ое разочарование – и это, заметьте, при правильном уходе. Последней каплей стали ботинки, порвавшиеся через три недели после покупки.
Уверена, похожая история есть у каждого из вас. А все потому, что запланированное устаревание вещей – вполне привычная практика для производителей. Было время, когда вещи делали на века, сейчас же срок эксплуатации товаров намеренно укорачивают, чтобы вынудить нас покупать снова и снова. Производитель может ограничить срок эксплуатации напрямую (вещь просто перестанет работать) или использовать непрямые способы. Модные бренды прибегают ко второму варианту: они заставляют нас следовать за трендами (меняем на новое все, что «вышло из моды») и используют некачественные материалы, чтобы вещь быстрее выходила из строя. Например, в случае с брендом обуви я обратила внимание на то, что у многих моделей подошва была некачественной.
Зачем производители это делают? Главная причина – получение прибыли. Согласитесь, лучше каждые год-два продавать новую вещь с ограниченным сроком эксплуатации, чем делать одну, которая прослужит десять лет. При этом запланированное устаревание вредит природе: на производство новых изделий расходуются ресурсы и энергия, устаревшие товары заканчивают свою жизнь на полигонах, но даже если их отправляют на переработку, энергия и новые материалы для производства все равно нужны.
Перепроизводство
Главный принцип фаст-фэшн – создавать как можно больше дешевых вещей. Стремясь удовлетворить потребности покупателей в новизне, модные бренды производят намного больше товаров, чем способны продать. Так, например, летом 2018 года шведский бренд H&M отчитался о нереализованной одежде на 4,3 млрд долларов[29]. И это только один производитель! То же самое происходит и у других фаст-фэшн-брендов, и даже у производителей люксовых товаров. Перепроизводство стало серьезной проблемой модной индустрии. Что же происходит с вещами, которые так никто и не купил?
Каждый год в мире производится порядка 150 млрд предметов гардероба[30]. Из них, по подсчетам Fashion Revolution, минимум 10 процентов, то есть около 15 млрд новых вещей, остаются нераспроданными и в итоге отправляются на свалки или сжигаются[31]. Да, вы правильно поняли. Абсолютно новые вещи, на производство которых потрачены ресурсы, отправляются на мусорный полигон или в печь.
В разное время на уничтожении вещей попадались всемирно известные производители одежды и аксессуаров. Уже упомянутый H&M фигурировал в расследовании датского телевидения 2017 года. По словам местных журналистов, начиная с 2013 года H&M ежегодно сжигал в среднем 12 тонн нераспроданной одежды на мусоросжигательном заводе в Роскилле[32]. Бренд объяснил свои действия тем, что одежда была непригодна для продажи: она либо контактировала со сточными водами, либо в ней была обнаружена высокая концентрация химикатов. Так это на самом деле или нет – доподлинно неизвестно. Журналистам удалось заполучить две пары новых брюк из вещей, предназначенных для сжигания. Они отправили их в независимую лабораторию и выяснили, что брюки не содержат опасных бактерий или токсинов, то есть они были безопасны для здоровья.
В 2017 году в The New York Times вышла колонка о том, как Nike уничтожает остатки товаров[33]. В мусорном баке магазина Nike на Манхэттене обнаружили несколько мешков с новыми кроссовками и спортивной одеждой. Каждая вещь была изрезана.
Масс-маркет-производители уничтожают нераспроданные товары, чтобы освободить место в магазинах для новых вещей. Люксовые бренды делают это, чтобы поддерживать свою эксклюзивность. Они не готовы продавать свои продукты со скидкой или жертвовать их на благотворительность.
В 2018 году издание The Guardian рассказало, как швейцарская компания Richemont за последние два года уничтожила новые часы почти на полмиллиона евро, чтобы избежать их продажи по бросовым ценам[34]. По той же причине британский бренд Burberry в 2018 году уничтожил свои новые товары на сумму 36,8 млн долларов[35]. Эта новость настолько возмутила клиентов бренда, что они пообещали его бойкотировать (и даже придумали хэштег #burnberry). В результате Burberry пообещал перестать уничтожать нераспроданные вещи.
В аналогичных скандалах были замешаны Louis Vuitton, Chanel, Michael Kors, Victoria’s Secret и другие бренды.
Чтобы покончить с этой порочной практикой, бренды должны пересмотреть свою бизнес-модель. Вопрос в том, кто из них готов на это пойти.
1.6. «Мусорный след» потребителя
Впрочем, не только бренды выбрасывают одежду. Существенную часть «мусорного следа» модной индустрии формируют и потребители. Одежда стала настолько доступной, что мы покупаем больше, чем нам необходимо, и легко расстаемся с вещами, нередко отправляя их в мусорное ведро после первого же использования. Мои читатели регулярно делятся историями о своих знакомых, которые выбрасывают носки и колготки не потому, что те порвались и больше непригодны, а потому, что их лень стирать. Можете такое представить?!
«Одежда стоит дешевле бутерброда. Такие цены открыто заявляют нам, что эту одежду нужно выбросить, избавиться от нее как от презерватива и забыть еще до того, как ее полюбят и распробуют, показывая молодым потребителям, что мода не имеет никакой ценности».
– Ли Эделькорт, эксперт по модным трендам
Одноразовость давно стала нормой, и это подтверждают эксперты. По данным Фонда Эллен Макартур, во всем мире люди ежегодно выбрасывают одежду, которую можно было бы продолжать носить, общей стоимостью 460 млрд долларов. Некоторые предметы гардероба выбрасываются уже после 7—10 использований[36].
Мы настолько прочно подсели на иглу быстрой моды, что в погоне за новым не успеваем задуматься, какой будет судьба наших старых вещей. А правда такова, что 73 процента всей одежды в итоге оказывается на свалке, превращаясь в post-consumer waste.
Только в США каждый год на полигоны отправляют 10,5 млн тонн одежды. Чтобы вы осознали этот масштаб, представьте огромное 103-этажное здание Эмпайр-стейт-билдинг в Нью-Йорке. Так вот, куча вещей, от которых американцы ежегодно избавляются, в 30 раз тяжелее, чем знаменитый небоскреб[37].
В Великобритании на свалках ежегодно оказываются 350 тыс. тонн использованной одежды на общую сумму около 140 млн фунтов стерлингов[38]. При этом среднестатистический британец не носит треть своего гардероба как минимум в течение года.
В Канаде на одного жителя страны приходится 32 кг текстильных отходов в год[39].
К сожалению, я не смогла найти информацию о том, сколько одежды выбрасывают россияне, но, по данным фонда «Второе дыхание», жители одной только Москвы ежегодно производят более 450 тыс. тонн текстильных отходов[40]. Так что мы не отстаем! Хотя вряд ли стоит гордиться столь сомнительными достижениями.1.7. Трудности переработки
Почему бы просто не взять и не переработать все эти вещи? Зачем их выбрасывать? Сказать проще, чем сделать. На мой взгляд, переработка использованной одежды – самая серьезная проблема современной модной индустрии, и вот почему.
Дизайнеры разрабатывают одежду, производители ее производят, потребители покупают, носят и выбрасывают – ни на одном из этих этапов люди не задумываются, как впоследствии вещь будет утилизирована, можно ли будет ее переработать для повторного использования, и главное – есть ли условия для переработки в странах, где эту одежду продают и покупают. Последствия такого линейного подхода очевидны.
Согласно отчету Фонда Эллен Макартур, сегодня в новые вещи перерабатывается лишь один процент старой одежды[41]. Еще 13 процентов старых вещей либо превращаются в ветошь, которая затем используется в качестве салфеток в тех же автомастерских, либо механическим способом измельчаются для производства изоляционных материалов, набивки для матрасов и пр.
Все это происходит в том случае, если в стране в целом или в конкретно взятом городе или регионе налажены сбор, сортировка и переработка ненужной одежды. Если же такой системы нет, не стоит надеяться, что ваши старые джинсы получат шанс на вторую жизнь. В лучшем случае они будут проданы в секонд-хенде или отправлены в страны третьего мира в благотворительных целях. Кстати, последнее не гарантирует вашей старой одежде долгую и счастливую жизнь.
Мне неоднократно попадалась информация о том, что страны третьего мира задыхаются от использованной одежды, которой их завалили лидеры потребления вроде США. Такая «забота» зачастую оказывается медвежьей услугой: непрерывный поток бесплатной одежды из-за границы приводит к кризису локальных производств текстиля и, как следствие, экономическим проблемам. Местному малому бизнесу просто не дают развиваться. В конечном итоге большая часть такой «благотворительной» одежды попадает на все те же свалки, только не в США или Европе, а где-нибудь в Африке.
Но вернемся к одному проценту текстиля, который все же перерабатывается в новую одежду. Почему так мало? Причина – в смесовых тканях.
Смесовые ткани – это ткани, сотканные из волокон разного вида. Уверена, в вашем гардеробе немало такой одежды. У меня точно есть. Вот, к примеру, состав моей старенькой вязаной шапки: 52 % – акрил, 30 % – шерсть, 18 % – нейлон. Тут есть натуральная шерсть, а также синтетические акрил и нейлон.
В большинстве случаев, когда говорят о смесовых тканях, имеют в виду смесь натуральных и синтетических волокон, например хлопка и полиэстера. Хотя смесь исключительно синтетических материалов – тоже частое явление, особенно когда речь идет о спортивной одежде.
Натуральные и синтетические волокна смешивают по нескольким причинам. Во-первых, для улучшения потребительских свойств вещи: натуральное волокно отвечает за комфорт, а синтетическое – за хорошие эксплуатационные свойства. Проще говоря, носить такие вещи вы будете долго и с удовольствием. По крайней мере, так задумывалось изначально. Во-вторых, добавление синтетических волокон к натуральным позволяет заметно удешевить производство одежды, поэтому смесовые ткани особенно востребованы среди фаст-фэшн-брендов. Вспомните, сколько стоит свитер из стопроцентной шерсти, и сравните со стоимостью свитера из смесового текстиля. Разница очевидна.