— Кого? — В голос поинтересовались женщины.
— Да какая разница. Тут главное подозрения не вызвать. Давайте — Тоней. В случае чего — отбрехаться можно, мол, оговорились или ослышались.
Тани покивали.
— Кому поручим играть роль приехавшей сестры?
Первая Танечка, та, что из сарая, вздохнула: — Ну давайте, наверно я.
Вторая Таня поморщилась: — Вот же дикость какая! Ещё и Дениска собрался в субботу с Юлечкой приехать. Как мы ему объясним?
Антон почесал в затылке: — Надо позвонить. Отговорить… Пусть попозже.
Тут первая взвилась: — Тоша! Я по внучке соскучилась! Ребёнок и так бывает раз в год!
— Ну да… Глупость брякнул… Потом отрубил: — Тань, он же взрослый человек. Мы объясним. Он умный. Он поймёт. Пусть приезжает.
И, глядя на насупленных жён, добавил — Ну не прятать же одну в погреб! Мы же не дети!
Вторая повернулась к Антону — Слушайте, а может не надо этого обследования? Я же чувствую, что у меня всё нормально.
Первая возразила — А вдруг у тебя бомба в заднице замаскированная?
Потом примирительно и извиняюще добавила — Шучу я. Шучу.
А Антон думал о том, что хорошо иметь жену — медика.
Они, медики-то, привыкли сдержано воспринимать критические ситуации. Насмотревшись на боль и страдание, на смерть и покалеченные жизни, люди, относящиеся к медицине, не впадают в истерику, а предпочитают думать и действовать. Медицинский персонал лучше других знает и спокойней воспринимает тот факт, что жизнь — конечна и непредсказуема.
То, что в его жизни так неожиданно появилась вторая жена, конечно, потрясло. Сказать, что это странно, значит, ничего не сказать.
Но он как-то сразу воспринял вторую женщину, как свою супругу. Да и как определить — какая из них «вторая»?
Жену-то Антон любил. И она в нём души не чаяла. Двадцать восемь лет вместе. Уже внучке шестой годик. Всякое бывало. Иной раз и ссорились. Ну, так… несильно. Но чтобы «налево», даже и в мыслях не было.
Кроме того, он прекрасно понимал, что какая бы из двух женщин не была бы «копией», она прожила с ним ту же жизнь, что и «оригинал». Понимал, что её тело помнит, как носило в себе Дениса и как рожало его. И он её не может не любить. Он ею дорожит и не посмеет бросить в беде. Не в его это характере.
То, что впереди крупные неприятности, Тоха задницей чуял.
А ещё он совершенно не мог предсказать, что будет, когда придёт время ложиться спать. Вот когда начнутся проблемы!
Антоха встал — Ладно. Мне надо насос собрать и коровник почистить. Вы тут занимайтесь, а я пошёл. В случае чего кричите.
Вторая Танечка попросила — Тоша, ты пока побудь здесь. Пока мы друг друга осмотрим.
Антон махнул рукой — Не надо, девочки. Завтра в поликлинику поедем, там и осмотрят, — и пошёл по делам.
Он подумал, что домашний осмотр может кончиться неприятностями. Книжки про фантастику Антоха читал. И кино про ужастики смотрел. И боялся, что в теле одной (или обеих) может оказаться что-то опасное.
В общем-то, день прошёл спокойно. Антон опустил молоко в ледник и потом проковырялся с домашней техникой до вечера. Вечером принял коров, завел в стойла, напоил, подоил. Иногда заглядывал в дом. Проверял.
Одна Таня варила в тазу варенье. Другая мыла размороженный холодильник. Все в делах. При этом говорили о чём-то.
Антон спросил — Ну как вы?
Первая засмеялась как-то горько.
— Ты чего? — Удивился мужик.
— Дурдом, блин! Стою, сама с собой разговариваю…
Вечером, как пришло время ложиться спать, Антон зараспоряжался.
— Так. Одна ляжет в гостевой комнате, другая в Денискиной. Я в нашей спальне. Посредине. Если что — орать.
Обе прямо побледнели.
Одна пожаловалась — Тошенька, мне страшно. Я не хочу одна.
Вторая добавила — Тошь, я тоже боюсь, почему-то. Я уснуть не смогу. Давай на диване ляжем. Поперёк.
Антон облегчённо вздохнул — А я думал, вы ревновать начнёте.
— Да какая к чёрту ревность, когда от страха коленки дрожат.
Застелили диван «поперёк».
Антоха, на всякий случай, вытащил из окованного сундука свою «Сайгу» и зарядил. Запасные обоймы воткнул в подсумок на армейском ремне. И всё это повесил в шкаф в прихожей. Заряженную вертикалку и набитый патронташ положил под диван так, чтобы можно было быстро достать.
Диван отодвинул от стены на метр. На удивлённые взгляды женщин пояснил — В случае чего, обе падаете за диван и лежите тихо, как мыши.
Опередив возражения, добавил — И без пререканий! Понятно?
Ночь прошла спокойно.
Утром Антон проснулся раньше всех. Как всегда. Обе женщины спали головами у него на груди, почти касаясь носами. С одной и с другой стороны.
Антоха печально усмехнулся, подумал — Ничего в них необычного нет. Нормальные люди, обыкновенные женщины. Вот только — одинаковые…
С утра собрались в поликлинику в район.
Тани одевались долго. Немного попререкались из-за нарядов. Но не сильно. Они как-то на удивление быстро нашли общий язык. А с другой стороны — чему тут удивляться. Одна и та же жизнь, один и тот же характер. Вот где куча общих интересов!
Короче — смех и горе.
Тани уселись на заднем сиденье. Окна затонированы — меньше вопросов.
Антон выгнал «девятку» за ограду и запер ворота.
Когда садился за руль, к машине подошёл сосед Тимка с удочками. С утра уже слегка поддатый.
— Привет сосед.
Антон удивился — А кто стадо пасёт?
— Сын пасёт. А я вот… Приболел.
Тимоха, после того как овдовел, частенько стал «болеть».
Он начал что-то пьяненько рассказывать и мимоходом заглянул в салон. Тут же резко выпрямился, округлил глаза и прошептал Антону:
— Вроде и выпил-то немного…
Антон усмехнулся — Это Антонина, сестра Танина. Вчера приехала.
— Близнецы, что ли?
— Ну, конечно.
— Ага… Тогда ничё. Тогда ещё попью. Тогда ещё можно, — и бормоча потелепался в сторону озерца.
На обследование Антоха отправил ту жену, которая с ободранной коленкой. Почему-то подумал, что именно у неё больше вероятности обнаружить какие-то нарушения.
Она просидела в поликлинике часа полтора. Антон пару раз заходил, переживал. Таня сидела в кабинете УЗИ и разговаривала с Раечкой.
Вторая Таня начала уже психовать.
Когда первая села в машину, вторая на неё сорвалась — Ну! И чего ты там время тянула?!
— Я с Раей разговаривала. Давно же не виделись. Считай год.
— Мне, знаешь-ли, тоже хочется с подругой поговорить!
— Я тебе дома всё расскажу. Подробно.
— Мы же сидим тут — волнуемся! Давай результаты!
Таня протянула бумаги и конверт с негативом. Вторая быстро просмотрела содержимое и констатировала — Ничего.
— Что «ничего»? — Спросил Антон.
— Ничего необычного, ничего лишнего. Нормальный организм. Зря ездили.
Антон вздохнул — Ладно. В понедельник ты пойдешь. Поехали домой, — и завёл машину.
В дороге, женщины, сидя на заднем сиденье, разговаривали про своё. Антон не слушал.
Потом затихли. Антон, не оборачиваясь, спросил — Вы чего там, замолчали?
Тишина.
Он обернулся и наткнулся взглядом на две пары наполненных слезами глаз.
— Вы чего?!
Одна Таня дрожащими губами прошептала — Что-то будет. Какая-то беда будет.
Антон съехал на обочину и остановил девятку.
Опять обернулся, спросил обеспокоено — Что будет?
— Кого-то из нас заберут… Или убьют.
И зарыдали обе в голос.
Мужик протиснулся между сиденьями и сел между женщинами. Одна подмышку ему уткнулась, другая навалилась на плечо. В салоне стоял жуткий бабий скулёж. Антону хоть самому подключайся.
Он обнял обеих, прижал к себе.
— Ну, уж нет, Танечки! Ишь ты — «заберут»! «Убьют»! Я что — вот так вот просто и позволю?… Да я за вас… Сам поубиваю всех нахрен!.. Ну всё, всё. Успокойтесь. Всё у нас будет хорошо. Разберёмся.
Хоть и сам понимал — ничего хорошего.
Не доезжая метров тридцать до дома, Тоха остановился, добыл из-под сиденья длинный свёрток и вытащил из него «Сайгу». Женщины разинули рты.
— Ты что, Тоша?
— Калитка открыта. Я её запирал. Точно помню.
Передёрнул затвор.
— Тани, к нам никто сегодня в гости не обещался?
Обе отрицательно помотали головами.
— Так… Одна за руль, вторая рядом. Если начнётся пальба… или что ещё… Сразу по газам, через Кузьмин лес, и к тёще. Оттуда позвоните Денису, чтобы он вас вытащил.
Та Татьяна, что из малинника, всхлипывая и, жалобно поглядывая на Антона, вышла и пересела за руль.
Вторая тоже пересела вперёд и побелевшими губами попросила — Тошенька, давай сразу уедем к моей маме. А?
— Ещё чего. Может быть, кто из соседей зашел. А мы сразу — в бега.
Тоха перехватил карабин стволом вверх и, неспеша, пошёл к дому.
Осторожно приоткрыв калитку, заглянул в ограду. Посреди двора стоял Денискин Мицубиси Паджеро.
В застеклённой веранде раздался радостный визг, и на крылечко вылетела Юлечка. Куколка, в нарядном платье и с двумя огромными белыми бантами в косичках.
— Дедуля!..
Антон одной рукой подхватил верещащее и чмокающее его в щёку существо. Вышел за калитку и махнул женщинам, — подъезжайте, мол.
Внучка спросила — Деда, а это у тебя что — ружьё?
— Да солнышко моё. Не ружьё, а так… ружьецо.
Следом из дома вышел Денис. Удивился.
— Батя, ты что, на охоту ходил?
Сияющий Антон потянул ему «Сайгу».
— Разряди-ка.
В калитку ворвались две женщины. Юлечка завизжала пуще прежнего и, выкручиваясь из дедовых рук, потянулась к бабушкам. Охи, ахи, восторги, слёзы, поцелуи.
Потом ребёнок спросил — А вы что — обе мои бабушки?
— Да, внученька, мы обе…
Внучка радостно повернулась к отцу — Папа! У меня сегодня бабушек немеряно!
Антон стоял столбом с разинутым ртом.
Тани намеревались и с Дениской пообниматься, но «дед» остановил — Подождите, девочки. Не ошарашивайте мужика.
Дети — счастливые существа. Они не задумываются об основных принципах жития. Одна бабушка — хорошо. Две бабушки — ещё лучше. Три — совсем небывалое счастье.