Мужчина на голограмме неловко простоял несколько секунд, после чего сказал:
— Она ещё включена? Нет, нажми чёрную кнопку. Чёрную. Так, дай я... — он вышел из голограммы и затем она отключилась.
Повисло молчание. Зои пыталась дышать, пока её грудь была сжата между холодными золотыми монетами и тяжелым ботинком Ковальски. Уилл начал смеяться.
Эко Линг, чей голос звучал, как будто она была близка к панике, сказала:
— Что сейчас произошло?
Уилл вытер глаза, затянул галстук и вышел из хранилища. Проходя мимо Зои, он сказал Ковальски:
— Думаю, ты захочешь убрать ногу с моего босса, прежде, чем нас всех уволят.
Нога убралась со спины Зои, и она села, сжимая руку, которая свободно кровоточила после того, как Ковальски вырвал из её рук оружие. Её голова кружилась без остановки.
Всё, что она смогла придумать в ответ, так это:
— Кто-нибудь, принесите мне полотенце. И скажите, что происходит. Он... Он оставил всё мне? Дом и... всё остальное?
— Да. Вы видели "Вилли Вонку и Шоколадную Фабрику", так ведь? Ну, вы как Чарли, — сказал Уилл.
— Только вместо золотого билета, отвращение Артура Ливингстона к презервативам. — добавила Эко.
— Стоп... серьёзно?
— Другими словами, — сказал Уилл. — Ваш отец только что убил всех нас. Включая вас.
Он достал из кармана шёлковый платок и бросил его Зои. Она обернула его вокруг пальца. Её голова кружилась. Она огляделась и увидела, что все смотрят на неё, и ждут. Желают услышать, что скажет босс.
Зои сказала:
— Парни с пушками. Вы были телохранителями Артура или типа того?
— Мы контрактники. Охрана с дневной оплатой, — ответил один из них.
— Вы ведь слышали, как его призрак сказал, что вы теперь работаете на меня?
— Ну, нам сказано, что контракт остаётся в силе, пока нам не скажут обратное, и насколько я...
— Отлично, — она посмотрела на Ковальски и сказала. — Ты уволен.
— Я на тебя и не работал, детка.
— Проводите этого человека к выходу. Скажите ему забрать его оторванную руку с собой, — сказала она охране.
Ковальски засунул свой пистолет обратно в кобуру и пошёл в сторону спиральной лестницы.
— Я сам найду выход.
Зои обернулась в поисках Уилла и сказала охране:
— Его тоже. Он уволен. Все уволены. Все, кто здесь находится, — она повернулась к Эко. — Ты тоже, — затем снова к охране. — Что до ваших контрактов, они сгорают, как только вы выполните последнее поручение. Проводите этих людей с территории, затем уходите сами и закройте за собой дверь.
Уилл и Эко переглянулись.
Уилл сказал:
— Зои, я хочу, чтобы вы хорошенько подумали о...
— ПРОВАЛИВАЙТЕ! Вы проникли на мою территорию. Все вы.
— Послушайте меня. Если вы покинете этот дом без охраны, вы не проживете и недели. Молва разойдется по округе, и когда это произойдёт, хищники этого города сожрут это место как пираньи.
— Охрана, если этот человек не покинет дом в течение десяти секунд, пристрелите его.
Охрана точно не хотела этого делать. Но один из них, старший, прочистил горло и сказал:
— Вас, эм, попросили уйти, Мистер Блэкуотер.
Уилл долго и серьёзно смотрел на Зои, как будто пытался прочитать что-то на её лице. Чем бы это ни было, это убедило его развернуться и последовать за Ковальски к лестнице. Эко пошла за ним, а за ней и четверо охранников. Семь пар каблуков стучали по спиральной лестнице, затем стук начал затихать. Потом наступил тишина, и Зои была одна. Она сидела на золотом полу со своим котом, истекая кровью в пещерном дворце её отца, который теперь принадлежал ей.
ТРИНАДЦАТАЯ
В два часа утра Зои сидела внизу главной лестницы в фойе и гладила Машину зловония, пока он ел кошачью еду из антикварного куска фарфора, который, насколько она знала, был дороже всего её имущества. Зои умирала от голода, и дом был скорее всего полон какой-нибудь еды для богачей, типа икры и всякого такого, но она была слишком истощена, чтобы идти искать что-нибудь съедобное или, уж тем более, готовить. Вместо этого она достала телефон и нашла местечко, которое доставляло пиццу ночью. В Табула Ра$а были десятки, если не сотни таких заведений (в то время как в Форте Дрейтон не было ни одного). Зои сделала то, что делала всегда во время шоппинга: рассортировала их по оценкам потребителей. Она позвонила в ресторан на первом месте и заказала их специальную пиццу — "Мясопокалипсис". Самую большую.
Так она и сидела, дожидаясь курьера, даже не понимая, как пропустить его через ворота, когда он появится. Она гладила кота, пока её палец пульсировал, и пыталась придумать план действий. Вот, что у неё пока получилось:
Шаг первый: съесть огромную пиццу.
Шаг второй: пойти спать.
Шаг третий: встать утром и позвонить домой, чтобы спросить у мамы что делать.
У мамы Зои был адвокат, который занимался всеми её разводами. Может, им удастся поговорить с ним по телефону, и выяснить, как именно Зои нужно поступить, чтобы отказаться от огромной криминальной империи, которой она сейчас владела. Разве правительство не отнимало всё в таких случаях? За неоплаченные налоги и прочее? Если так, она надеялась, что ей удастся договориться о машине, которая отвезет её в Форт Дрейтон. Ещё ей хотелось бы оставить кеды...
Кэнди, голографическая стриптизёрша охранной системы дома, внезапно активировалась у двери.
Машина зловония в ужасе унесся по лестнице, когда Кэнди сказала:
— Кто-то стоит у главных ворот, мои сенсоры указывают, что он крайне возбуждён.
Голограмма, кажется, ждала каких-то инструкций, но Зои не была уверена, что она должна сделать. Она может с ней разговаривать?
— Эм, можешь сказать, кто это?
После небольшой паузы, прозвучал мужской голос:
— Бозелли Пицца. Доставка для Зои Эш.
— Сканеры подтверждают, что в транспорте находится одна пицца и никакого оружия. Мне открыть ворота? — сказала Кэнди.
— Конечно.
Минуту спустя в дверь постучали. Монитор у двери включился, показывая, что там действительно был доставщик пиццы. Он был лысым, с густой чёрной бородой и носил старомодное пальто, на лацкане которого, помимо прочего, была красная бутоньерка. Даже ночные курьеры в этом районе были стильными.
Зои открыла дверь и мужчина сказал:
— Добрый вечер, мэм. С вас тридцать девять пятьдесят. Дом у вас красивый, кстати говоря.
— О, спасибо. Только что его получила. Дайте-ка я сбегаю наверх и возьму сумку.
— Без проблем, дорогуша.
Она взбежала по лестнице, направляясь к спальне. На стене всё ещё была трансляция "Охоты за ключом Ливингстона", переключаясь от одного угла обзора к другому, продолжая отслеживать захватывающую гонку между теми, кто хочет разрушить жизнь Зои первым.
Она залезла в сумку в поисках своего кошелька и пробубнила телеэкрану:
— Делайте что хотите, парни, а я съем огромную пиццу, сделанную только из мяса.
Она взглянула на трансляцию и увидела ночные кадры с камеры, которая скакала по аллее. Двое парней в чёрных жилетах и с пушками бежали к чему-то, лежащему на земле. Это был человек, бьющийся и дергающийся в конвульсиях.
Зои остановилась, чтобы посмотреть.
Один из них добежал до корчащегося человека и сказал:
— Парень, ты в порядке? Слышишь меня?
Мужчина на земле только захрипел. Один из них достал фонарик и направил его на истекающего кровью человека. Его руки и ноги были связаны, а рот заклеен изолентой. Зои сразу заметила две вещи:
1. На нём была красная футболка с зацикленной анимацией логотипа Бозелли Пиццы.
2. Несколько его пальцев были откушены.
Прежде чем Зои успела понять, что это значит, трансляция резко отключилась — ещё одно переключение, к которым Зои так и не привыкла — и на следующем кадре можно было отчётливо разглядеть лестницу, по которой она поднялась минутой ранее. Камера медленно поднималась на второй этаж.
Зои застыла и уставилась в экран.
Внизу боковой части экрана прокручивался текст: комментарии к видео от зрителей, и двигались они так быстро, что прочесть что-либо было сложно. Она заметила один, в котором говорилось: "Гиена, покажи нам её сиськи, прежде чем сожрешь её, бро", и затем его сместили десятки других с надписью "Команда Молека".
Зои бросила сумочку и сказала:
— Ой, ну хватит уже.
Она обернулась и не удивилась, увидев, что психопат, известный как Гиена, стоит в дверях её спальни, блокируя выход. У неё не было возможности рассмотреть его раньше, когда было темно и он был занят попаданием в ледяной пруд с помощью её Тойоты. Но не было никаких сомнений, что это был он: он сорвал свою "бороду", открыв уродливый хирургический шрам, закрученный вокруг его челюсти и выглядевший так, словно операцию проводили на коленке. Он больше не держал в руках пиццу, и Зои смогла заметить, что у красного цветка на его груди горела синяя лампочка. Это была его камера.
Он транслировал всё для массивной аудитории "Охоты за ключом Ливингстона" и в то же время заинтересованным фанатам Гиены, которым просто нравилось, как женщин мучают в реальном времени. Ей снова стало интересно, насколько большая у него аудитория, но, опять же, поняла, что не хочет этого знать. Краем глаза она видела, как она появилась на мониторе, от лица своего мучителя. Комната была немного темноватой для камеры, так что Гиене пришлось найти регулятор света и сделать его ярче.
Зои смотрела на себя через монитор и почувствовала глупое желание поправить волосы, но потом заметила, что клюшка для гольфа всё еще лежит на кровати позади неё. Она быстро схватила её и выставила её на Гиену как меч. Секунду спустя её видеоверсия на экране сделала то же самое.
Он улыбнулся и сказал:
— Уверен, ты решила, что никогда меня больше не увидишь. Я всю поездку на поезде думал об этом моменте. Хотел сделать всё как надо. Перво-наперво, мы уберём эту штуку.
Он выудил клюшку из её рук, как у ребёнка, и начал держать её перед собой так, чтобы камера могла захватить хороший вид.