Лиза. Не слишком ли будет это для вас молодо, тетушка?
Г-жа Богатонова. Прошу послушать, князь! Вот каково мое житье: ты хочешь посоветоваться, а она вздор замелет. Слишком молодо! А почему бы так, сударыня?
Лиза. В ваши лета, тетушка...
Г-жа Богатонова. В мои лета! смотри, пожалуй! Оттого, что я уже не такой ребенок, как она, так мне нельзя и розанов носить!
Лиза. Но, тетушка...
Г-жа Богатонова. Но, племянница, прошу меня не учить.
Лиза. Как вам угодно.
Г-жа Богатонова. Мне угодно носить розаны, сударыня.
Лиза. Воля ваша.
Г-жа Богатонова. Конечно, моя; и я назло тебе все платье обошью розанами. Что, душенька, стоит эта гирлянда?
Торговка. Семьдесят пять рублей, сударыня.
Г-жа Богатонова. Семьдесят пять! Что ты, мать моя! статное ли дело? Семьдесят пять!
Торговка. Извольте посмотреть, как цветы сделаны.
Г-жа Богатонова. Полно, матушка; да тут и на пять рублей не пошло товару. Ну, душенька, возьми пятьдесят.
Князь. Подай мне, миленькая. Позвольте мне предложить вам ее, сударыня.
Г-жа Богатонова. Что вы, князь! Нет, нет, я не хочу.
Князь. Сделайте милость.
Г-жа Богатонова. Помилуйте, батюшка! Такой подарок!..
Князь. Вы обидите меня, если откажете.
Г-жа Богатонова. Нечего делать! Только, воля ваша, князь, вы совсем разоряетесь.
Князь. И, сударыня, что значит такая безделица!
Торговка. Не угодно ли вам, сударь, купить золотую табакерку?
Князь. Покажи. Она хороша; фасон прекрасный: я беру ее себе.
Торговка. Четыреста двадцать пять рублей.
Князь. Четыреста двадцать пять и семьдесят пять — пятьсот. Сейчас, миленькая. (Вынимает книжку.) Неужели? Ха, ха, ха! я узнаю себя! (К Богатоновой.) Как вы думаете, сударыня, что у меня в книжке?
Г-жа Богатонова. Почему мне знать, батюшка?
Князь. Попробуйте отгадайте.
Г-жа Богатонова. Какие-нибудь важные бумаги, деньги.
Князь(показывая пустую книжку). Ничего!
Г-жа Богатонова. В самом деле?
Князь. Позволительно ли иметь такие дистракции!{11} Взять книжку и не положить в нее денег. Послушай, душенька, приходи ко мне завтра поутру.
Торговка. Но, сударь…
Князь. Ты можешь узнать от здешних людей, где я живу.
Торговка. Но, сударь…
Князь. Теперь дожидаться тебе нечего; завтра, миленькая.
Торговка. Но, сударь, я не имею чести вас знать.
Князь. Не беспокойся; ты можешь смело ко мне прийти.
Торговка. Я, сударь, без хозяйки не смею ничего продавать в кредит.
Князь. Как приметно, душенька, что ты русская! (К Богатоновой.) Сделайте милость, сударыня, дайте мне пятьсот рублей.
Г-жа Богатонова. Очень хорошо. Я заплачу тебе, голубушка.
Князь. Это составит с пятьюстами, которые я вам должен, ровно тысячу; я возвращу вам их с благодарностью — при первом случае.
Г-жа Богатонова. И, князь! мы люди свои — сочтемся.
Князь. О нет! я люблю быть аккуратным. Что делать, это моя слабость, сударыня.
Лиза(в сторону). Я знала вперед, чем кончится эта комедия.
Князь. Кстати о дистракциях! Я вам, кажется, еще не сказывал? Баронесса Вольмар будет у вас сегодня обедать.
Г-жа Богатонова. Ах, боже мой! а я еще в своем утреннем дезабилье{12}. Ну, если она теперь приедет! Пойду поскорее одеваться. (К торговке.) Ступай ко мне душенька; я тебе заплачу. (К Лизе.) А ты куда? Останься здесь с князем.
Лиза. Тетушка!..
Г-жа Богатонова. Пустое, сударыня; к чему такое жеманство! Князь твой жених; прошу остаться и занимать его. (Уходит с торговкою.)
Князь, Лиза и Анюта.
Князь. Какое счастие, сударыня!..
Лиза. Что тетушка приказала мне остаться с вами?
Князь. Могу ли ласкать себя надеждою, — вы без досады выполняете ее приказание?
Лиза. Не спрашивайте меня, князь, я бываю иногда слишком откровенна.
Князь. Ах! будьте откровенны, сударыня: это самая пленительная черта вашего милого характера. Что может быть восхитительнее откровенности! Какое блаженство читать в сердце страстно любимой женщины; какое наслаждение...
Лиза. Князь! избавьте меня от сентиментальных фраз; я их терпеть не могу.
Князь. Вы нынче очень немилостивы. Неужели любовь моя...
Лиза. Опять любовь. Вы хотите остаться одни, князь?
Князь. О нет! я молчу, сударыня. Признайтесь, однако же, надобно иметь мое несчастие: женщины, к которым я ничего не чувствую, преследуют меня; я люблю вас, и вы...
Лиза(прерывая). Вы были вчерась в театре?
Князь. Был, сударыня! — Я люблю вас, и...
Лиза. Что давали, князь?
Князь. Какую-то оперу. — И вы одне презираете любовь мою.
Лиза. Заслуживает ли она какое-нибудь внимание?
Князь. Любовь моя?
Лиза. Нет, сударь, вчерашняя пьеса.
Князь. И, сударыня! как будто русская пьеса может быть хороша. Скажите мне, могу ли я иметь надежду...
Лиза. Что же вы находите дурным во вчерашней опере?
Князь. Все, сударыня, все! Впрочем, я не слыхал из нее ни одного слова. Я был в ложе графини Пронской; мы разговаривали…
Лиза. Графини Пронской! Я так давно ее не видала; здорова ли она?
Князь. Слава богу! она спрашивала меня о вас; хотела знать скоро ли я буду счастливейшим из смертных. Ах! сударыня, если б я мог надеяться...
Лиза. Как досадно, что она мешала вам слушать: вы ничего не можете сказать мне о вчерашней опере.
Князь (в сторону). Проклятая опера! — Неужели вы всегда будете нечувствительны к любви моей и к какой любви! Я не нахожу слов описать вам всю пламенность, всю горячность чувств моих. Ах, сударыня! страсть, которую описывают в романах, ничто перед моею. Признайтесь, такая любовь достойна взаимности.
Лиза. Признаюсь, князь, я не ожидала, чтоб вы так свободно изъяснялись на русском языке.
Князь. Вы шутите, сударыня! О, не шутите! вы не знаете, до чего может довести безнадежная любовь.
Лиза. Из какой это драмы, князь?
Князь (с досадою). О, это уже слишком: соединять жестокость с насмешкою.
Лиза. Вы сердитесь, князь. Ах! я очень боюсь сердитых. Прощайте!
Князь. Постойте, сударыня! выслушайте меня.
Лиза. Если вы не все еще кончили, то можете остальное договорить Аннушке: это все равно. (Уходит.)
Князь и Анюта.
Князь. Остановитесь! Она ушла! (К Анюте.) Послушай, малюточка, что сделалось с твоей барышней? Она нынче так странно обошлась со мною.
Анюта. Кто виноват, сударь; вы сами желали, чтоб она была откровенна.
Князь. Но я не могу понять, отчего я не нравлюсь твоей барышне. Разве я стар, дурен собою, нимало не любезен…
Анюта. О, сударь, не сватайтесь за нее, и вы будете еще любезнее.
Князь. Я начинаю догадываться... Так точно, у меня должен быть соперник; не правда ли, миленькая?
Анюта. Я ничего, сударь, не знаю.
Князь(снимает кольцо). Надень-ка, душенька, это кольцо. Ну, теперь ты знаешь?
Анюта. Вы заставляете меня краснеть. Такой дорогой подарок! Ведь оно осыпано брильянтами?
Князь. Разумеется.
Анюта. Извольте; я скажу вам все, что знаю. Барышня моя... Только, сделайте милость, не проговоритесь кому-нибудь.
Князь. Будь спокойна, малютка.
Анюта. Барышня моя... Но я все боюсь, что вы как-нибудь это выведете.
Князь. Даю тебе честное слово; говори, говори!
Анюта. То-то же, не введите меня в беду. (Оглядываясь кругом.) Вот изволите видеть: мне неизвестно, любит ли кого барышня; но знаю наверно, что вас она терпеть не может! (Уходит.)
Князь(один). Прекрасно! да меня, кажется, дурачат. Ну, если Аннушка сказала правду, если Лиза не согласится выйти за меня замуж? Пустое! терпенье и постоянство, дядюшка и тётушка, — посмотрим, устоит ли она против этого. Надобно только привести скорее все к концу. Богатонова женщина простая — я все из нее сделаю; муж ее — животное, дурак, которого баронесса водит за нос как ей угодно. Точно так...
Князь и Богатонов (в светло-зеленом фраке).[5]
Г-н Богатонов. Точно так, точно так! О чем это, ваше сиятельство, с таким жаром рассуждать изволите?
Князь. Ах, это вы!
Г-н Богатонов. Нет, не я. Посмотри-ка, князь, мою обнову. Как кажется тебе этот утренний фрак?
Князь. Он сшит прекрасно.
Г-н Богатонов. А цвет?
Князь. Самый модный.
Г-н Богатонов. Ну, мой милый, жена сказала мне, что оставила тебя с глазу на глазок с племянницей; об чем вы потолковали?
Князь. Я говорил ей о любви моей.
Г-н Богатонов. Право! Что, каково идут твои дела?
Князь. Я начинаю терять всю надежду.
Г-н Богатонов. Полно, любезный, как тебе не стыдно! Какого ей еще жениха: ты князь, молод, умен...
Князь. Однако же со всем тем я, кажется, ей не нравлюсь.
Г-н Богатонов. Пустое, понравишься! Послушай-ка, мой милый: скажи мне лучше, что говорила баронесса о вчерашнем празднике?