Ее охватывает разочарование, и в сердцах Оливия швыряет подушку через всю комнату.
«Что же ты делала?.. – думает она, обращаясь к матери. – Что имела в виду? Помоги мне понять».
Сбоку мелькает тень. Сквозняк подхватывает волосы. Босые ноги бесшумно ступают по половицам. Мама. Оливия не поднимает взгляд, боясь, что, если посмотрит, призрак исчезнет. Она сдерживает порыв, даже когда силуэт проплывает мимо. Даже когда он опускается на подушки.
В груди Оливии громко колотится сердце. Она привыкла не обращать на гулей внимания или прогонять взглядом, но ей никогда не приходило в голову их позвать. Она и не думала, что они послушают.
Но теперь рядом, словно явился на зов, сидит призрак матери, поджав колени под подбородок. Она такая юная, что Оливия дивится: Грейс выглядела так, когда умерла или когда ушла? Или когда только начала мечтать о свободе – которая из этих Грейс вернулась в Галлант?
Краем глаза Оливия замечает, что Грейс подается вперед, будто рассматривает дневники, водит прозрачной рукой по картинкам, и чернила под ее пальцами словно расцветают. Взгляд матери – потусторонний, одна половина лица тает в тени, – обращен к Оливии. Рот – то, что от него осталось, – открыт, будто гуль пытается заговорить. Не слышно ни звука, и все же призрачная Грейс водит рукой над рисунками.
Оливия сквозь дымку плоти матери рассматривает страницу. А потом в глубине сознания вдруг что-то щелкает. Взяв красный дневник, она перелистывает его в начало, к одному из набросков матери. Он такой нежный, такой детальный – и как же отличаются от него чернильные пятна.
Словно выполнены другой рукой. Два разных стиля. Два разных художника.
Оливия смотрит на дневник, который всегда был у нее, и, наконец, понимает.
Слова – голос матери.
А рисунки – отца.
Если ты это читаешь, я в безопасности.
Я лежу без сна и гадаю…
Почему ты помог мне? Почему остаешься здесь?
Ты боишься уйти? Или привязан к нему, как привязана я,
каждый из нас – узник в собственном доме.
Но такое место никогда не станет домом…
Ты привиделся мне во сне прошлой ночью. Странно, правда?
Мне снилось, ты стоишь в саду и смотришь вверх. И ждешь восхода солнца.
Но оно так и не взошло. Интересно, а что снится тебе? И снится ли вообще…
У меня была птица. Я держала ее в клетке, но однажды кто-то открыл дверцу.
Я так злилась, а теперь гадаю – а вдруг это моих рук дело?
Вдруг я сама встала среди ночи, в полусне отперла замок и освободила узницу?
Свобода – что за жалкое слово для такого изумительного понятия.
Не знаю, каково это, но хочу узнать.
Если я протяну тебе руку, примешь ли ты ее?
Если убегу, отправишься ли со мной?
Жди меня здесь завтра ночью.
У нас получилось. Получилось!
Все получилось. Мы свободны. Однако… Все будто не по-настоящему.
Не верится, что ты сидишь рядом и я могу протянуть руку и коснуться твоей руки, что заговорю и ты услышишь. Полагаю, больше нет необходимости писать тебе… Возможно, я пишу для себя. Привычка, от которой сложно избавиться.
Я так счастлива, так напугана.
Оказывается, двое могут шагать вместе, рука об руку…
Поверить не могу… Но мир полон чудес, и я в восторге от этого. Как удивительно чувствовать, что ее сердце бьется в такт с моим. Как мы ее назовем?
[Разрыв текста, следующая страница]
Оливия.
Дом – это выбор.
[Разрыв текста, следующая страница]
Я расту вширь, а ты день ото дня становишься тоньше. Я вижу, как ты чахнешь. Боюсь, завтра я смогу видеть сквозь тебя. Боюсь, потом ты и вовсе исчезнешь.
[Разрыв текста, следующая страница]
Не знаю, как тебе помочь. Не знаю, как сделать, чтоб ты остался.
Останься со мной. Останься со мной. Останься со мной.
Я бы тысячу раз написала эти слова, будь они в силах удержать тебя здесь.
[Разрыв текста, следующая страница]
Не уходи, не уходи. Пожалуйста, побудь еще немного.
Ты не можешь уйти, пока не увидишь ее.
[Разрыв текста, следующая страница, иллюстрация]
Прошлой ночью я спала на твоем прахе. Словно ты, уходя, оставил свою тень. У него был запах дровяного дыма и морозного воздуха. Я укрыла пустоту одеялом и прижалась щекой к тому месту, где был ты.
[Разрыв текста, следующая страница]
Когда ты рассыпался в прах, я нашла про́клятую кость. Это был коренной зуб. Его рот скрывался внутри твоего. Но не волнуйся, я стерла зуб в пыль и бросила в огонь. У него не останется ни кусочка от тебя. Надеюсь, он сгниет, оплакивая потерю.
[Разрыв текста, следующая страница]
Здесь никогда не повисала такая тишина, когда ты был рядом. Как глупо… Сколько шума издает тело… Ненавижу тишину, ненавижу, что звуки исходят лишь от меня. Я так много их произвожу, будто могу обмануться, притвориться, что ты здесь, просто тебя не видно.
Возможно, меня преследует твой призрак…
Какая утешительная мысль.
Возможно, ты скрываешься во мраке.
Клянусь, я видела, как он движется.
[Разрыв текста, следующая страница]
Вот уже и прах развеялся. Жаль, я не сохранила зуб. Осталось бы хоть что-то…
Но у меня есть Оливия. Она такая тихая.
Кажется, у нее твои глаза, но когда я смотрю на нее, то гадаю – ты ли смотришь на меня в ответ или он. Надеюсь, не он, но ее взор такой пристальный, такой древний для младенческого личика, и мне хочется спросить – знает ли она, видит ли, принадлежит ли другому миру, но дочь еще не говорит – слишком мала.
[Разрыв текста, следующая страница]
Я слышу тебя во снах. Каждую ночь пытаюсь уснуть и оказываюсь у стены, ты снова там, склоняешься ко мне и шепчешь. Тогда понимаю, что это ложь.
Его голос из твоих уст велит мне возвращаться, возвращаться домой.
Сны не даруют отдыха.
Они меня прикончат.
[Разрыв текста, следующая страница]
Я будто потрескавшееся стекло в окне, о которое каждую ночь бьется ветер. Осколки вылетают, стекло стонет от тяжести. Оно сломается. Я сломаюсь. Это лишь вопрос времени, я устала, так устала…Сложно понятьИногда я уверена, что бодрствую, а потом просыпаюсь, иногда мне кажется, я сплю, но после задремываю вновь. Время идет, трудно мыслить ясно, ноги сами несут меня куда-то, пока я не вижу, моргнула – и очутилась в другом месте. Солнце закатилось, взошла луна, Оливия сидит и смотритне знаю, давно ли. Мне нужен покой, чтобы избавиться от одиночества, там я могу видеть тебя,видеть тебя, поэтому хочу спать, но он всегда меня находит.
[Разрыв текста, следующая страница]
Не помню, как уснула, но проснулась я у кроватки Оливии, я шептала ее имя. Боюсь, ее щеки касалась не моя рука, не мой голос произносил слова, не мои глаза смотрели, как она спити…
[Разрыв текста, следующая страница]
Я так устала, я не знаю, что делать,здесь опасно, но теперь опасно везде.
Меня здесь нет, когда я бодрствую,я сплю где-то в другом месте.
Мне нужно закрыть глаза, но тени движутся, я их вижу, когда не смотрю, я боюсь не их, а себя, боюсь голоса в темноте, боюсь, что тебя нет. Боюсь того, что я сделаю. А если не сделаю, это неважно, знаю, так не может продолжаться, не может продолжаться и…Мне жаль, я хотела свободы,прости, я открыла дверь, мне жаль, тебя здесь нет, они смотрят, он смотрит, хочет, чтобы ты вернулся, но ты ушел, ему нужна я, но я не хочу туда идти, ему нужна она, но она все, что у меня от нас с тобой осталось, она все, она – все,я так хочу домой.
[Разрыв текста, следующая страница]
Оливия, Оливия, Оливия…
Я шептала это имя тебе в макушку,
Чтобы ты запомнила,помнишь?
Не знаю, не могу…Говорят, если любишь —
отпусти, но я чувствую лишь горечь утраты.
Мое сердце обратилось в прах,
Знаешь ли ты, что прах хранит форму, пока его не коснешься?
Я не хочу покидать тебя, но больше не доверяю себе.
Нет времени, нет времени, нет времени, времени на…
Прости, я не знаю, что делать…
Оливия, Оливия, Оливия, помни:
Призракине могут тебя коснуться, онине настоящие,
сны– лишь сны, иникогда не причинят вреда.
Ты будешь в безопасности,
если станешь держаться подальше от Галланта.
Хозяин дома не забыл. Каждый раз, скользя сухим языком по начищенным зубам, он попадает в ямку. Это освежает память, словно лопата, вонзившаяся в почву и перевернувшая ком земли.
Пропала часть его самого, и он не в силах призвать ее обратно.
Это неправильно, неправильно. Все рождается и рассыпается в прах, кроме него.
Он – создатель. Он – источник. Он одалживает, они берут взаймы, но все возвращается к нему.
Все по счету: каждый кусочек, каждая кость. Он всегда знает, где они – с ним они или без него, – и может призвать их домой.
Хозяин щелкает пальцами, и они скользят по полу, умащиваются в зияющие дыры, кожа прикрывает каждую рану, пока их не остается лишь четыре.
Вот место, где будет ребро.
Здесь – ключица, тут – запястье.
А это для коренного зуба. Единственная незажившая рана.