– На неделю. Сейчас проходят международные матчи, и поэтому игроки разъехались по своим национальным командам.
– Эктор и Сезар говорят, что в следующий раз тебя вызовут в сборную, Титан.
Глаза его загорелись.
– Так и говорят?
Я кивнула.
Диего провел рукой по волосам и произнес:
– Нам с тобой столько всего надо обсудить. Матэ заваришь?
В такой просьбе не отказывают и врагу, и уж тем более Диего.
– Как, Титан, ты до сих пор пьешь матэ? Я потрясена. – Если буду называть его звездной кличкой, смогу держать в голове, что он больше не мой Диегито.
Диего проследовал за мной в кухню.
– Конечно, еще как пью! У меня с собой всегда термос с эмблемой «Сентраля», твой подарок. А ты не смотрела мои сторис и не лайкала мои посты, и вообще тебя онлайн не было целую вечность! Ты пропала.
– По крайней мере у меня есть оправдание. – Я старалась, чтобы фразы не звучали как реплики отвергнутой героини в сериале, но получалось плоховато. Моего ледяного тона Диего вроде бы не заметил.
– Что случилось?
– У меня месяца два назад сперли мобильник. А сейчас у меня древний, девяностых годов. – Я небрежно рассмеялась, мол, подумаешь, невелика беда. Но внутренне содрогнулась, едва вспомнила ту парочку мальчишек, оба не старше двенадцати, которые наставили на меня пушку и отобрали мобильник. Диего эти подробности знать было ни к чему.
Он приобнял меня одной рукой и сказал:
– Это дело поправимое. Ну, пошли готовить чай, а то меня просто распирает от новостей. – Пауза. – Слушай, по-моему, я видел тебя сегодня на стадионе, ты была в серой футболке. Это какой команды форма?
– Ты обознался. – И я поспешно сменила тему: – А ты не пришел к нам вечером на пиццу, хотя у нас был семейный сбор. Разве Паблито тебя не пригласил?
Диего пожал плечами и принялся наливать воду в чайник.
– Пригласил, но я ведь примчался на стадион прямиком из аэропорта и не успел повидаться с мамой Аной. А после матча мы с ней ходили в ресторан, посидеть вдвоем.
Я насыпала в свой любимый калебас для матэ мяту и листья падуба, потом добавила щепотку сахара, но тут вспомнила, что угощаю спортсмена мирового уровня.
– Тебе с сахаром можно?
Диего прищурился и протяжно вздохнул:
– Ладно, можно, но совсем чуточку, потому что если главный узнает…
Я слегка улыбнулась и добавила сахара, а Диего прошептал:
– Искусительница!
Я не стала встряхивать калебас, чтобы осела заварка, и вообще никаких чайных церемоний не разводила, не то что некоторые. Весь секрет вкусного матэ – в температуре воды и умелых руках. Важно, кто заваривает. А у меня рука волшебная. Даже отец раза два хвалил, как мне удается матэ.
Я подняла глаза от чашки и обнаружила, что Диего разглядывает меня, прислонившись к столешнице. В этой обстановке он смотрелся так чужеродно! Мне пришлось сделать над собой усилие, чтобы не пялиться на него в ответ. Но я успела заметить, что он вроде как вытянулся и улыбка у него сияющая. Может, он отбелил зубы и выровнял их? Я рассеянно провела кончиком языка по собственным зубам; десны все еще болели после удара мячом. А у Диего и кожа стала почище, и вообще весь он как будто светился. Вода в чайнике загудела – вот-вот вскипит. Чтобы чем-то занять время, я стянула волосы в хвост. Футболка у меня при этом приподнялась и обнажила живот. Диего внимательно проследил за ней.
– Что? – спросила я и покраснела.
Брови у него были идеальные, куда лучше моих, а бриллиантовые сережки в ушах при каждом движении сверкали и рассыпали вокруг искорки.
Чайник запел. Я выключила плиту, сняла его с конфорки.
Снова спросила Диего:
– Ну, что?
– Да вот… – Он сглотнул. – Знаешь, я поднимался по лестнице, взглянул на твое окно и… Nena, крошка! Ты там светила в одном бюстгальтере.
Мне пришлось срочно поставить чайник обратно на плиту, чтобы не выронить. Лицо у меня точно огнем обожгло, а из ушей, наверное, повалил пар.
– Я не заметила, что жалюзи открыты, – паническим шепотом выкрикнула я.
Мне хотелось умереть на месте.
– В следующий раз будь осторожнее. – В голосе Диего звучала неподдельная тревога. – Не провоцируй всяких психов. А если бы тебя кто другой увидел, а не я? Если твой папа узнает, запрет тебя в самой высокой башне, и будешь ждать, пока я тебя спасу.
– Я сама спасусь, – ответила я, все же замешкавшись на секунду-другую. – И не надо волноваться. Никто и никогда ни в какой высокой башне меня не запрет.
– Интересно будет посмотреть, если кто-нибудь попытается. – Теперь Диего стоял так близко, что я ощущала жар его тела. А может, это меня лихорадило и кидало в жар. – Я слышал про Химену. – Лицо его оставалось непроницаемым, но в голосе звучала печаль. – Мы с ней вместе учились в начальной школе. А в седьмом классе она бросила школу, и Пабло чуть не зачах. Он ведь по ней страдал, помнишь? Он тогда еще любил темненьких.
Если бы она не гуляла с кем не надо, была бы жива и здорова…
– Каждый день в новостях еще какая-нибудь девчонка.
– Если тебя хоть кто-нибудь когда-нибудь попытается обидеть, сразу скажи мне, я ему задницу надеру. Он у меня своими зубами подавится. Только скажи.
Но серьезно – что Диего мог сделать? Он ведь даже тут больше не живет. Я похлопала его по руке и отдернула свою так поспешно, что чуть не опрокинула матэ.
– Уй, – буркнула я и с трудом не выругалась, а не будь здесь Диего, так обязательно бы выругалась. – Я тебе уже сказала: я и сама в состоянии о себе позаботиться. Не волнуйся. – И, чтобы сменить тему, спросила: – Хочешь к матэ пиццы или крекеров? Или вот еще мама вчера сладкий пирог с айвой пекла, может, еще осталось.
Я заглянула в холодильник – и в самом деле, пастафрола с айвой еще осталась. У Диего прямо глаза загорелись. Он всегда был сладкоежкой.
– Только немножко.
– Садись сюда. – Я усадила его за стол, сама устроилась напротив, на своем любимом месте у окна, – мы с ним сидели вот так миллион раз. – Я… видела тебя по телику. То есть мы смотрим матчи. – Я налила кипятка в калебас. – Мы с мамой. Она говорит, тебе очень идет черно-белое.
Я не могла отвести от Диего глаз и ласкала взглядом, особенно его смущенное лицо. Выбрит он был так гладко, что мне казалось, я чувствую, какая нежная у него кожа, – будто трогала его кончиками пальцев.
Я отпила матэ и чуть не ошпарила язык.
– Вы смотрите футбол?
Я поспешно сглотнула.
– Когда получается. Иногда слушаем по радио, а если смотрим, то в записи. Потому что доступ к трансляции онлайн стоит как… как яйцо. Или даже два.
Диего рассмеялся.
– Остра на язык, как всегда.
Он с удовольствием откусил пирог. К его губам прилипли крошки и, Dios mío, у меня внутри все сжалось, но я снова взялась за матэ и прикинулась равнодушной.
– А-а, ты про куриные, – добавил он.
– Ну разумеется! Что за нескромные мыслишки бродят у тебя в голове, Феррари?
Он облизнул крошки и прикусил нижнюю губу, а потом с пафосом сказал:
– Вообще все сразу, Хассан.
Теперь у меня в голове понеслись картинки одна неприличнее другой. Я рассмеялась и уставилась на салфетку. Оказывается, я успела изорвать ее в клочья.
Снова повисло неловкое молчание. Окутало нас плотной удушливой пеленой. Я лихорадочно прикидывала, чем бы нарушить это молчание, и тут, о счастье, вспомнила, что у меня ведь так и лежит книжка Диего.
– У меня кое-что для тебя есть.
Я вскочила и побежала к себе в комнату за «Тенью ветра». Когда вернулась, Диего все так же баюкал в ладонях калебас с матэ.
– Извини, что так долго ее держала. До твоего дома теперь далековато ехать. – Я засмеялась.
Кухню освещала только тусклая лампочка в углу, и я от души понадеялась, что Диего не видит, как я снова покраснела. Не глядя ему в лицо, отдала книгу. Наши пальцы на миг соприкоснулись. Я поспешно сжала кулаки и скрестила руки на груди – а то он еще заметит, что меня всю колотит.
– Ну и как тебе? – спросил Диего. Я не ответила, и он продолжал: – Если ты все еще помнишь сюжет. Дело было давно.
– Я перечитала ее несколько раз. Просто не знаю, с чего начать.
Лицо Диего озарилось удивлением.
– О, так тебе понравилось!
– Да, безумно. И перевод отличный. Читается совсем как на кастильском.
Диего слегка улыбнулся.
– Барселона! Что я еще могу сказать? – Я продолжала, осмотрительно подбирая слова, чтобы не упоминать любовную линию – центральную в романе. – Мне очень понравилась мысль Сафона про то, что в каждой прочитанной книге оставляешь кусочек самого себя. И собираешь кусочки душ тех, кто первым нашел эту историю. До чего красиво.
Если так рассуждать, то читать книжку, которую тебе дали, – глубоко интимное переживание.
– А ты? У тебя какой любимый отрывок?
Диего задумчиво посмотрел в сумрак кухни.
– Там, где он пишет, что иногда ты скован заклятием и не можешь обрести свободу, если не поможет тот, кто тебя любит. – Он взял меня за руку, и на этот раз я не высвободилась. – Я побывал в кафе «Четыре кота» и вообще везде, куда по сюжету ходили Даниэль и Фермин. А когда гулял по старой части Барселоны, мне вообще раз-другой померещилось, будто я видел Хулиана и Пенелопу.
Диего бродил по этим узким извилистым улочкам, и по Порталу Ангел, и по Рамбле, и через Готический квартал спускался к Средиземному морю, а я все это видела разве что в интернете.
– А ты нашел Кладбище забытых книг?
Диего блеснул глазами, но что он чувствовал, мне определить не удалось.
– Пока еще нет, Ками. Пока нет.
Из маминой комнаты донесся приглушенный смех с экрана телевизора и нарушил наше уединение. Матэ уже утратил крепость, но я не вставала, чтобы насыпать свежей заварки. Не хотелось разрушать очарование этой минуты. Не хотелось, чтобы Диего отпустил мою руку.
– Как прошел экзамен?
– Экзамен?
Диего заглянул мне в лицо, и я поняла: он про экзамен, который я сдавала месяц назад. Когда он уезжал, я как раз занималась и проходила подготовительные тесты. Так что Диего был просто не в курсе моих новостей.