Муж не прислал ни одного сообщения. Черный экран телефона напоминал мне о тех давних вечерах, когда я ждала, что Джейк ответит. Это было в первые дни, когда мы начали пользоваться мобильными теле фонами, и я получала незатейливые уведомления: «Получено одно сообщение». Я тогда могла оставить мобильник в своей комнате и улечься в ванну на два, а то и три часа, откладывая момент возвращения к телефону. Бывало, я говорила людям: «Когда мы с Джейком познакомились, мы были почти что детьми». Нам было по двадцать, мы были идеалистами, детишками, намеревавшимися спасти мир. Мы не ведали, что творили.
Я вытащила детей из ванны. Обоих поднимала повыше, вытирала им волосы полотенцем и, притворяясь роботом – роботом-феном, – дула им в шею. Мальчишкам это нравилось, они хохотали, запрокидывая голову, и просили еще. А потом Тэд уткнулся головой мне в подмышку и долго визжал от удовольствия. Но когда Пэдди стал чистить зубы, я заметила, что он наблюдает за мной. Сын слегка прищурил глаза и посмотрел на меня искоса с легкой подозрительностью. Его рот был полон вспененной зубной пасты. Пэдди не спускал с меня глаз, пока я вынимала пробку из ванны, доставала коврик и старательно его трясла, одной рукой собирала с пола грязные носки, а другой поправляла зубную щетку во рту Тэда.
– Мамочка, с тобой все хорошо?
Ради детей я старалась вести себя спокойно. Наверняка могла быть тысяча причин для опоздания Джейка. Авария, болезнь, поломка локомотива. Теракт. Или Джейк решил пойти выпить с коллегами. Раньше такое случалось. Я наблюдала за тем, как мои мысли постепенно захлестывает волна неведения. Невысокая. Но издалека цунами обычно выглядят невысокими, а потом грозят погубить все на своем пути.
«Как же так, – думала я, – я всегда верила Джейку и даже не особо слушала его объяснения…» Я помнила, что зачастую радовалась, когда муж не приходил домой. После того как я целый день возилась с детьми, мне уже не хотелось ничего, кроме тишины, наполненной ванны и ощущения собственной кожи. Мне всегда нужно было много времени проводить наедине с собой. В этом смысле можно сказать, что я не очень-то годилась для замужества. Но мы долго были счастливы, я точно знаю, что были. Есть фотографии, где мы сняты в день помолвки на вершине холма. Наши улыбки почти стерты солнцем.
Как только Тэд заснул, я осторожно слезла с кровати, ухватившись за обтянутую мягкой тканью спинку и постаравшись не задеть сына. Я пошла в ванную и встала перед большим зеркалом, где могла увидеть себя во весь рост. Но уже почти ничего не было видно, и я закрыла ставни и включила свет. Мое платье промокло под мышками, на нем появилось несколько пятнышек от масла, которым я пользовалась, готовя ужин. На щеке чернела размазанная тушь для ресниц. В итоге я вынуждена была задать себе вопрос: чем я отличалась от Ванессы? Я же прекрасно знала, как она выглядит. Я даже знала, как она пахнет – несколько раз я улавливала на одежде Джейка ее аромат, теперь я это понимала. От нее пахло гелем для душа и стиральным порошком. И чем-то еще, исходящим из самой ее глубины.
Ванесса. Меня стошнило в раковину. На самом деле, если приглядеться, как же ужасно выглядят отверстия стока в раковинах. На них какая-то тягучая зеленоватая слизь. Я знала, что это никуда не уйдет, сколько ни лей в раковину всякой химии.
«Просто секс».
Меня снова вырвало. Я сплюнула в раковину и вытерла губы. В этот момент мне трудно было вообразить их – Джейка и Ванессу, Ванессу и Джейка – кроме как в самых изощренных порнографических позах. Я почти не могла представить себе их лица. Если я старалась изо всех сил, передо мной представало нечто наподобие графического изображения их половых органов крупным планом. Нечто самое элементарное. Что-то случилось с моим воображением, оно стало каким-то извращенным, чем-то вроде путешествия в самые темные уголки Интернета.
К десяти вечера Джейка все еще не было дома. К этому времени я выпила половину бутылки вина – крепкого красного. И чем больше я его пила, тем горше оно становилось. Я сняла испачканное платье и нашла в глубинах гардероба нечто черное и блестящее. Я хватала вещи, сжимала в кулаке, срывала с плечиков футболки и юбки и швыряла на пол. Я знала, что если следовать киношной логике, то я должна была выпотрошить гардероб Джейка, а не свой. Но это у меня не получилось: мне не хотелось прикасаться ни к одной из его вещей. Нестерпимо было вновь ощутить ее запах.
Самой главной ноткой ее запаха был то ли шампунь, то ли дезодорант с землистым ароматом, больше похожим на мужской парфюм. Что-то напоминающее запах виски, сигар и дымящихся луж минеральной воды, которой залили костер, или мужского пота на клетчатой рубашке, пота, к которому примешивается запах благоухающей листвы. Я думаю о походе с палаткой и без детей. И я вижу в этом походе ее, не себя. Я вижу, как Ванесса сидит у входа в палатку, совсем как в классическом романе, скрестив лодыжки. Она приглаживает волосы и смеется в ответ на какую-то фразу Джейка. Ее мышцы под юбкой такие же крепкие, как в тот день, когда она появилась на свет. Я увидела, как Джейк шепчет ей что-то на ухо, говорит, какая она милая, какая притягательная, насколько она лучше меня…
Чтобы перестать размышлять в таком духе, мне пришлось пошевелиться, нужно было чем-то себя занять. Я загрузила белье в стиральную машину, хотя вешать его было некуда, и так весь дом был завешан влажной одеждой. Даже в больших комнатах не было достаточно тепло, при том что отопление работало вовсю. «Нужно бы разжечь огонь в камине», – подумала я, но я понятия не имела, как это делает Джейк, этим всегда занимался он. Вместо этого я принялась подметать полы. Я быстро передвигалась по комнатам в коротком черном платье, с подвеской с фальшивыми бриллиантами на груди. Я надевала это платье на торжественные мероприятия в старинном университете Джейка. Это было платье для коктейлей, оно очень хорошо облегало мою фигуру и ловко сидело на бедрах. Но теперь мое тело каким-то образом перестроилось. Думаю, во всем был виноват нож хирурга, который производил кесарево сечение. Это был практикант, он только учился своему ремеслу. Декольте стало слишком глубоким для моей увеличившейся груди – был заметен бюстгальтер с цельными чашечками. Если я опускала голову, то могла уткнуться подбородком в собственную плоть. На миг я подумала о том, не смогу ли себя таким образом удушить, если постараюсь как следует.
Я подметала и подметала, а потом опустилась на четвереньки, чтобы оттереть с пола пятна. Пол в кухне был самым запущенным местом в квартире. Мы были так заняты, что мыли его крайне редко. Но на самом деле, как мне, ползающей на четвереньках по кухонному полу, казалось теперь, не так уж сильно мы были заняты. Хватало же времени Джейку, еще как хватало, чтобы спать с ней и со мной уже несколько месяцев. И в последнее время секс у нас был просто потрясающий. Мы потом лежали изможденные и молча смотрели в потолок. А он приходил ко мне от нее, конечно же он…
Меня снова стошнило – на этот раз на кухне. Тонкая струйка слюны стекла на пол. Я села и прижалась спиной к шкафчику. В этих шкафчиках мы хранили уйму контейнеров Tupperware – десятки пластиковых коробочек без крышек, с неподходящими крышками… да просто горы хлама. Я то и дело собиралась навести порядок в этих шкафчиках, но никогда этого не делала. Мы с этим домом давно договорились не обращать внимания на такие вещи – на этот беспорядок, на эти потайные уголки, где царил хаос.
Я дотянулась до бокала с вином и поморщилась, сделав глоток. Я уже несколько часов ничего не ела. Сжевала пару остывших рыбных палочек с тарелки Тэда. Одна из них была такая измятая, что я заподозрила, что до меня она побывала во рту сына.
Вдалеке, в соседней комнате, открылась дверь – более медленно, чем обычно. Я чуть было не вскочила. Была готова причесаться, умыться и сунуть в рот жевательную резинку. Могла бы побежать наверх, снять это платье и надеть что-то более подходящее. Но я ничего этого не сделала. Я осталась сидеть на полу.
Глава 13
Я крепко держала бокал в руках и в какой-то момент стала гадать, с какой силой его надо сдавить, чтобы он треснул. Я представила, как кровь мешается с вином и вино вдруг становится очень жидким по сравнению с кровью, бледным и водянистым рядом с густой алой жидкостью, которая начнет вытекать из порезов. Я когда-то видела такое – я представляла себе это в мельчайших подробностях, – но не могла вспомнить, когда и где.
– Люси?
Голос Джейка прозвучал очень серьезно. Я услышала, как ко мне приближаются его шаги, как ступают по полу его кожаные туфли с толстой подошвой. А мне нестерпимо хотелось рассмеяться. Разве я могла быть замужем за этим человеком, который сейчас шел ко мне и звал меня по имени? Нет, гораздо больше походило на то, что мы все время просто притворялись.
Он остановился в дверях, держа руку около лица. Пауза.
– Люси? Люси? Что с тобой?
Муж присматривался ко мне с огромной высоты – так, будто я была незнакомой женщиной, упавшей на улице, бродяжкой, которую нужно было спасти этому мужчине в приличном костюме.
– Где ты был? – спросила я, не отрывая взгляда от пола.
Я подражала Джейку – задала вопрос, ответ на который знала, только ради того, чтобы услышать, как слова слетают с моих губ, ради того, чтобы через силу издать какие-то звуки. Я подумала: может быть, мы смогли бы заниматься этим вечно и превратить наши отношения в сериал без слов до скончания времен. Джейк мог бы пожать плечами и ответить: «Гулял». Или мог спросить: «Как мальчики?»
Но он этого не сказал.
– Я встретился с Ванессой. Мы… просто поговорили. Я сказал ей, что все кончено. Вот так…
Одиннадцать ночи. Просто поговорили? Слишком много времени для просто разговоров. Этого времени хватило бы для секса, но что хуже того, гораздо хуже – этого времени с лихвой хватило бы для ласк, объятий, тихих слов прощания. Внезапно порнографические сцены стали бессмысленны, их место заняли романтичность, нежность, негромкие вздохи, касания губами шеи и мочки уха…