Поехал к нему на квартиру, которую он снимал, запасной ключ у меня был на всякий. Думал, что застану его с какой-нибудь девушкой, но дома никого не было. На столе — бутылки с пивом, диван не заправлен, постельное бельё сбито, на подушке лежал чей-то кружевной лифчик.
Повеселился, парню же двадцать один всего, но порядок нарушил, а он у нас простой: нужно всегда предупреждать, где ты находишься. Делать можно, что считаешь нужным, да и каждый вне группы жил своей жизнью, но я должен знать, где при необходимости найти каждого участника. Раньше он этот порядок не нарушал, но всё равно, крепко поговорю с ним, когда увижу.
Отправил ему пару сообщений на пейджер, велел Валере периодически дозваниваться до него и передать от меня люлей, а сам поехал в «Большой дом» на Ленина, как я прозвал управление госбезопасностью.
Ярик позвонил мне сам, когда я прошёл через вертушку.
— Да, братуха, чё-то перепил вчера, — извиняющимся голосом сказал он. — В натуре, всегда контролировал, а тут с девахой замутил, вот и… ну, вот, короче, не знаю, чё-то совсем вырубился. Башка раскалывается, ваще.
— Приводи себя в порядок, дуй в контору. Собираем данные. Вечером — стрелка с Седовым, туда подгребай, будем действовать.
— Понял, — судя по звуку, брат вставал со скрипящей кровати, — еду.
Полковник Иванов сидел за своим столом, одетый в чёрный костюм, и смотрел какую-то запись через телевизор-видеодвойку. Когда я вошёл, он нажал на паузу, но изображение осталось.
Контрастное, но цвета с синим фильтром, а на нём картинка, которую узнает каждый, кто жил в 90-е — бородачи в военной форме натовского образца, зелёные повязки на лбу, папахи и чёрные береты на головах, калаши и ручные пулемёты, из которых они палили в небо, и окровавленный кинжал в руках одного боевика, здоровенный, размером с меч. Под ногами лежало тело в белой рубахе, раны не видно, но понятно, что с ним сделали.
— Смотришь про гостей города? — спросил я.
— Всё ты знаешь, — Иванов сощурился.
— Догадался. Иначе с чего ты смотришь записи на следующий день после того, как сюда приехали туристы.
— Хм-м… Если бы эти гости были на этой записи, — Иванов показал пультом на экран, — их просто бы арестовали. Но может, они тут есть, ещё разбираемся. А, что есть какая-то информация по этому поводу?
— Думаю, скоро они начнут или зачищать свидетелей, или подпортят жизнь Шаху. А может, и до китайцев доберутся. Но это было бы неплохо, да?
— Да, — он посмотрел на меня. — Но информации, я так полагаю, у тебя нет.
— Почему это, — я положил на стол папку. — Правда, это то, что искал Веселовский, про наших знакомых с югов пока ничего.
— И копии себе снял, — протянул Иванов, вставая и садясь ближе, чтобы полистать дело. — И не жалко так просто делиться?
— А чего жалеть? — я усмехнулся. — Всё равно здесь есть люди, которым даже ты ничего не сделаешь.
Да, копии я снял, изучил, всё полезное из записей достал. Кое-что оставил себе, чтобы использовать как наш козырь против некоторых банд. Остальное, что не нужно, спокойно передам Некрасову и Иванову.
Им тоже найдётся с чем поработать. Мне нет резона поднимать группу против мелких мошенников и подельников, вроде дежурного по станции или машиниста, который нелегально возил вагоны с оружием и останавливался в специальных местах, чтобы всё тайком выгрузили. Это мелкие преступления, а так уж устроено, что чем меньше провинность — тем суровее наказание. Вот за это они и получат, даже без нашего участия. Здесь пусть работают следователи.
Но в бумагах были и те, кто замешан там серьёзно и получал большие деньги. И вот их-то кара правосудия не коснётся совсем. Зато есть мы, кто можем поработать, и Иванову с Некрасовым придётся это учитывать.
— И главное, — продолжил я, — здесь нет ничего про твоего коллегу, о которым ты намекал. Зиновьев его не упомянул. Вот это странно.
— И не должен был упоминать, Зиновьев был не дурак, чтобы такое писать, — полковник потёр лоб. — Но с этим я работаю. Есть идейка, которую с тобой хочу обсудить, как раз по твоей части. Если я начну копать, то меня сразу обнаружат. Завтра давай в обед, звонок жду. Информацию надо кое на кого достать, у тебя возможности есть, я знаю. Ты этим уже пользовался.
Иванов уже должен знать, что я активно использую сеть информаторов опера Седова, ну и кое-какие другие контакты у меня были. Ещё кроме этого я использовал свою память по первой жизни, но вот это уже знать никто не мог.
Но зато полковник стал понимать, чем мои неофициальные данные ему выгодны. Поэтому работаем совместно до сих пор.
— Ну, помочь помогу, но… — я сделал паузу.
— Что-то хочешь взамен, — он хмыкнул. — Ты же столько денег с Веселовского поднял, ха. Ладно, — полковник стал серьёзнее. — Баш на баш. Группа боевиков уже в городе, но пока не мельтешат, потому что банда Магомеда Джабраилова под плотным колпаком. Если кто-то из овощебазы выйдет на связь с гостями, то их сразу увидят, а им это нежелательно.
— Но они могут и сами раздобыть пушки и действовать, как только поймут — в какую сторону стрелять, — сказал я. — И вот тут бы желательно контакт с ними наладить самим.
— И как ты себе это представляешь?
— Подкуп, — я пожал плечами. — Кто-то из людей Маги связывается с ними, но говорит то, что нужно нам. Неужели у вас нет кого-то на примете? Где сидят боевики — я выяснить могу, но вот связаться с ними — тут сложнее. Они не пойдут на контакт с русским. И даже с осетином говорить не станут.
Иванов вернулся на своё место и крепко задумался.
— Позвоню тебе, — сказал он спокойным голосом. — Есть мысли.
— Созвонимся, значит. А это читай, — я показал на бумаги. — Здесь много интересного.
Полковник кивнул, я вышел из их здания, сел в машину, поездил по делам, заехал к Юльке. В общем, вёл обычную жизнь, успевал везде
Наконец, настал вечер. Захватил с работы Костю и Валеру. Заехал к Алибеку домой, он мыл руки.
— Свинью зарэзали, — похвастался он. — Разделали, в морозилку поместили, завтра жарить-парить всё будем.
— Приглашай, — я хмыкнул. — Поедим все вместе.
— Жарёхи н-наварим, — предложил Костя с улыбкой.
После я заехал в госпиталь, но не к центральному входу, а с обратной стороны, где стоял забор из железных прутьев, окрашенных в чёрный, правда, уже изрядно ржавых. В одном месте они были разогнуты.
Темнело в такие дни поздно, но сумерки уже сгущались, в госпитале отбой уже был, так что сбежавшего до утра никто не хватится. Глеб Сибиряков показался из-за кустов, воровато огляделся и протиснулся через прутья. Нога зацепилась, он чуть не упал, но удержался.
— Пивка нет, пацаны? — с усмешкой спросил он. — Уже сколько не пил.
— Ну и не надо торопиться, — сказал я, — никуда оно не денется.
— С возвращением, — Глеб пихнул Валеру в здоровое плечо и уселся с ним рядом. — Договорился с парнями, прикроют, а утром вернусь. А где Коршун?
— Будет на месте. С Седовым пообщаться едем. Приехавшая группа на контакт с людьми Маги не выходит. Но Седов сам предложил, как их искать — им же надо что-то есть. Вот и будут закупаться, но тут их отследить будет проще.
— Я «антикиллера» читал, т-там их ловили, т-типа, только баранину едят, — сказал Костя.
— Вот именно. Он книгу не читал, но догадался. У меня ещё есть мысли, что можно сделать.
Но жизнь внесла свои коррективы, и все планы придётся менять.
На точке у придорожного кафе ждал только Седов, один, у своей «шестёрки», на которой приехал. Капот открытый, мент копался в движке. Ярика рядом с ним не было.
— Хреново дело, ёпрст, — сразу начал опер, едва я вылез из машины.
— Что такое?
— Короче, — опер закурил, закашлялся и с силой захлопнул капот. — Брательника твоего задержали, ствол нашли, ТТ. Из этого ствола убили некоего Жеребцова, коммерсанта, он раньше торговал на точке у твоего брата.
— Когда? — спросил я, сразу чувствуя холодок в животе.
Кого это он мочканул? И не сказал? Нет, что-то здесь неладное, Ярик слишком горит нашим делом, чтобы так подставлять остальных.
— Сегодня под утро застрелили, — рассказывал Седов, — а тело днём нашли в лесопосадках. Через час твоего брата задержали, нашли при нём пушку. Брат твой сейчас в ИВС, завтра увезут в СИЗО. Дело будет вести Юдин, следователь прокуратуры.
— Опа, — Глеб аж отшатнулся. — Проблемы.
Остальные переглянулись, затем посмотрели на меня.
— Когда Коршун кого-то привалить успел? — с недоумением спросил Валера. — Ночью, пока бухал?
— Вот же бандит, — Сибиряк выругался и ударил кулаком себя по бедру. — Я же думал, что он от этой темы отошёл, а он…
— Погоди, — сказал я. — Вот он бы в тебе не сомневался, если бы что случилось.
Глеб осёкся, выпрямился, посмотрел на меня. Я оглядел всех, посмотрел на скептически настроенного Седова, потом снова на остальных.
— Не понимаете? — спросил я. — Кто-то очень хитрый организовал подставу. Убили коммерса, подкинули ствол и оперативно задержали. Всё это — очень быстро. Какое-то это РОВД, Сергеич?
— Железнодорожное, — сказал Седов.
— И что, твои коллеги оттуда так быстро работают? Не смеши, знаю я, как там опера работают. Чтобы так быстро подозреваемого нашли? Нет, была наводка. Подстава, сто пудов подстава.
Я ненадолго замолчал. Думать надо быстро, потому что времени может не быть.
Кто-то точно подставил, и серьёзно так, от такого легко не отмажешься. Тут не придёшь к Иванову или Некрасову, чтобы они выпустили Ярика, их за такое просто размажут. Есть улика, есть подозреваемый, может быть свидетель.
Нет, это точно подстава. Быстрая и серьёзная, с трупом и подозреваемым, пойманным по горячим следам.
Не к добру это всё.
Вот и настали у нас два извечных русских вопроса: кто виноват и что делать?
Кто виноват — будем выяснять, врагов у нас накопилось много, а этот явно не прост, раз сработал по уму и даже не раскрылся. Но это выясним.
А вот что делать — я уже знал. Не зря же я работал следователем столько лет. Сколько дел я раскрыл, так что знаю, как сделать так, чтобы максимально осложнить работу коллегам. Ничего они не докажут. А не будет доказухи — брата выпустят.