В семьдесят первом году придумали. Я про это читал.
— Разработка? Майонез, что ли?
— Да нет. Я про эту упаковку и крышку с резьбой.
— О как! — поднял вверх палец Андрюха. — Эврика! Полезное открытие. Как раз свойственное для военного научно-исследовательского комплекса!
Это был сарказм, но Павел не сообразил, в чем подвох.
— Это специальные разработки для космонавтов. Чтобы им питаться в космосе удобнее было! Вы что, не в курсе?
— А, ну тогда ладно, — кивнул Андрей, уничтожая последний пельмень.
Спустя час все заснули, попадав на диваны — усталость все-таки взяла свое. Андрей не выдержав, сделал себе уже обычную инъекцию обезболивающего и, перевязав рану, настоял на том, чтобы и Дима занялся раной. Но тот отказывался. Лишь после длительных уговоров, Катя всё-таки настояла на своём.
Я долгое время ворочался на раскладушке, пытаясь заснуть. Вот ведь идиллия — безумно устал, а спать ни в какую не получается. Эмоции били через край.
Голова снова начала болеть, из-за чего пришлось выпить таблетку обезболивающего. Шум в ушах еще какое-то время напоминал о себе, но вскоре прекратился.
В голове вертелась длинная вереница мыслей, смешавшись до кучи в одно целое. То и дело в памяти всплывала записка с извинениями от профессора Германова. И когда он успел её на меня прицепить? Что за сыворотку он проектировал? Защита от психотропного воздействия? Ну, нет — что-то совсем другое. Не зря полковник Зимин, после нашего первого контакта приказал отдать меня ему для генетических опытов…
Огромный чёрный червь перехватил пополам человеческое тело в грязной военной форме. Лица человека не было видно. Мутант довольно урчал, неторопливо поглощая жертву, заталкивая её себе в бездонную склизкую пасть. Какой же он жуткий! Весь покрытый густой слизью, шкурой с мелкой блестящей чешуёй… Какая отвратительная тварь.
Вспышка!
Мгновение и человеческое тело пропало в мерзкой слюнявой глотке. Откуда-то всплыло посеревшее лицо утонувшего ранее дезертира. Снова появился червь, только теперь тварь бестолково рыскала между вагонеток, ища, кого бы сожрать. Затем появилась крыса-переросток. Щёлкая гнилыми обломанными зубами, тварь принюхивалась — неужели у неё хорошо развито обоняние? Впрочем, это же очевидно — как ещё ей охотиться?
Крыса пропала из вида — червь погнал её куда-то в тёмный туннель, где не было никакого освещения. И вдруг моего плеча коснулось что-то холодное. Я отпрянул, едва не упав на землю. Совсем рядом со мной был ещё один червь. Очень крупный. Страшный, до ужаса мерзкий. Он бросился на меня, практически мгновенно обвился вокруг, сдавив меня своим гибким телом, словно живыми тисками. Затем он раскрыл чёрную склизкую пасть. На меня потекла густая мутная слизь. Накатил вал зловещей вони — тухлого мяса и чего-то отвратительно специфического… Длинные холодные жвала коснулись моей щеки и затылка. Затем плеч. Вот, прямо сейчас, уже через секунду, моя голова окажется почти в самой глотке. Я почувствовал, как жвала начали медленно вталкивать меня внутрь, словно сосисочный фарш в кишку. Боже, как это противно и страшно. Я закричал.
— Максим! Тише! — вдруг сказал червь, а затем он, крыса, и даже дезертир разом куда-то пропали.
Теперь я был в каком-то старом медицинском заведении. Чистые белые стены, хорошо освещённое помещение. Вот, в центре, хирургический стол, а сразу за ним аппараты жизнеобеспечения. У стола стоял профессор целый и невредимый Германов, с большим шприцем в руках. Он миролюбиво улыбался, а сам как-то незаметно, мелкими шажками приближался ко мне, явно желая применить вышеупомянутый шприц.
— Что? Профессор, вы же умерли!
— Ага! — кивнул он, после чего вытащил из кармана халата кусок ржавого металла, и одним махом перерезал себе горло.
Шприц оказался у меня в руках. Внутри была видна какая-то голубоватая жидкость. Снова, прямо перед глазами, откуда-то из небытия появилась та записка от Германова.
У меня опять заболела голова. Мягкий, но требовательный голос в голове приказывал мне опуститься на колени и попробовать на вкус кровь мертвого Германова. Бред же, ну!
Да что за чушь? Что я, вурдалак?
Вспышка!
Кабинет куда-то пропал. Я увидел ту самую скважину, что пробурили шахтеры из «Астры». Оттуда раздавался какой-то мерный гул. Он становился всё сильнее, нарастал. А затем передо мной появилось незнакомое лицо, которое без лишних действий, обратилось прямо ко мне:
— Максим! Сыворотка Германова убьет вас! Если вы хотите жить, вы должны найти меня! Комплекс «Гамма-3», второй уровень, лаборатория № 4. Ищите профессора Трубникова.
Лицо внезапно исчезло.
А я проснулся.
Рядом, было взволнованное лицо Катюхи. Чуть поодаль стояли Павел, Дмитрий и Андрей. У всех лица были встревоженные.
— Макс?
— А? Что произошло?
— Ты громко кричал! Во сне! Все в порядке?
— Во сне?
— Да.
— О, чёрт! — я потрогал лоб, покрытый холодным потом. — Кошмар приснился, наверное, — пробормотал я, приходя в себя.
— Кошмар? А что у тебя в руке? — Дмитрий указал на мой крепко сжатый кулак.
Я быстро поднял руку и разжал его — на ладони лежало несколько тёмных чешуек, возможно того самого гигантского червя, что сожрал Черепанова, а после снился мне во сне.
— Ого. Что это у тебя?
— Это же чешуя от того червя, верно? — неуверенно спросил Павел, взяв одну из них. — Ты что, притащил её с собой из «Астры»?
Ответить я не успел.
Неожиданно, снаружи раздался суровый, резкий голос, значительно усиленный громкоговорителем.
— Внимание! Лица, находящиеся на складе! Немедленно покиньте здание. Это полиция! Вы окружены! В случае неподчинения — мы откроем огонь на поражение! Выходите с поднятыми руками!
— Приплыли… — пробормотал Андрюха, тихо опустившись на диван, чуть скривившись от боли.
— Оп-па! — удивлённо округлив глаза, выдохнул Дмитрий. — Ну и что нам делать?
Глава 2Лекарство от смерти
В туннеле совершенно не было света. А у человека отсутствовал фонарь. У него вообще ничего не осталось, даже оружия. Но он не боялся встретить здесь мутантов. Этот туннель был пуст до самых гермоворот, в нем никого не осталось…
Майор Доронин с трудом переставлял ноги, из последних сил заставляя себя идти вперёд снова и снова. Несколько раз он падал на колени, терял сознание на несколько секунд, а затем приходил в себя, поднимался и снова шёл вперёд. В здоровой руке майор сжимал импровизированный факел — гнутый стальной прут, конец которого был обмотан промасленной тряпкой — его он подобрал сразу после того, как покинул место крушения. Теперь, этот огонь был единственным источником света в радиусе нескольких километров.
При защите гермоворот погибло много людей — это было страшно. Около тридцати человек военных, практически весь отряд «Волкодавов» и несколько гражданских из числа рабочих и инженеров. Но ещё хуже было осознание того, что человек, которому его люди верили долгие годы — жестоко врал. Придумал легенду о коварных диверсантах. И даже более того — тридцать лет назад сам приложил руку к тому, чтобы всё будущее комплекса было перечёркнуто раз и навсегда. Полковник Зимин — не достоин быть офицером советской армии. Не достоин быть гражданином великой страны. И теперь он мёртв.
Майор скрипел зубами от боли. Раны полученные в результате крушения дрезины, и при последней схватке с мнимыми диверсантами — были весьма существенны. Доронин истекал кровью, а его отвратительное, ослабленное кровопотерей самочувствие, практически довело организм до обморочного состояния. Он, какой-то частью мозга ещё понимал, что в таком виде, скорее всего уже не доберётся до командного бункера — сил попросту не хватит. И именно поэтому, в очередной раз, упав на колени, майор здоровой рукой извлёк из нагрудного кармана маленькую белую коробочку, многим ранее полученную от Зимина. Кое-как открыв её трясущимися пальцами, майор увидел внутри две маленькие ампулы: зелёную и красную. Там же был крохотный шприц-автомат. Выбрав зелёную, майор кое-как одной рукой вставил ампулу в автомат, а затем, прямо так, через грязный комбинезон, вонзил иглу в бедро.
Вдох. Выдох.
Самочувствие не улучшилось. Скорее наоборот — стало хуже.
Ещё вдох.
Выдох.
Лёгкие прострелила острая боль. Озноб пробрал тело майора, сдавленный стон вырвался наружу. Разноцветные искры заплясали перед глазами, несмотря на то, что было темно.
Голова закружилась. Он потерял равновесие и едва не расшиб лоб о ржавый рельс.
Ещё несколько тяжёлых вдохов и выдохов.
Майор почувствовал нарастающий жар в области груди. И энергию.
Он медленно встал, прислушиваясь к ощущениям. Усталость медленно отпускала.
Силы возвращались, превосходя все ожидания.
Он был готов идти дальше.
Но в глазах, то и дело всплывали странные картинки. И иногда Доронин не понимал, какие реальны, а какие плод воображения его подстёгнутого стимуляторами мозга.
Он шёл километр за километром.
Вскоре Доронин добрался до рухнувших, развалившихся на части гермоворот — теперь они представляли собой просто кучу металла. Кое-где ещё горели очаги пламени. То тут, то там попадались трупы — некоторые до ужаса обгоревшие, другие с огнестрельными ранениями. А иногда попадались и утопленники — те, что попросту захлебнулись. Живых здесь не было.
На одном из запасных путей, майору посчастливилось найти чудом уцелевшую дрезину. Забравшись в неё, Доронин сумел вывести транспорт в частично заваленный обломками туннель, ведущий к командному бункеру.
Уже миновав больше половины пути, его вдруг посетила тревожная мысль — что если та масса воды, годами копившаяся за гермоворотами, затопила всю «Астру»?
— Куда приплыли? — не понял Павел.
— Никуда. Забудь, — отмахнулся Дмитрий, а затем повторил свой вопрос. — Что мы будем делать?
— Для начала посмотрим, действительно ли это полиция! — произнес я, двинувшись к воротам.