Гай Юлий Цезарь. Злом обретенное бессмертие — страница 3 из 48

Тацит в «Диалоге об ораторах» сообщает, что «на двадцать первом году жизни» Цезарь выступил с обвинениями против Долабеллы. Это произошло, по свидетельству Светония, после смерти Суллы и подавления мятежа Эмилия Лепида, — то есть событий, относящихся к 78 году до н. э. Если бы Цезарь родился в 102 году, то к моменту суда над Корнелием Долабеллой он бы находился не «на двадцать первом году».

Цезарь рано лишился отца, воспитанием мальчика занималась мать — Аврелия. (Точно так же Александра Македонского растила Олимпиада, а Летиция оказала огромное влияние на становление Наполеона. Великих диктаторов, тиранов, завоевателей почему — то растили и пускали в большой мир с напутственным словом не отцы, а именно матери; впрочем, этот вопрос больше касается психологов, и не будем в него углубляться.)

Несмотря на смутное время, Гай Юлий получил прекрасное всестороннее образование, но лучшим учителем была, конечно же, мать. «От нее самой, — приходит к выводу немецкий историк Карл Фридрих Беккер, — Цезарь научился чарующей, мягкой, вкрадчивой речи и привлекательной обходительности в обращении, благодаря которым впоследствии он повсюду пользовался всеобщим расположением».

В 88 году до н. э. началась гражданская война: Рим разделился на популяров — сторонников Мария, и оптиматов — тех, кто поддерживал Суллу и сенат. Во времена распрей клан Цезарей оказался между двух огней. Власть в Риме захватили люди Мария и Цинны, горевшие ненавистью к представителям старинных патрицианских родов; не послужило защитой даже то, что женой Гая Мария была Юлия — родная тетка нашего Цезаря. Почувствовавшая запах крови и безнаказанности чернь убила ее братьев: Гая Юлия Цезаря Страбона и Луция Юлия Цезаря, бывшего консулом в 90 году. Уничтожались лучшие из лучших.

Даже в храмах не было спасения недавним хозяевам жизни, что подтверждается Веллеем Патеркулом. Консул 87 года Луций Корнелий Мерула, «который к приходу Цинны сложил с себя консульскую власть, вскрыл себе вены и, обливая кровью алтари, стал возносить молитвы о проклятии Цинны и его приверженцев — молитвы тем богам, которым, будучи фламином (жрецом) Юпитера, молился о благе отечества; так завершил он жизнь, полную заслуг перед государством».

Подраставший Гай Юлий пользовался личным покровительством Мария на правах близкого родственника и даже благодаря репрессиям получил первую в жизни должность — почетную и весьма высокую. Дело в том, что фламинами Юпитера, верховного римского бога, могли быть только патриции, — такая у них осталась последняя привилегия; однако почти все они были уничтожены популярами, а те, кому повезло, бежали к Сулле в Грецию. Культ, оскверненный к тому же кровью консула, некому стало обслуживать, и Марий назначил 13–летнего Цезаря фламином Юпитера.

В юном возрасте Цезарь вступил в брак (ему не было 18 лет) с дочерью одного из вождей популяров — Цинны. Вскоре жена, Корнелия, родила ему дочь Юлию. Так у Цезаря удачно начала складываться карьера, и с личной жизнью было все в порядке. Однако бесстрашный Сулла высадился в Италии и в нескольких сражениях разгромил популяров; Марий умер еще в 86 году до н. э., а Цинну, тестя Цезаря, убили собственные легионеры.

К власти пришла партия сената — та, к которой принадлежал Цезарь по праву рождения, но теперь для победителей он стал чужаком. Карьера, столь бурно начавшаяся, внезапно остановилась. Да что карьера! Едва самой жизни не лишился молодой Цезарь, волею судьбы оказавшийся во враждебном лагере. Ведь оптиматы расправлялись с марианцами отнюдь не с меньшей жестокостью, чем те недавно расправлялись с ними.

Сулла лишил 18–летнего Цезаря жреческого сана, отобрал приданое его жены и приказал развестись с Корнелией. Даже верный сторонник диктатора — Помпей не осмелился ему возразить. Он послушно развелся с обожаемой Антистией и взял в жены падчерицу Суллы, Эмилию, которая была в то время замужем и уже беременна.

Тогда, кстати, многие поспешили заключить брачный союз с представителями враждебного лагеря. И лишь от упрямого юноши Сулла не смог добиться развода с Корнелией. За непослушание, по словам римского историка Светония, Цезарю грозило наказание.

Его причислили к противникам диктатора, и он даже вынужден был скрываться. Несмотря на мучившую его лихорадку, он должен был почти каждую ночь менять убежище, откупаясь деньгами от сыщиков, пока наконец не добился себе помилования с помощью девственных весталок и своих родственников и свойственников… Сулла долго отвечал отказами на просьбы своих преданных и видных приверженцев, а те настаивали и упорствовали; наконец Сулла сдался, но воскликнул, повинуясь то ли божественному внушению, то ли собственному чутью:

— Ваша победа, получайте его! Но знайте: тот, о чьем спасении вы так стараетесь, когда — нибудь станет погибелью для дела оптиматов, которое мы с вами отстаивали. В одном Цезаре таится много Мариев!

После такого прощения жизнь Цезаря всецело зависела от настроения диктатора, безжалостно истребившего всех, кто был связан родственными узами с Марием и Цинной. Юноша не осмелился появляться в Риме; некоторое время он скрывался на землях сабинов, италийского племени, севернее Рима. Гай Юлий в детстве и юности отличался слабым здоровьем, а удары судьбы и скитальческая жизнь вызывали новые и новые болезни. Позже в неимоверно трудных походах Цезарь закалит свое тело и не будет ни в чем уступать легионерам — ветеранам.

Плутарх рассказывает о злоключениях юноши:

Однажды, когда он занемог и его переносили из одного дома в другой, он наткнулся ночью на отряд сулланских воинов, осматривавших эту местность, чтобы задерживать всех скрывающихся. Дав начальнику отряда Корнелию два таланта, Цезарь добился того, что был отпущен, и тотчас, добравшись до моря, отплыл в Вифинию, к царю Никомеду.

История с Никомедом

В Азии 19–летний Цезарь начал военную службу в свите претора Марка Терма. Последний направил его к царю Вифинии Никомеду для получения флота.

В Вифинии Цезарь задержался на некоторое время, и эта заминка дала повод для сплетен. «Он часто общался с царем Вифинии Никомедом и этим создал себе дурную славу безнравственного человека», — сообщает римский историк Аврелий Виктор. Впрочем, этот автор ограничивается одной фразой; главный же обвинитель — другой римский историк, Гай Светоний Транквилл. Заметим, что Аврелий Виктор жил в IV веке н. э., а годы жизни Светония исследователи определили следующими рамками: около 70 года — после 122 года н. э. Виктор несомненно был знаком с трудом своего предшественника и пользовался его сведениями.

Итак, что же пишет Светоний относительно посещения Цезарем Вифинии?

Тогда и пошел слух, что царь растлил его чистоту; а он усугубил этот слух тем, что через несколько дней опять поехал в Вифинию под предлогом взыскания долга, причитавшегося одному его клиенту — вольноотпущеннику.

В общем, и Светоний дает информацию на уровне слухов, однако спустя несколько глав этот большой любитель сплетен решил посмаковать горячую тему. Неожиданно он даже представляет свидетелей в таком интимном и презираемом римлянами деле:

На целомудрии его единственным пятном было сожительство с Никомедом, но это был позор тяжкий и несмываемый, навлекший на него всеобщее поношение. Я не говорю о знаменитых строках Лициния Кальва:

…и все остальное, Чем у вифинцев владел Цезарев задний дружок.

Умалчиваю о речах Долабеллы и Куриона Старшего, в которых Долабелла называет его «царевой подстилкой» и «царицыным разлучником», а Курион — «злачным местом Никомеда» и «вифинским блудилищем». Не говорю даже об эдиктах Бибула, в которых он обзывает своего коллегу вифинской царицей и заявляет, что раньше он хотел царя, а теперь царства; в то же время, по словам Марка Брута, и некий Октавий, человек слабоумный и потому невоздержанный на язык, при всем народе именовал Помпея царем (царь по — латыни — rex, regis («рекс»); по — гречески — puatlsix; («басилеус»)), а Цезаря величал царицей… Цицерон описывал в некоторых своих письмах, как царские служители отвели Цезаря в опочивальню, как он в пурпурном одеянии возлег на золотом ложе и как растлен был в Вифинии цвет юности этого потомка Венеры; мало того, когда однажды Цезарь говорил перед сенатом в защиту Нисы, дочери Никомеда, и перечислял все услуги, оказанные ему царем, Цицерон его перебил:

— Оставим это, прошу тебя: всем отлично известно, что дал тебе он и что дал ему ты!

Наконец, во время галльского триумфа его воины, шагая за колесницей, среди других насмешливых песен распевали и такую, получившую широкую известность:

Галлов Цезарь покоряет, Никомед же Цезаря;

Нынче Цезарь торжествует, покоривший Галлию, —

Никомед не торжествует, покоривший Цезаря.

У римлян существовала древняя традиция — распевать насмешливые и даже оскорбительные стихи о триумфаторе, чтобы не сглазить удачу и чтобы не зазнавался триумфатор.

Заметим, что все упоминаемые «свидетели обвинения» являлись врагами Цезаря — в них, как у всякого великого человека, у Гая Юлия не было недостатка. Не в силах его сломить, недруги использовали любой повод, чтобы оклеветать. Единственное, что могло утешить Цезаря, — подобного обвинения не избежали самые сильные мира сего — Александр Македонский, Гамилькар; о римских императорах разговор особый.

Далее Светоний опровергает сам себя, рассказывая о душевных и физических пристрастиях Цезаря, в которых нет места нетрадиционной сексуальной ориентации:

На любовные утехи он, по общему мнению, был падок и расточителен. Он был любовником многих знатных женщин, в том числе: Постумии, жены Сервия Сульпиция; Лолии, жены Авла Габиния; Тертуллы, жены Марка Красса, и даже Муции, жены Гнея Помпея. …И в провинциях он не отставал от чужих жен: это видно хотя бы из двустишия, которое также распевали воины в галльском триумфе: