– Рамик, кто это сделал?
– Опять напиґсал? – поинтересовалась Лиза.
– Хуже, сожрал записную книжку! И как не стыдно!
Но заметно подросший щенок весело вилял хвостом, абсолютно не испытывая никакого раскаяния.
– Вот не дам ужина, тогда поймешь! – злилась я. – Негодник, ничего оставить нельзя!
– Вчера он слопал губную помаду, – наябедничала Лиза.
Ага, а еще закусил моими колготками, украл со стола половину кекса. Кстати, когда я вернулась домой, вазочка с вареньем тоже была пуста…
– Лизок, ты ела с утра цукаты из апельсиновых корочек?
– Ложечку в чай положила.
– Может, задумалась и слопала все?
– Да ты чего! – возмутилась девочка. – Что я, Винни-Пух? Там с полкило было!
Так, значит, и вкусные засахаренные апельсиновые корки исчезли в необъятной утробе Рамика.
– Уйди с глаз долой, – процедила я, разглядывая клочки записной книжки.
Надо же, даже бумагорезательная машина не настругает таких обрывков, просто конфетти. Нечего и думать о том, чтобы найти телефон Леокадии Сергеевны. Хорошо хоть у меня идеальная зрительная память, и завтра я поеду к милой старушке без звонка.
Рано утром, отправив Лизу в школу, я понеслась к машинистке. И опять на звонок долго не открывали, наконец раздалось шарканье, и на пороге возник старичок, похожий на гриб-боровик.
– Тебе кого, мальчик? – ласково поинтересовался он, окидывая меня взглядом.
– Я девочка и пришла к Леокадии Сергеевне.
– А Леки нет дома, – близоруко щурясь, пояснил дедуля. – Уехала.
– Куда?
– К врачу.
– Надо же, – расстроилась я. – Можно я подожду? Она, наверное, пошла спозаранку анализы сдавать…
– Лека вчера уехала, – пояснил дедок.
– Как вчера? Она что, в больницу легла?
– Не знаю, – ответил он, – после ужина она постучала ко мне в дверь и говорит: «Кеша, голубчик, еду к Кондрату в гости. Он меня хочет профессору показать». Она последнее время на глаза жаловалась. Все говорила, будто плохо видеть стала. А Кондрат – писатель известный, богатый, вот и решил устроить ей консультацию. Я, грешным делом, позавидовал: сам ничего не вижу, только у меня таких состоятельных друзей нет. Вот, значит, и говорит: «Еду в гости, а ты покорми моего попугайчика».
– И что, Кондрат сам за ней приехал? – тихо спросила я.
Дедуля пожал плечами:
– Я вижу плохо, но думаю, что сам. Я слышал мужской голос из прихожей, да и Лека к нему по имени обратилась.
– Как?
– Ну, говорит: «Это ты, голубчик? Страшно рада, давно не виделись».
Он замолчал.
– Дальше, – поторопила я, – дальше что произошло?
– А ничего, – пожал плечами «грибок». – Ушли, и все.
– Ушли? Может, на машине уехали? Вы, случайно, во двор не посмотрели, номер не запомнили?
Старичок беспомощно вздохнул:
– Детонька, зачем мне выглядывать во двор? Я не вижу ничего дальше собственного носа, даже газету читаю с лупой. Какой номер! Я и автомобиль не замечу. Да вы не волнуйтесь, Лека через три-четыре дня вернется.
– Не знаете, кому она еще печатала рукописи?
Дедушка зачмокал губами:
– Она постоянно работает. Лека настоящая труженица. Ходят к ней всякие с бумагами. Но, простите, я фамилий не записывал, имен тоже. Хотя дверь всем открываю. Господь дал мне хорошие ноги и отнял глаза, а с Лекой поступил наоборот. Вот мы с ней и образовали союз – я бегаю, а она вслух читает чего интересное. Нас только двое, надо держаться.
– А остальные соседи где?
– Так разъехались, – охотно пояснил он. – Нет тут никого, дом расселяют, а до нас пока не добрались, слава богу.
– Можно зайти в комнату Леокадии Сергеевны?
– Пожалуйста, – улыбнулся дедок. – Только зачем?
– Она печатала мою работу, очень срочную. Хочу сбросить ее на дискету.
– А вы умеете пользоваться компьютером?
– В общем, да.
– Тогда идите.
В комнате царил идеальный порядок. Очевидно, хозяйка собиралась совершенно спокойно, без суеты и спешки. Я включила компьютер, но экран остался черным и системный блок не заморгал зеленым огоньком. Потыкав безрезультатно в кнопку, я наклонилась и увидела, что машина отсоединена от электросети? Кто вытащил вилку из розетки?
Я окинула взглядом комнату и увидела, что торшер, телевизор и настольная лампа тоже отключены от сети. Леокадия Сергеевна, как все пожилые люди, боялась пожара, вот и решила подстраховаться, отправляясь в гости. Ну можно ли быть такой дурой! Можно. Иногда люди проделывают со своими компьютерами и не такое!
Сережка отлично управлялся с электронной машиной, и его знакомые частенько звонили нам с воплем: «Помоги, не работает». Как-то раз прибежал сосед, обеспеченный мужик, разбогатевший на торговле куриными окорочками.
– Слышь, Серега, – забубнил он, – будь другом, погляди на мою банку.
– Ну и что случилось? – тяжело вздохнул парень. – Завис? Или опять мышь с экрана пропала?
– Не, подставка для кофе сломалась.
– Что?! – удивился Сережа. – Где ты такое нашел?
– Ну в этой штуковине, куда дискеты втыкать, – пояснил соседушка.
– В системном блоке? – изумилась «скорая компьютерная помощь». – Подставка для кофе???
– А у тебя разве нет такой? – пришел, в свою очередь, в недоумение сосед. – Ткнешь пальцем в кнопочку, и выезжает такая квадратная штучка с дыркой посередине, как раз чашечка кофе влезает, страшно удобно!
Секунду Серега хлопал глазами, потом открыл дисковод и поинтересовался:
– Ты это имеешь в виду?
– Точно, – обрадовался горе-пользователь. – А говорил, что не знаешь! Ну пойдем, а то она у меня больше не выезжает.
Пришлось Сережке не только чинить дисковод, но еще и читать соседу краткий курс о компьютерных дисках. Думаете, это самый идиотский случай? Куда там!
У Кирюши в классе учился мальчик Женя Шульгин. Его родители, кстати, наши добрые приятели, купили компьютер и установили его на даче. Не прошло и недели, как они позвонили чуть ли не в слезах. Монитор перестал подавать признаки жизни. Первым делом Сережка поинтересовался, воткнут ли штепсель в розетку. Его заверили, что все в полном порядке. Минут пять парень пытался поставить диагноз по телефону, потом еще раз сказал:
– Посмотрите как следует. Сдается мне, вилка выпала.
– Сейчас возьму фонарик и проверю, – заявил глава семейства. – Но, кажется…
– Погодите, – перебил его парень. – А при чем тут фонарь?
– У нас уже три дня, как отключили электричество, – последовал ответ.
Сережка просто онемел.
– Нет, вы видали таких идиотов! – бушевал он, повесив трубку. – Пытаются заставить работать обесточенный компьютер!
Так что Леокадия Сергеевна, решившая исключить любую возможность пожара, меня не удивила. С тяжелым вздохом я открыла ящик письменного стола и увидела, что он пуст. Второй и третий были забиты всякой ерундой: счетами, старыми квитанциями, использованными ручками, скрепками… Но я отлично помнила, как она вынимала черные дискеты из красной коробочки, находящейся в самом верхнем ящике. Впрочем, коробочка была на месте, но пустая. Дискеты с романами Кондрата испарились, растаяли, словно кусок рафинада в горячем чае.
Расстроенная и недоумевающая, я вернулась домой. Ну и что теперь делать? Я позвонила в издательство.
Галин сразу схватил трубку.
– Евлампия Андреевна, душенька, я жду вашего звонка с утра.
– Видите ли какое дело, Миша, – заблеяла я. – Вы абсолютно уверены, что дискеты пустые?
– Считаете меня идиотом? – вскипел редактор.
– Что вы, нет, конечно! Просто рукопись исчезла из компьютера!
Воцарилось молчание, прерываемое треском и пощелкиванием, наконец Галин отреагировал.
– Ангел мой, если издательство «Сигма» предложило вам большую сумму за этот роман, имейте в виду, что они обманщики. И вообще, вы дома?
– Да.
– Еду, – бросил Галин и отсоединился.
Я побрела на кухню и обнаружила Пингву, быстро-быстро грызущую тушку сырой курицы, опрометчиво оставленную мною на мойке. Наподдав ей кухонным полотенцем, я попробовала немного прибрать, но потом бросила это неблагодарное занятие. В конце концов, я не звала Михаила в гости.
Но Галину было наплевать на порядок в нашей квартире. Он влетел, словно торнадо, в прихожую и бросил на полочку у зеркала пачку сторублевок.
– Здесь еще десять тысяч. Давайте рукопись.
– Но ее правда нет.
– Не верю, – отрезал Михаил.
– Честное благородное.
Галин сел на стул, вытащил сигареты и поинтересовался:
– Ну и куда же она подевалась?
– Понятия не имею. Наверное, я случайно отправила ее в корзину!
– Черт-те что, – пробурчал редактор.
– Но дискеты, которые я принесла вам, были с информацией.
– Да вот они, – зло сказал он и швырнул на полку два черненьких квадрата. – Любуйтесь. Абсолютно, девственно пусты!
– Хотите кофе? – вспомнила я о гостеприимстве.
– Лучше чашечку цианистого калия, – вздохнул Миша.
И мы прошли на кухню.
Пингва вновь сидела в мойке. Зажмурив глаза и урча от восторга, она грызла все ту же несчастную курицу.
– Ах ты негодница! – рассвирепела я. – Ну, сейчас мало не покажется.
Я схватила несколько листов бумаги, лежащих на холодильнике. Пингва, услыхав шорох, мигом нырнула под стол. Размахивая бумажной «дубинкой», я ринулась за ней. Но хитрая кошка в секунду выскочила в коридор и взлетела на самый верх вешалки.
– Ну погоди, – пригрозила я. – Есть захочешь, слезешь.
Вернувшись на кухню, я швырнула «дубинку» на стол и пожаловалась:
– Такая негодяйка, ничего оставить нельзя, сразу сожрет!
– Что это? – тихо спросил Михаил, указывая на бумаги.
– Где?
– Да вот.
– А, это «Загон с гиенами». Я распечатала, чтобы прочесть, и оставила на кухне. Лиза не умеет зажигать газ, так она сначала берет бумажку, скручивает…
– Нет, – простонал Галин. – Боже, я сейчас сойду с ума! Ты же говорила, что нет рукописи!
– Ну да, в компьютере нет.
– Но вот же она, на холодильнике.