— Он был знаменит?
— В городе, да. Возможно, мог баллотироваться в мэры, если бы в городе был мэр.
— Что ж, круто ему.
Джейкоб распознал её холодный тон и замолчал, создавая второе неловкое молчание за те пять минут отношений с Зои. Она представила, как приводит его домой в свой трейлер в Форте Дрейтон, этого паренька в костюме-тройке с его шёлковым галстуком, золотыми карманными часами, стучащими об его жилетку. Она представила, как он подъезжает на классической машине с бесшумными батареями, выходит с тростью через дверь, поднимающуюся вверх. Затем Зои пригласила бы его на диван, покрытый ожогами от сигарет и рваными ранами от когтей её кота. К тому моменту он должен был спасаться бегством или предложить спасти её из этого логова. И она не знала, какой из вариантов был бы хуже.
Зои заметила крошечную синюю точку в уголке его очков, и сказала:
— О, она включена? Мы всё это время были в прямом эфире?
Все проводные очки шли с камерами, которые работали как часы, транслируя всё, что вы делали. Если вы не хотели носить очки, но всё равно чувствовали необходимость транслировать свою жизнь всему миру, вам повезло — вы могли установить крошечные камеры на любой аксессуар, который только можно представить: карманные часы, ожерелье, серёжки, шляпы, медные заколки, которые девчонки вставляли в свои волосы, неважно. Камера охватывала панорамный вид всего, что находится перед вами, пока программа автоматически приближала и фокусировалась на лицах или любых других точках интереса. Достаточно было только включить её, и она записывала вашу жизнь. Детишки нынче не выходили из дома без запущенной трансляции (и с тех пор как Зои закончила школу, детишками она называла всех младше двадцати).
Так кто смотрел их трансляции? Никто. Или абсолютно все, если они делали трансляцию публичной, и любой мог зайти и следить за ними. Вся эта туча миллионов подключенных камер называлась сетью Блинк[1]. Типа, "Видел, как Айден и Мэдисон поссорились на вечеринке Айзека?", "Нет, но смотрел Блинк". Иногда случалось, что слово использовали в прошедшем времени, говоря, что они "Блинканули" весь отпуск и вы должны увидеть это своими глазами. Если вы как-то мешали их трансляции, они говорили, что вы их "Заблинкали", а своих подписчиков в Блинке они называли "Блинкерами", и к тому моменту Зои обычно едва держалась, чтобы не прирезать их. Суть в том, что маленький синий свет на очках Джейкоба означал, что тысячи людей могли наблюдать их разговор всё это время. Она попыталась вспомнить, сказала ли она что-нибудь постыдное.
Джейкоб приложил руку к очкам и сказал:
— А, да. Прости, пожалуйста. Боже, я должен был сразу сказать, что она включена. Даже не подумал об этом. Но не парься, у меня нет подписчиков, и в последнее время меня смотрит только мама и пара ребят из Пакистана, которые хотят увидеть, как выглядит Америка. Сейчас меня смотрит только пожилая пара, которая подключилась, когда я зашёл в поезд. Они планируют путешествие и хотят узнать, насколько хорош поезд.
— Оу, ты сказал им, что он пахнет мочой?
— Нет, но, думаю, они тебя только что услышали.
Он стукнул по очкам и свет отключился. Свечение было установлено законом, чтобы извращенцы не могли незаметно протащить камеру в раздевалку и чтобы все знали, что они — часть трансляции. Но Зои поняла, что индикатор был недостаточно очевидным, учитывая, что она заметила его только сейчас. Её глаза вновь уставились в окно. На замену растениям и редким горам пришли грязные поля деревянных слоев, которые рано или поздно превратятся в строительные площадки. Чёрные полоски новых дорог располагались между ними волнистыми линиями, кое-где внезапно обрываясь. Наверное, там через пару лет возникнут новые площадки. Зои заметила, что чем ближе они были к городу, тем более законченными становились дома и менее размытым — окружение. Поезд сбавлял скорость. Они оглянулась, чтобы увидеть Кукольноголового мужика. Она приблизился на несколько рядов ближе и закончил курить, вдавливая потушенную сигарету в напольное покрытие вагона.
Надеясь возобновить разговор с Джейкобом, Зои сказала:
— Так, каково это — жить в Табула Раса?
Он подумал пару мгновений и ответил:
— Перегружено.
— Что это значит?
— Увидишь. Значок количества жителей стоит с предупреждением об эпилепсии. О, и ты можешь сразиться с медведем, если захочешь.
— Можешь что и с кем?
— Можешь заплатить парню двадцать баксов и он разрешит тебе подраться с медведем. В парке есть ограждённая зона и тебе даётся пять минут на драку с гризли.
— Это вообще законно?
Он пожал плечами.
— Всё законно, если некому поддерживать закон. Три месяца назад половину всех копов отправили в тюрьму в ходе скандала со взятками. Большинство оставшихся просто ушли. Зарплата была нестабильной. Та еще неразбериха. Они работают с такой нагрузкой, что ничего толком не успевают.
— Стоп, серьёзно? И кому звонить, если псих ворвался в твой...
— Глянь.
Он кивнул в сторону окна. Зои посмотрела и подумала: перегружено.
На горизонте виднелся цилиндрический небоскрёб с гигантским змеем, извивающимся вокруг него. Змея корчилась, крутилась, поворачивала грозные красные глаза к поезду. Она открыла рот и зашипела. Под ней появилась надпись "НА ВСЕХ ЭКРАНАХ 23 ДЕКАБРЯ". Здание, осознала Зои, было полностью забито кристально чистыми видеоэкранами от крыши до основания, каждое окно светилось последовательной анимацией — рекламой к фильму.
Огромная анимированная змея соскользнула с одного здания и забралась на соседнее, закручивая своё зеленое тело вокруг пятиэтажной надписи "ДЖЕЙДЕН СМИТ В ФИЛЬМЕ...." Змей скользил по воздуху и Зои поняла, что каждая конструкция в Табула Ра$а была синхронизирована так, чтобы продолжать одно и то же видео на каждом метре поверхности города. Змей снова гладко заскользил между зданиями, демонстрируя рекламу подъезжающему поезду. Он спустился к куполообразной крыше железнодорожной станции, к которой они приближались, и закрутил своё тело вокруг надписи: "ДЖЕЙДЕН СМИТ СРАЖАЕТСЯ С ГИГАНТСКИМ ЗМЕЕМ".
— Мне нравится, какие конкретные названия сейчас у фильмов, ты точно знаешь, что получишь в итоге, — заметил Джейкоб.
Анимированная змея пробила крышу станции, забираясь на ночное небо. Зои ахнула, застыла на мгновение, прежде чем поняла, что это просто голограмма, установленная так, чтобы создать иллюзию вырвавшейся из рекламы змеи. Парочка других людей в поезде так же вздохнули и засмеялись, делая фотографии. Зои заметила глупую ухмылку на лице Джейкоба. Он видел, как она подпрыгнула. Она ткнула его локтем и сказала заткнуться, хотя понимала, что тоже улыбается, от чего ей приходилось напоминать себе держать рот закрытым и не показывать свои несоответствующие стандартам зубы. Поезд проскользнул между двумя высотками и внезапно Табула Ра$а вырвало кислотными красками прямо в окно.
Сквозь них прорывались кристальные каньоны высоток различной стадии постройки. Они проехали отель, который выбрасывал рекламу Sony в небо, затем здание, которое было просто затемнённым роем балок и кранов, установленных как заострённая стрижка. Зои посмотрела вниз и увидела под путями целую реку машин. Плывя в медленном потоке такси и машин из автопарка, можно было увидеть вычурные автомобили людей, которые а) были достаточно богаты, чтобы ездить и парковаться в городе и б) недостаточно долго богатыми, чтобы сформировать какой-либо вкус.
Также там был ярко-красный мотоцикл в форме дракона с азиатом за рулём в зелёном костюме и с высоким париком в стиле помпадур. На соседней полосе стоял неповоротливый пикап Монстр, изрыгая языки голубого пламени из абсолютно ненужных хромированных труб. За ним стоял Феррари 2020 года выпуска, стилизованный LED-экранами, которые мерцали различными цветами по всей машине, создавая психоделичные фигуры. Позади него был кабриолет Кадиллак 1960 года, щеголявший белой кожаной отделкой и громадным чёрным мужиком в белой ковбойской шляпе.
Сразу за дорогой по одной из сторон улицы находились глубокие траншеи, где группы рабочих в оранжевых жилетах прокладывали что-то вроде подземного кабеля. Они проходили прямо сквозь строительную площадку, где в то же время кто-то другой пытался выкорчевать фундамент для очередного здания, а блоки и мешки цемента располагались в форме островка в грязи, пока поток грузовиков кружил рядом с катающимися назад и вперёд погрузчиками.
И поверх всего этого — люди. Тротуары не были закончены, и горожане выползали на перегруженные трафиком улицы, протискиваясь между бамперами. Там были пьяные девушки в крошечных платьях и ненастоящими волосами, липнущие друг к другу, группы плотных мужиков, закончивших работать на площадках, японские школьники в солнечных очках, индийские семьи с парными кучками детей. Каждый пятый носил эти отвлекающие мерцающие футболки из материала, который светил логотипами брендов, нецензурными выражениями, мультяшными персонажами с зацикленной анимацией. Мигающие тела, кружащие вокруг ярких задних фар, требующие внимания в облаке света и шума. Зои пришлось напомнить себе, что так город выглядел в одиннадцать вечера, в четверг.
Зои спросила у Джейкоба:
— Тебе здесь нравится?
Он засмеялся.
— Сложный вопрос. Всё, что я знаю, так это то, что теперь я попросту не смогу жить где-либо ещё.
Поезд осторожно вошёл на станцию, тормоза ударили по колёсам. Они проехали парковку, светящую знаками стандартных фирм по аренде машин. По обе стороны от входа стояли мужчины в военных жилетах и в галстуках, что, думала Зои, было неплохо для стиля парковки, но потом она заметила, что при них были автоматы.
— Скажи мне, что это копы, — заговорила Зои.
Джейкоб прильнул к её окну, придавив её своим телом и сказал:
— Частная охрана. Эти парни, вроде, из Ко-Oп, судя по жилетам. Куча крупных компаний собрала свои деньги и профинансировала собственную охрану, когда стало ясно, что городская полиция бесполезна. Хорошо хоть, в полиции говорят оставить сообщение на голосовую почту, когда им звонишь.