Я делаюсь сытым после первого глотка.
После первого залпа внутрь.
Ко мне из сладкой легчайшей тьмы вот-вот выбегут толпой исправившиеся, совсем ласковые солдаты.
Колеблемые ветром, они смущенно сторожат нестрогую тюрьму с единственным заключенным.
В ней давным-давно заперт в самом себе я.
Ко мне ведь уже подсел запросто поговорить, уже темно улыбается, глядя мне в зрачки, в лицо, кладет мне руку на плечо сорокалетний, до одури знакомый голый человек – это я сам.
Его светящиеся ползучие татуировки иногда складываются в формулы созвездий.
Мы сейчас наговоримся вволю.
Ну, говори, я тебя слушаю.
И ласковые нежные солдатики чертят по воздуху сияющее люминесцентное сообщение про то, что они нигде не видели Гаги и ничегошеньки про Гагу не знают.
Хотя, сражаясь с демонами тьмы, искали Гагу и за домом, и в поле, и в кустах у самой реки, и даже несколько раз проходили по мосту туда-сюда, туда-сюда, туда-сюда и даже обратно.