Эту мысль я додумывал уже на бегу обратно к щупальцу, которое едва не раздавило меня. Вокруг больше нет костяных уродцев, что могли мне помешать, а сама большая тварь меня не видела. При нужде я могу быть очень ловким со своими «Хлыстами», что не раз доказывал в схватке за Дальний Рог или на тренировках бегунцов. Сейчас я цеплялся ими за щупальце «черепа», поднимаясь по нему выше и выше. Здесь? Замер на секунду у основания щупальца, вглядываясь в пустоту черепа, что стал панцирем для этого существа. Нет. Не пойдёт. Дальше.
А вот бежать по качающемуся под ногами панцирю оказалось сложнее, чем подниматься сюда. «Хлысты» скользили по кости, срывались, заставляя меня падать и судорожно цепляться пальцами за неверную опору. Боль в плече уже не отгонял и Сах. Но в конце концов и безумная пробежка закончилась, правда вниз, к своей цели, я скорее скатился с костяного склона, чем спустился. Время, оно торопило меня, заставляло рисковать. «Хлысты» вцепились в окровавленное, безвольное щупальце. Та самая шея, которую я почти оторвал. Провал черепа, из которого и торчало оно раньше, отлично подходил для моей задумки. «Пробой» угодил туда, куда я и целил: в самое основание. Размолол здесь всё, разорванная плоть открывала провал в глубину панциря, откуда продолжала хлестать фиолетовая густая кровь.
Чтобы точно убить эту тварь, нужно новый «Пробой» отправить как можно глубже в её тело. Так глубоко, чтобы перемолоть там всё в кашу. Даже два «Пробоя». Один за другим. Но сначала два-три разогнанных до предела «Копья» с крошечным временем жизни. Я углублю рану перед собой и едва псевдокамень исчезнет, отправлю туда свои самые сильные заклинания. Это должно половину содержимого панциря превратить в жижу, хлынет не хуже, чем из химер.
Повинуясь приказу, ко мне приблизился Орб. Сейчас, Гвардеец, сейчас. Продержись ещё немного.
Метрах в десяти над «черепом» вдруг возник фиолетовый шар. Налился, распух вдвое и выпустил из себя ослепительно-голубой луч, ударивший в тварь.
Меня тряхнуло, Орб вылетел из ладони, ноги соскользнули и через секунду я висел только на «Хлыстах», что цеплялись за щупальце. Ещё через мгновение из провала черепа, прямо из тела твари вырвались десятки тонких голубых лучиков. И исчезли. А я почувствовал, что падаю. Падаю вместе с тварью.
Рывок и я снова сверху щупальца, а не безвольно болтаюсь под ним. Песок внизу стремительно приближался. За мгновение до удара я оттолкнулся «Хлыстами», влив в них столько маны, что едва не разрушил заклинание. Но приземление смягчил и даже Доспех не сильно просел по мане после кувырков по песку.
На ноги я поднялся, уже понимая, что случилось. Зелёная точка в «Сети» красноречиво намекала, что ко мне пришла помощь. Я не мог понять лишь, почему поисковое заклинание снова подвело меня, на этот раз не с тварями Астрала, а с обычным птенцом моего училища. Почему оно и его не сумело найти на дальних подступах?
Сейчас «Сеть» почти пуста: множество мелочи в окрестностях, но никого рядом, а огромная мерцающая точка «черепа» погасла ещё когда я падал. Мои големы в порядке, Паук даже успел справиться со своими врагами и бежал сюда. А вот я не успел до появления помощи. Ильмар, как я и думал. Отвернулся, ища взглядом Гвардейца. Сам подойдёт, раз снова здесь оказался – мне ещё нужно проверить, насколько пострадал голем.
Не совсем правильно, но я ещё не отошёл от боя, от его азарта. Да и досада жгла кровь: у меня вырвали победу, не дали испробовать придуманную уловку для убийства этой живучей твари. А ведь, кроме этого, никто не отменял подозрений о Гравое, что мог наблюдать за моим испытанием. И что стало с ним? Провал? Разочарование Гравоя?
Скривившись, я прервал мысли и вынырнул из Сах. Пустые мечты, которым нет места в этих песках. Состояние Гвардейца радости мне не добавило. Отломанная в локте рука, треснувшая грудная клетка. Очень опасное повреждение, ведь в его глубине скрывалось сердце голема и Исток.
На подошедшего Ильмара я зыркнул почти с ненавистью. По сути, он украл у меня победу. Улыбается ещё. Эта улыбка словно подбросила свежего хвороста в мою злость. Я резко отвернулся, только чтобы не видеть открытого и весёлого лица Ильмара. И тут же пожалел об этом. Думал, мне удалось пережить прыжок с «черепа» без последствий, но ошибался. Простое движение отдалось резкой болью в груди, заставило схватиться за рану. Без транса Сах пережить такое оказалось непросто.
Тут же на плечо опустилась рука Ильмара:
– Что с тобой? Ты ранен?
Я даже не успел ответить, в ту же секунду ощутив, как меня коснулось чужое заклинание. Я всегда отличу волну эфира, проходящую через ауру, слишком уж у меня много связано неприятных воспоминаний с этой стихией. А ещё всегда отличу жизнь, сотни заклинаний которой я опробовал на себе в госпитале и пансионатах.
Веселье окончательно пропало из голоса Ильмара:
– Верно ты совсем не бережёшь себя. Похоже, стоило мне только уйти, как тут же влез в крупную потасовку. Где только сумел найти такую здоровую тварь? И так прыгать с раной. М-да, конечно, она раскрылась. Неделю заживления насмарку.
Я так и стоял спиной к Ильмару и он не видел, как на моём лице появилось удивление: какая ещё неделя? Рана свежая, лишь чуть зарубцевалась. Сколько прошло? Три, четыре дня? Ильмар же продолжал бурчать:
– Хотя, глядя на ту тварь, которую я прикончил, удивительно, как ты тут ещё жив.
– Зачем ты влез? – я всё же не выдержал.
– Влез? – Ильмар коротко рассмеялся: – Пески мутят разум, но, верно, не до такой же степени? Я дважды убивал подобных тварей и отлично знаю требуемое насыщение заклинания и возможности ступени мастера. К концу боя у тебя просто не могло остаться даже половины запаса, а требовалось вложить две трети. Я же ощущаю плотность твоей ауры.
Привычно переведя на свой лад, когда я добавляю сырую ману, я снова растянул губы в кривой улыбке: хватило бы и даже с лихвой. Жаль.
Рана перестала пульсировать болью, налилась теплом, которое разошлось в стороны, захватывая грудь, плечо и шею. Ильмар довольно заявил:
– Всё. Как новый. Гляжу, у тебя появилась броня. Хотя бы об этом Гравой позаботился. А тебе верно стоило бы заняться другим: сделать себе лечебный артефакт.
На эти слова я кивнул: было бы неплохо, да только ни основы нет, ни столика, ни набора эталонных плетений других стихий. Основа будет, но обойтись разом без двух других вещей невозможно. Основа же вот она, лежит впереди: громадный череп, который и не думает истлевать. Но поднять его целиком невозможно, так что придётся дробить на части. Зато на ближайшие дни у меня не будет забот о материале, успевать бы отбиваться. Ильмару же я ответил, не сдерживая усмешки:
– Спасибо за лечение, но, похоже, кто-то изрядно забыл лекции по артефакторике на первой ступени.
– Что есть, то есть. Я сосредоточился на своём таланте. Как и все мы, верно?
– Ты прав. Так что ты делаешь здесь сегодня? Снова прогуливался и любовался песками?
Ильмар, всё так же улыбаясь, вздохнул:
– Похоже, благодарности за спасение не дождусь. – Я лишь склонил голову, глядя на него уже исподлобья. Он вздохнул: – Печально. Но я это переживу. А пришёл я сюда из-за своего таланта – меня всегда привлекал Эфир и красота его формул.
Формулы? Им в училище уделяли не так много времени. Хотя Ильмар ведь рассказывал, что его перевели из гарского университета, а там как раз дают полное фундаментальное обучение. Возможно, с его талантом в Искусстве, ему и не нужно было искать, чем усилить себя. А возможно, у него не было сражений в Зелоне. Несправедливо, но эта мысль меня немного успокоила. Никогда не думал, что буду завидовать чужому таланту. Неприятный опыт. Ильмар же и не подозревал о моих мыслях, увлечённо рассказывая:
– Здесь, – обвёл он руками пески, на миг задержавшись взглядом на вспышке моего ритуала, поглотившего очередную волну мелочи, – верно, идеальное место для его применения. Сама основа магии вокруг. Ты создал артефакторную площадку, а я исследовательскую. Ни одно колебание этого мира не ускользает от меня.
Сегодня я и так обидел Ильмара, поэтому новую гримасу сумел скрыть, позволив ей проявиться лишь в мыслях. Не слишком ли мой старший сотоварищ по учёбе самоуверен? Скажи подобное Повелитель или хотя бы архимаг, я бы ещё поверил. Но ставить себя на равных с ними?..
– Поэтому я и заметил колебания. Колебания каждый раз, когда в Таттву прибывает новая армия тёмных. Я воссоздал то, что Стражи именуют Великим заклинанием.
Я всё же не выдержал:
– Да ладно?!
– Можешь не верить.
– Да почему не верить? – хмыкнув, я уточнил: – И даже это не впечатлило ни один из лагерей Стражей?
Ильмар смерил меня взглядом, криво улыбнулся:
– Я и не сказал им об этом. Верно, Стражи не раз видели уже мой исследовательский комплекс, но ни один из них не сказал мне ни слова. Пусть. Я и без их подсказок вижу, как с каждым днём нарушается баланс Великого заклинания. Могу даже предсказать, что вон там, – рука Ильмара указала почти туда, где я определил север, будет большой пробой. Там появится то, что можно будет считать малыми вратами Таттвы в этот мир. Место, куда неминуемо прибудет приличный кусок армии тёмных. Место, где я, – Ильмар сбился на миг, поправился, – где мы, и ты в том числе, смогут показать себя и помочь Стражам. Ведь им нелегко будет биться сразу в двух местах.
– Когда?
– Скоро. Едва ты увидишь, как там полыхает небо, можешь смело мчать туда на помощь.
Невольно я оглянулся на путеводный огонь. Там как раз средняя по размеру тварь заворожённо замерла. Не замечая, как мой ритуал истощает её ауру, вгрызаясь в тело. Тварь погибнет раньше, чем придёт в себя. Ильмар верно понял мои сомнения, развёл руками:
– Тут, верно, придётся выбирать. Но мне казалось, что я уже убедил тебя в бессмысленности попыток впечатлить Гравоя. Скажу больше, сегодня я пришёл сюда, потому как огонь, что ты охраняешь, странно искажает мои наблюдения.
– Уменьшает вероятность пробоя? – предположил я. Ведь не может быть так, что Ильмар заметил то, чего не обнаружили Стражи?