викарія.
-- Ты пойдешь прямо въ свою комнату? сказала Фанни, когда онѣ вмѣстѣ поднялись на крыльцо. Леди Мередитъ тотчасъ поняла, что на умѣ у ея пріятельницы, и рѣшила, что нечего откладывать непріятную минуту.-- Лучше намъ пойдти теперь же къ мама, и покончить дѣло разомъ, сказала она,-- а потомъ провести спокойный вечеръ.
Итакъ онѣ пошли въ гостиную, и застали тамъ леди Лофтон одну, на диванѣ.
-- Ну, мама, сказала дочь,-- вы не должны слишкомъ бранить Фанни за мистера Робартса. Онъ уѣхалъ проповѣдовать съ благотворительною цѣлію, въ присутствіи епископа; при такихъ обстоятельствахъ ему было бы не ловко отказаться.
Это была хитрость со стороны леди Мередитъ, хитрость очень благонамѣренная, но все-таки хитрость; потому что никому и не приходило въ голову, чтобъ епископъ остался въ Чальдикотсѣ и на воскресенье.
-- Какъ вы поживаете, Фанни? сказала леди Лофтон, вставая.-- Я и не думаю бранить ее; я не понимаю, какъ ты можешь говорить такую несообразность, Юстинія. Конечно, намъ очень жаль, что съ нами нѣтъ мистера Робартса; тѣмъ более что его не было съ нами и въ послѣднее воскресенье, проведенное здѣсь сэръ-Джорджемъ. Я, конечно, люблю видѣть мистера Робартса въ его церкви, и не люблю, когда его мѣсто въ ней занимаетъ другой священникъ. Если Фанни считаетъ это бранью...