Он шумно выдохнул, выпучил глаза, но всё же взялся. У него рискованный бизнес в любом случае, тем более отказываться уже поздно. Абрамыч открыл нижний ящик стола, выбрал подходящую корочку, и ещё раз посмотрел на меня.
— Да не попадусь, — сказал я. — Ты делай-делай. Часики тикают. Или я к Арсену пойду, — я назвал ещё одного дельца.
— И будет у тебя «капетан мелиции», — Абрамыч поморщился. — Арсен — художник от бога, но русского не знает совсем. Сделаю. Ох, торопиться нынче молодёжь.
Много времени не ушло, дело отработанное, ксивы заказывали разные, для всяких схем. Ныне покойные Лесник и Костик были здесь постоянными клиентами.
Абрамыч взял два отпечатанных бланка, осмотрел корочку с выдавленным «ГУВД Бекетовской области», приклеил к ней бумажки, быстро внёс записи, уверенно вклеил мою фотку, попав в нужное место с первого раза, а сверху прижал яйцом, которым уже снял оттиск с образца. Защитные плёнки уже появились, но ими пока пользовались не везде. Поэтому подделывали всё это легко.
Вообще, корочка такая — очень опасная для меня, поэтому придётся её сжечь, когда закончу. Попадёшься с ней — проблем будет выше крыши. Но сегодня нужна, покажу кому надо.
Справился за восемь минут. Я проверил всё. Если вглядываться, то сразу поймут, что никакой я не капитан милиции Верещагин, заместитель начальника отдела собственной безопасности, как гласила корочка, и что сам документ — подделка. На фотке я не в форме, что нарушение, подпись начальника ГУВД хоть и верная, но сейчас уже давно другой начальник.
Но это надо вглядываться, а если наехать серьёзно — понять подвох не успеют. А если буду говорить, как мент — поверят. А я так говорить умею.
— По высшему разряду, — сказал я, захлопнув корочку. — Всё, бегу.
Я не удержался, взял со стопки «Капитал» Карла Маркса, вложил туда купюры и протянул дельцу.
— О, «Капитал» наконец-то принёс дивиденды, — Абрамыч бережно взял книгу. — Хоть кто-то правильно понял термин «прибавочная стоимость».
— Маркс молчит, — заметил я с намёком, — ну и ты помалкивай. Деньги любят тишину.
— Само собой, рот на замке.
Продолжаем план. Я вернулся в машину и через пять минут уже был на точке. Костя и Валера ждали через дорогу, сидели на скамейке и нервно курили, наблюдая за нашими целями.
А на той стороне дороги ругались друг с другом два мента. Один толстый и рыжий, в полосатом свитере, второй — уже седой, хотя не старый, в джинсовой безрукавке, под которой видно кобуру.
Багажник девятки открыт, запаску выкатили и пытались его подкачать, но что-то не выходило. Да и пропоротая шина ещё на месте, не сняли. Домкрата нет? Стоят ещё неудачно, прямо на клумбе, сломали куст с цветами. Вот никто и не торопится им помогать из жителей дома.
Но там я стоять не буду, а то менты заставят помогать, а у меня свои планы на это дело. Так что остановился через дорогу, бибикнул, Костя и Валера сели ко мне в тачку, я сразу поехал дальше, чтобы долго не отсвечивать.
— Проколол им шину? — спросил я.
— Всего одну, — ответил Костя с хитрой ухмылочкой. — Чтобы решили п-п-поменять сами, а не звать к-кого-то или увозить т-тачку. Вот и м-меняют. Да т-только не выходит.
Да, он понял задачу отлично. Одно колесо поменять проще, чем четыре, да и запаска всего одна, вот опера и занимаются этим, никуда не уходят, никого не зовут. И чем дольше они там возятся, тем больше у меня времени подготовиться и заманить их в ловушку. Но лучше бы они разделились, тогда схема сработает.
— Соображаешь, братка, — сказал я, продолжая думать над всем этим. — А в какой квартире та знакомая Ярика?
— Второй подъезд, тридцать седьмая, — сказал Валера. — Милиционеры злые, — он показал в сторону двора, — у них и насос хреновый, и домкрат. Ругаются матом, и друг на друга, и на прохожих.
— А мы будем действовать хитро. Но быстро, чтобы ничего не поняли.
Я объехал вокруг двора. Увидел, что седой махнул рукой и пошёл пешком в сторону остановки троллейбуса. Не захотел помогать, психанул. Так себе из них друзья, но мы можем сделать их врагами, будут стучать друг на друга.
Но решить всё нужно быстро, до начала рабочего дня.
— Сделаем так, — быстро сказал я. — Валера, следишь за седым, это Гантимуров. Смотришь, куда он пойдёт, иди за ним. Если увидишь, что он идёт на работу в РОВД — догони, скажи, что есть информация… — я ненадолго задумался. — Информация… что коллеги из Центрального РОВД собираются брать на их земле точку с дурью, чтобы палки себе срубить. Дело верное, сегодня накроют, тайник спрятан в надёжном месте, но его вычислили.
— А откуда эта информация взялась? — спросил Валера, почесав голову. — Он на слово мне не поверит.
— Скажи — от рыжего, — я показал на опера, который продолжал возиться с запаской. — Сделай вид, что он тебя силком к Гантимуру направил, как только узнал. У них мобилы есть, но ты заговори его, чтобы он не перезвонил. Намекни ещё, что ты информатор его. Ещё сделай вид, что не хочешь по поручениям бегать, но деваться некуда. Типа, очень срочно. И скажи, что место это…
Я открыл бардачок, достал карту города. Нашёл нужное место сразу.
— Вот здесь! — показал пальцем.
— Кочегарка? — удивился Валера.
— Угу. Пусть там покурит, предупреди, чтобы Филиппова ждал, а мы к тому времени приедем, разберёмся. Он-то захочет и палку срубить, и дурь себе прибрать. Водится за ним такое, может по примеру Зиновьева приторговывать.
— Вот гад.
— Не то слово.
— Ну… — Валера выглядел неуверенно.
— Он наглый, — напутствовал я, — будет давить. А ты делай вид, что побаиваешься его, но стой твёрдо. Потом он тебя бояться будет. Надо, Валера, не только стрелять, но и хитрить, путать врагов. А они с Ярика только начали, за других потом возьмутся.
— Да понял-понял, — торопливо сказал он. — Раз надо, то сделаю.
— Вот и отлично.
— А если он придёт на точку, — Валера задумался, — и позвонит второму?
— А мы второго к тому времени запугаем и запутаем. Начинаем. Ты, Костя подъедешь на моём «марке» к нему поближе, — я показал на девятку, — предложи помощь. Он обнаглеет, сразу тебя запряжёт работать, сам будет стоять и командовать. Поверь мне на слово, такие только так и умеют работать. А ты поддайся, сделай вид, что робеешь, боишься его, помогай. Домкрат у меня есть, если что.
— П-п-по башке бы ему, этим д-домкратом, — отозвался Левитан.
— Успеешь. Тоже потерпи, у тебя будет возможность ему в ответ навалять, он от тебя шарахаться будет. А я в квартиру к той девушке, детали узнаю, чтобы было, что им предъявлять.
— Б-буду ждать.
— Потом вернусь, наедем на него, руки заломаем, типа арест, покажу ему это, — я махнул корочкой. — Запугаем, а потом скажем, — я оглядел парней, — что его товарищ уже сдал его с потрохами.
— А как? — спросил Валера.
— Так как. И что ствол подбросили, и всё остальное, у меня там есть, что ему припомнить. Как палки рубили на приезжих — он сразу поймёт, о чём речь. Но предложим посотрудничать, — добавил я и усмехнулся. — И увидите — он всё расскажет. Всё выложит.
— А п-потом к тому, — Костя показал в направлении ушедшего Гантимурова, — и сказать, что его тоже сдали? Что тот рыжий всё п-про него рассказал?
— Именно. Соображаешь. Предложим сотрудничать каждому по отдельности, они всё расскажут, ну и ещё перестанут друг другу верить. И сообща работать уже не смогут. А мы послушаем, что они оба скажут насчёт того типа, кто Ярика приказал подставить. И решим, что делать дальше.
Оба переглянулись, но мой замысел поняли. Основную часть придётся делать мне, но команда всё равно должна выполнить свою часть работы, чтобы всё выглядело естественно, хотя и придётся импровизировать. Но не зря я их брал для таких дел.
— А ещё, — я глянул на Валеру, — звякни Хирургу, пусть вечером готовится к выходу. И инструмент пусть свой захватит, он сам его хранит.
— Ого, — он удивился. — Есть цели?
— Есть одна, в самый раз по нему, надо будет работать. Сначала работаем с этими, а потом с теми, кто у нас на очереди.
Глава 6
Я поздоровался с бабушками у входа во второй подъезд и пошёл наверх. Отсутствие замка на входе сразу сделало это место излюбленным для всей окрестной молодёжи. Это видно по многочисленным рисункам на грязных стенах, надписям и следам от горевших спичек.
Хотя кто-то из здешних «художников» рисовал неплохо, у остальных рисунки больше напоминали наскальную живопись первобытных людей. Ну и помимо знаменитого слова из трёх букв были и стандартные обвинения, что «Юра — лох» и что Катька — девушка с пониженной социальной ответственностью, только одним грубым словом, нецензурным. Ну и названия модных музыкальных групп повсюду, от Металлики и Продиджи до каких-то коллективов, которые через двадцать лет никто и не вспомнит.
Сильно накурено. Тощий парень в майке с тюремными наколками на плечах смолил «приму» на третьем этаже, а на четвёртом чумазые пацаны пыхали «кэмэлом» и громко при этом кашляли, но всё равно понтовались. Стащили где-то пачку. Короче, жизнь в подъезде кипела.
Я поднялся на пятый этаж, сразу постучал в дверь и нажал на звонок. Он отозвался противной трелью. Стучал я долго и настойчиво, не отпуская кнопку звонка. Так обычно только менты и бандиты делают, ну а я под них маскируюсь.
— Иду! — раздался недовольный женский голос. — Иду же! Господи, да хватит уже! Голова болит.
Вскоре дверь была открыта. На меня смотрела уставшая женщина лет тридцати, недавно из душа, судя по мокрым волосам, завёрнутым в полотенце. Значит, пошла в душ сразу после визита ментов. На ней серая вытянутая футболка, под которой нет лифчика, что сразу заметно по формам, и короткие шорты. В целом, симпатичная, но слишком уж потасканная жизнью и усталая.
— На дому больше не работаю, — отрезала она прокуренным голосом.
— А тех двух принимала. Пошли поговорим, — я показал сделанную сегодня корочку. — Подставят они тебя, девочка, эти два кадра.