нова взялся за полузабытые упражнения первых месяцев после инициации.
Лишь в полдень аура наконец отозвалась, впервые позволив прокачать через неё часть маны из резерва. Через час я сумел поднять телекинезом мелкий камушек, а в ауре появились простейшие конструкции: Сферы. К восемнадцати часам по гарнизону Мириса я снова стал бакалавром: замкнутые конструкции Сфер обзавелись плетениями наполнения, рядом повисли заготовки Копья и Секиры.
Пробный удар заклинаниями показал удивительную вещь: даже в самом Астрале блоки создания псевдоматерии работали точно так же, как и в материальном мире. Словно ничего для меня не изменилось, и вокруг не руины, заметаемые красным песком, а предгорья Зелона, и над головой не плывёт шар Артилиса.
К закату я уже мог считать себя младшим мастером магии. Будто только что приехал в Дальний рог и начал свою службу. Секиру сменили Хлысты воздуха, место простых Сфер занял Улей. В этот момент впервые задумался над тем, что делать дальше. Было два пути. Первый – по-прежнему упорно заниматься аурой, восстанавливая её отзывчивость и наполненность маной, чтобы снова стать полным мастером. Второй – перестать подгонять этот процесс и сосредоточиться на другой стороне своей силы – артефакторике. Всё-таки у меня в наличии два разных истока, которые нужно активировать и разом увеличить запас маны для заклинаний. Что важнее у меня ещё есть разладившийся Орб. Если сумею исправить его, то это будет намного выгоднее. Уж слишком я привык к тому, что в нём находится набор заклинаний на все случаи жизни. Привык рассчитывать на его запас маны и его Родник. Четыре заклинания в ауре – это не то, на чём стоит строить планы в схватках.
С трудом поднявшись на затёкшие ноги, решил не выполнять для разминки очередную тренировку с мечом, а просто пройтись и разогнать кровь. Правда, сначала вложил эспадон в щупальце Хлыста. Не стоило забывать, где я нахожусь, тем более что первый же шаг за кольцо осыпающихся стен напомнил мне: время, отпущенное Стражем, истекает. Ветер гнал мелкий красный песок под ногами, набивал его в трещины, испещряющие камень бесконечным узором. А кое-где из этих трещин уже поднимались ростки зелени. Присев, я осторожно тронул ближайший ко мне. Твёрдые, плотные листья, собранные в тугую розетку, больше похожие на молодой бутон розы. Красноватая кайма лишь подчёркивала сходство.
Вслух, просто чтобы размять горло и напомнить себе, что здесь не один, я приказал своему спутнику:
– Не наступай на зелень.
Пока что это легко выполнить: ростки разбросаны редко, поднимаются только из самых больших трещин. Но можно представить, сколько здесь будет растительности, если зелень будет продолжать прорастать и место и впрямь превратится в оазис. С другой стороны, тогда и смысл беречь одиночные «цветы» исчезнет. Если он вообще есть, этот смысл.
Ведь вся эта растительность лезет сама, явно не нуждаясь ни в каком уходе. Да и что за уход должен быть в Астрале? Полив? Бред. Стражи лишь освобождали «кости» Артилиса от песка и исчезали, спеша к следующему месту. Хотя руины за спиной говорят, что как минимум один раз Стражи здесь обосновывались надолго.
Так, размышляя о тайнах этого места, я повторял свой вчерашний обход, двигаясь по спирали. В центре, возле руин, ростков было больше всего, зато в отдалении стали попадаться не только «цветы», но и другие необычно выглядящие растения. Эдакие серые толстые бочонки с зеленой метёлкой на макушке; пучки рвущихся к небу остроконечных листьев, чьи края словно окрашены кровью; Другие напоминали толстые и шипастые щупальца какой-то морской твари. Место явно оживало.
И появившийся в Сети огонёк говорил об этом убедительнее всех этих изменений.
Меня смущал лишь его цвет. Ярко-зелёный, он сообщал мне, что приближающийся – человек. Не может же быть так, что безотказно работавшее в обычном мире заклинание поиска, отшлифованное на невидимках Зелона, дало сбой в Астрале? Ведь оно всегда выделяло тёмных, отличая их огоньки от людей Гардара. хотя я и искал привычно гниль химер при взятии посёлков и деревень.
Как бы там ни было – я готов к встрече. Гвардеец за спиной, заклинания выплетены и ждут лишь наполнения маной.
Но я оставил их в покое и снова обратился к памяти, выплетая блоки совсем не боевого заклинания Ока. Оно послушно приблизило ко мне гостя, вполне обычного на вид человека. Мужчина в широкополой шляпе. Кажется немногим старше меня, лет, может быть, тридцати. Привычного вида чешуйчатая безрукавка, вздетая поверх кольчуги тонкого плетения, бросала мне в глаза блики. Никаких других отличий от тех патрульных, что встречались мне на улицах Гара. Кроме одной – в руке у гостя знакомый на вид короткий посох, скорее даже жезл, который выдаётся всем, кто достиг ранга Магистра. Или, если забыть об армейской классификации ступеней, а вернуться к той, которой придерживались преподаватели в училище – искатель.
Человек. Гардарец. Птенец того же училища, что и я. В этом не было никаких сомнений.
Вскоре мне и без Ока стали заметны детали: лежащая на полях шляпы красная пыль, щетина, играющая на губах лёгкая улыбка, вычурный амулет на груди. Я убрал заклинание и тронул рукой свой подбородок, ощутив там привычную шероховатость. Выходит, волосы продолжают расти. Удивительно.
Приблизившись, незнакомец первым задал вопрос:
– Ты кто такой, парень?
– Аор де Ранид, – помедлив, дополнил, – выпускник второй ступени Таладорского училища.
– Второй? – Незнакомец склонил голову набок, оглядывая развалины за спиной Гвардейца. – И много вас сюда прислали?
– Одного.
– Забавный эксперимент. Что-то мне подсказывает – такое могло произойти только волей директора Рагнидиса.
Вместо ответа я лишь улыбнулся, а незнакомец покачал головой:
– Учитывая твою силу и каменюку, Гравой, верно, был в ярости.
– Кто такой Гравой?
– Наш вечно недовольный садовник тебе даже не представился?
С досадой на свою непонятливость я сопоставил то, что услышал от Стража о его прошлом, когда он выращивал леса. Теперь-то понятно, что гость говорит именно о Страже и, возможно, оазисах, один из которых он зародил вчера на моих глазах. И насмешка в словах незнакомца мне не понравилась, заставив язвительно хмыкнуть в ответ:
– Как и ты.
– Ох! Извини. Ты Аор де Ранид, – незнакомец произнёс моё имя с расстановкой, словно пытаясь припомнить, не слышал ли его прежде, прищурился, – верно я расслышал?
На мгновение мелькнула мысль, что я зря упомянул приставку к имени, но лишь на мгновение. Да, между собой мы, поступившие в училище, очень редко упоминали их. Учителя в первые дни строго следили за тем, чтобы среди нас, собранных со всей страны, не возникло ни одного спора из-за того, что один сын рыбака, а другой всю жизнь прожил в столице. Но уже через две недели, когда у нас и на сон не осталось времени, это стало неважно. Хотя я, позже узнавший полное имя друга, взял в привычку ехидно именовать его именно им. Сейчас у меня вышло кичливо, но почему я должен стыдиться того, что по праву мною заслужено? Тем более, представляясь в первый раз? Я уже не бывший школьник, уехавший из дома и сам в себе сомневающийся. Так что я лишь кивнул, подтверждая, гость запомнил моё имя верно. А он сорвал, взметая облако красной пыли, шляпу и, прижав её к груди, чуть опустил подбородок, представляясь:
– Ильмар, искатель Воздуха, Эфира и Жизни.
Я обратил внимание, что представился он без второго имени. Обиделся, действительно решил, что я ткнул его в лицо приставкой к имени и заслугами? Зря. Каждому своё. У него талант, данный при рождении: три стихии в редком сочетании. К тому же, из того, что я знаю, окончить третью ступень обучения уже искателем – редкий случай. А жезл говорит об этом однозначно. Окажись Ильмар на землях Зелона, то быстро бы получил именование «де». Или… Я даже вздрогнул от пришедшей в голову мысли. Или остался бы ледяной скульптурой в охранении архимагов на улице Кеура. Как все старшие маги первой фемы.
Наверное, я не удержал мысли и эмоции в узде, позволив им проявиться на лице, потому что черты Ильмара заледенели, он склонил голову и, глядя на меня исподлобья, отрывисто бросил:
– Что?
Я примиряюще поднял ладони:
– Прости. Неприятные воспоминания мелькнули. У нас в армии последнее время было тяжело со старшими магами. Там…
Запнувшись, задумался: едва не сказал «там, наверху», собираясь указать на шар планеты, что висел в фиолетовом небе. Но разве это не иллюзия, призрачная картина созданного пласта Астрала? Как же мне сказать о Гардаре? Внизу? Ведь вчера Страж Гравой сказал, что камень под ногами – это «кости» Артилиса. Позади? В материальном мире? Но Ильмар, услышав моё объяснение, оттаял лицом и, не дожидаясь, пока я разберусь в своих мыслях, опередил, понимающе протянув:
– Да, слышал вы в Гардаре повеселились, и устроили неплохую взбучку зелонцам.
Если он думал, что успокоит меня, то ошибался. Скулы свело от воспоминаний.
Вот под стенами Пеленора бушует море химер, а позже ветер рвёт покрывала на сотнях сложенных вдоль дороги тел. Вот в небе лопается струна, и первая рота третьей превращается в ледяные скульптуры. А здесь Вид с рыком срубает башку химере, но огромная тварь даже мёртвая пробивает ему горжет и шею лапой-клинком и утягивает за собой со стены. Тлеет Светляк в ладони, заставляя решётки камер расчерчивать квадратами гнилую солому и подопытных Равра.
Да. Повеселились.
Ильмар тряхнул головой, расчесал длинные, волнистые волосы пятернёй, вытряхивая из них пыль, вздохнул:
– Отправляясь сюда, я думал, что наконец проявлю себя, принесу пользу Гардару и Создательнице. Кто же знал, что нужно было отказаться? Именование ты заслужил там, в Зелоне, верно понимаю? Неплохо. Как оно там было?
Я растянул непослушные губы, хриплым голосом, сам не узнавая себя, ответил:
– Не так хорошо, как ты себе представляешь. Мороз, ночёвки в снегу, а едва выглянуло солнце и потеплело, так пришлось днями шагать в грязи, которая к вечеру замерзала на сапогах.