а Колыму.
— Поясни, — Лесник нахмурил брови.
— Пацаны, я чё-то не въезжаю, — влез Костик. — В натуре, чё за кипеж и…
— Чё ты Александрову втереть хотел? — я повернулся к нему.
— Да я ему хотел сказать!
— Мне говори, а я сам решу, что с этим делать.
Они переглянулись.
— Только по существу, — добавил я с лёгким блатным говорком. — Конкретнее, время — деньги. А он с такими, как вы дела не ведёт. А я — подумаю, может, решим вопрос. Только побыстрее, пацаны.
— Короче, — Костик поправил пиджак. — Есть лес, после пожара, можно купить за копейки.
— Так, — я кивнул.
— Но там проводили геологоразведку, нашли нефть, вот и…
— Нефть качать по дешману? — я помотал головой. — Бабушкам рассказывай про залежи нефти. Хрень это всё для лохов. А хотите реально бабла поднять?
— И как? — нарушил затянувшееся молчание Лесник.
— Брякните, как созреете, — я протянул визитку. — Перетрём. Потому что на такое он не клюнет. А вот на что-то серьёзное…
Недоговорив, я вернулся в зал. Пусть помаются, но перезвонят, не выдержат. Они очень хотят обуть Александрова, ведь это их билет наверх, к богатой жизни.
Пусть они думают об этом, а в итоге сделают кое-что, что нужно мне. Уже знаю, каким образом их заманить.
— Да тут весело было, — заметил вернувшийся за стол Иванов.
— Развести меня хотели, — негодовал Александров. — Я этому щенку в белом пиджачке чуть рыло не начистил.
— Оставь их мне, — сказал я. — Кое-что пусть сделают для меня, полезное. Пригодятся.
Александров задумался, но кивнул. Уже приходит понимание, что я просто так ничего не делаю.
— Ну тебе и колёса подогнали, ух-х, — Димка всё оглядывал машину, сидя в салоне. — А «марка» куда денешь?
— Ездить оставлю, не всегда джип нужен, — я остановился на перекрёстке, — правда, гаража пока нет, придётся на работе его оставлять.
Ехали втроём на новом «Крузаке», мне хотелось спокойно подумать, а именно эта компания никогда с этим не мешала. Впереди сидела Юлька, смотрела вперёд через тёмные очки. Волосы она связала хвостом, на ней простая белая блузка и джинсы. Димка расселся сзади, с кожаной папкой с замочком молнией в руках.
Юльку я собирался забирать из столовой, устроим куда-нибудь в фирму, раз уж контора будет расширяться с новыми контрактами и рабочие места появятся, причём разного профиля. Димку тоже примем, найду место и для него.
А пока же думаю, как использовать тех двух мошенников. План уже был, надо было утрясти мелкие детали. И тогда, если их пнуть, они могут сделать кое-что серьёзное, что мне пригодится.
— Ты всё взял, Димон? — спросил я, глянув на него в зеркало.
— Угу. Пф-ф, — Димка начал обмахиваться папкой с бумагами. — Ну и жарища. А там ещё хуже будет. У них в кабинетах вентиляторы стоят, а в коридоре от жары хоть дохни.
— Только ты резче там давай, Димас, — проговорила Юлька и глянула на Димона через тёмные очки. — Не задерживайся. А то дел ещё много, у тебя тоже.
— Ты чё, мать, наезжаешь? — Димка засмеялся. — Я и так всегда тороплюсь, булками шевелю.
— Так побыстрее надо!
— Успеем, — прервал я их спор. — В тенёк только встанем.
Солнце сегодня палило. Я остановился у аллеи с тополями, чтобы не свариться, пока ждём Димона. Он сразу побежал вместе с бумагами в ближайшее серое двухэтажное здание, решать вопросы с соцработниками насчёт брата и сестры. Проблем не ожидалось, меня он разбираться с этим не звал.
Жарко, да. Я уселся поудобнее. Сидение нагрелось. Пахло кожей и духами Юльки, чем-то цитрусовым, но запах не сильный. Она сняла тёмные очки и посмотрела на меня.
— Прокатиться хочешь? — спросил я.
— Всегда боялась ездить, — призналась она. — А ты так уверенно и за джипом сидишь.
— Да ладно, боишься, — я усмехнулся. — У тебя же права есть. Давай научу. Поездишь на «Крузаке» по городу — все твои подруги обзавидуются.
— Ой, да ну, Лёш, — она хмыкнула, поправляя волосы. — Это ж зверь, а не машина. Я в детстве с велика падаю, а тут тачка дорогая такая.
— А я помню, как ты падала, — я улыбнулся, откинулся на сиденье и положил ей руку на колено. — Разбила коленки, а хоть бы слезинку выдавила. Помню, да… Смотри, мороженое, видишь? — я показал через дорогу, на кафе, у которого витрины сильно блестели на солнце. — Пошли.
— Дорого же!
— Дорого не дорого, погнали. Димка с этой бюрократией ещё долго возиться будет.
Юлька замялась, но кивнула и вышла.
Через пять минут мы сидели за столом внутри кафешки, где было прохладно и пахло кофе. Над кассой было большое меню — газированные напитки, несколько видов мороженого, какие-то булочки, прочая выпечка и кофе, причём сваренный, не «Пеле». Стол — деревянный, гладкий, холодный, стулья пластиковые, уличные, но новые, ещё не сломанные.
— Что будете? — равнодушно спросил подошедший к нам официант, худощавый парень с зализанными волосами, листая блокнот.
Юлька задумалась, теребя край блузки, и посмотрела на меня. Ну, конечно, кроме стаканчиков за четыре рубля она ничего и не пробовала, вот и немного растерялась.
— Клубничное, — выдавила девушка, чего-то смутившись.
— Да бери ещё, — сказал я, — зачем тебе всего один шарик?
— Растолстею, — Юлька хитро огляделась, — и ты меня любить не будешь.
— Разберёмся. Бери это и это, а мне кофе и тот бутерброд.
Заказали, она сложила руки перед собой и начала что-то тихо напевать. Я поглядел в окно, потом осмотрел кафе. Кроме нас была всего одна парочка: худая девушка в модном сейчас сарафане, высокая, с ней парень в белой футболке, очень загорелый, будто только что вернулся с югов. Что-то шевельнулось в памяти… что-то недоброе.
— А мы снова расследуем что-то? — шёпотом спросила Юлька, наклоняясь ко мне. — Так смотришь, будто снова хочешь что-то выяснить.
— Как в тот раз, когда следили за тем мажористым парнем, — я усмехнулся. — На самом деле нет. Но если есть что сказать, то давай, Ватсон, порадуй.
— Ага, — она засмеялась. — А я их знаю, кстати, они…
Она замолчала, когда у меня затрезвонил телефон. Батарейка на последнем издыхании, слишком быстро садится.
— Слушаю, — отозвался я.
— Это Костя, — услышал я голос вчерашнего мошенника. — Слушай, давай побазарим насчёт…
— В восемь вечера, «наливайка» у вокзала, приеду туда, — чётко сказал я и отключился. — Ну и что вспомнила?
— Ничего особенного, — Юлька задумалась и продолжила: — Это Егор и Лена. Давно ещё, в детском лагере познакомилась с ними, а они всё-то вместе. Романтика, — она улыбнулась. — Он куда-то в пустыню ездил, денег заработал на стройке дорог. Вернулся, свадьбу обещают сыграть. Правда, меня не помнят, но если подойду, то сразу вспомнят…
— Да не стоит, — отмахнулся я.
— Случилось что-то? — Юля напряглась.
— Вспомнил кое-чего… Ладно. О, тебе уже несут.
— Блин, красота такая, есть жалко, — она уставилась на прозрачную чашку, где лежало три шарика мороженого — ванильное, клубничное и шоколадное. — Красивое, да?
— Как ты, — я ей подмигнул, и девушка зарделась. — Растает, таким красивым не будет. Ешь…
Что-то должно случиться с той парочкой, но что именно — пока не мог вспомнить. Ладно, вспомню — приму меры, если будет необходимо, а пока можно немного передохнуть.
Болтали с Юлькой, она смеялась, слизывая мороженое с ложки, а я смотрел на неё и думал, что вот такие спокойные моменты надо ценить. Бандиты и прочие гады никуда не денутся, а вот так посидеть удаётся не всегда. Впрочем, я и ценю…
А вот вторая половина дня выдалась не такой расслабляющей. Через час я сидел в пивной напротив РОВД Атамановского района, в которой бывал слишком часто.
Встречался я с Седовым. Матёрый опер, связанный с нашей командой, мог подсказать много чего полезного. Пусть на стадионе его не было, он помогал нам информацией. Пусть то, чем мы занимаемся, он до конца не знал до конца, но делу нашему сочувствовал. Да и Режиссёра он же приговорил сам…
Стало ещё жарче. Опер обмахивался кепкой, прогоняя настырных мух, и хлебал пиво, пока угощают. А заодно — рассказывал обстановку в городе. Лучше него её мало кто знает.
Песню, что сейчас звучала, обычно исполняла Анжелика Варум, но в этот раз знакомые слова пели мужики.
— Ля-ля-фа! — хрипел грубый голос Лебединского из магнитофона.
— Эти ноты, — добавлял хор группы «Русский размер».
— Ля-ля-фа!
— Одиноки!
— Выруби эту хрень, — устало произнёс старший опер Седов, глядя в сторону барной стойки.
Бармен вздохнул и нажал на кнопку, дверка мафона открылась. Вместо «Русского размера» бармен вставил кассету «Союз 21».
— Единственная моя! — запел Киркоров.
Старый опер цокнул языком и стал говорить тише, наклонившись к столу.
— Короче, вот чё слышал. Чечены на Острове по старым точкам твоего брата ездят, наезжают на всех. Точки сейчас Гвоздь теперь держит, но пока обходится без конфликтов. Но могут искать Ярослава.
— Вряд ли, — я помотал головой. — Мага Джабраилов сейчас сидит в изоляторе ФСБ, его самая боеспособная бригада уничтожена, и сейчас на кавказцев весь город наседает. Вот они сами и лезут везде, показывают, что ещё сильны. А точки Коршуна? Ну это потому что из-за них в его бывшей бригаде спор идёт, кому достанутся, вот они более уязвимые. Туда и лезут.
Но лично я бы на месте Веселовского попытался бы как-то направить кавказцев на меня, раз он начал строить против нас интриги. Может, и ему это в голову тоже пришло, кто знает. В любом случае, руку на пульсе я держу.
Банда Маги сейчас ещё ищет выходы на судью и свидетелей, поэтому надолго на дно они залегать не стали. Хотя это для них опасно, пока их громят правоохранительные органы.
— Ну, возможно, — согласился Седов и поправил кепку. — Пообщался ещё со стукачами насчёт того дела, о котором Чернов говорил.
— Про ту фуру, которую на трассе грабанули? — вспомнил я. — Свято место пусто не бывает. Одну банду закрыли, новая пришла. Зато новые хоть народ не стреляют. Ладно, доберёмся и до них.