Еще к странному можно отнести то, что в стороне пьяные еле на ногах стоят, штормит их прилично, шатаются безостановочно и тоже на трупы ноль внимания, как будто это обычное для нашего двора дело. Еще дальше толпа над кем–то склонилась и что–то там делает, но из–за острого угла обзора трудно рассмотреть — что именно.
В другую сторону глянул, там аналогичная картина, только и разницы что кто–то от пьяных довольно быстро за угол рванул, пока те к нему шкандыбали.
Что возле стоящего напротив дома происходит — не видать. У нас пространство между домами липами густо засажено, и уже под ними лавочки и детские площадки расположены. Под самым же домом березы растут, что тоже обзор не улучшает, так что из окна мне не видно что там происходит, только зеленая крона деревьев лениво шевелится от небольшого ветерка.
— Действительно странное и нехорошее, — прекратил в окно глазеть, принялся в темпе одеваться. — Ладно трупы, но откуда пьяных столько?
Раздумывая об этом, натянул камуфляжные штаны, черную футболку с апокалиптическим принтом — вид из окна, наверное, навеял, — подпоясался широким армейским кожаным ремнем с латунной бляхой с изображением летучей мыши на ней, куртку не стал надевать, хоть и конец лета, а погода жаркая еще стоит. Обулся в берцы — будет чем пьяных отоварить, а то гоняются они за людьми, видите ли. Надел часы, сунул ключи от квартиры, кошелек и свой паспорт в карман, прихватил было «Барсика» — складной нож «Барс», подарок брата на одиннадцать лет, — он пусть и с коротким лезвием, но умеючи и им можно делов наделать.
Покрутил его в руках задумчиво да и положил на место.
При разных ЧП менты обычно нервные и до такого докопаются, хоть он и не является холодным оружием. Так что вместо ножа взял тяжелую связку ключей на длинном шнуре. Приличный кистень, легальный притом.
Прежде чем уходить заглянул к тетке: глаза закрыты и вроде уже не так тяжело дышит. Не стал ее тревожить. Тихонько прикрыл дверь и на выход направился. Нужно узнать что такое в городе происходит и до больницы прошвырнуться, скорую желательно вызвать. Если же не получится, то скорее всего придется самому тетку к врачам везти, хоть она и хорохорится.
Света нет, лифт не работает, для меня то не проблема спуститься с шестого этажа, но чую скоро тетку болящую на руках нести придется вниз, что не есть айс. Сам могу не справиться, хоть она и худощавая, но шестой этаж…
«Нужно машину ловить и с водилой сразу договариваться, чтоб помог спуститься. Накину ему, если что, за помощь».
С этими мыслями вниз и направился, перепрыгивая через несколько ступенек, но периодически останавливаясь и прислушиваясь — что в подъезде делается, да втягивая носом воздух — принюхиваясь. Но ничего странного–вонючего не унюхал, обычные подъездные запахи, если и было что, то, как и говорила тетка, всё уже развеялось. Услышать тоже ничего не услышал, тишина полная. Я бы даже сказал, нездоровая такая тишина.
Спустившись до второго этажа, насторожился — кровью прилично так площадка забрызгана.
«Тут явно не палец кто–то порезал».
Проследил взглядом до какой двери кровавый след тянется и кажется я уже догадываюсь откуда трупы на улице образовались, и откуда столько пьяных.
— Допрыгался, морячок!
Квартира, возле которой чуть ли не лужа крови натекла, принадлежит Витьке–моряку, добродушному в обычной жизни здоровяку, но буйному во хмелю. Не всегда, но бывает находит на него и тогда всем места мало становится. Брат раз воспитывал его пьяного, что сделать не каждый решится, всё же двухметровая туша с плечами, на которых выспаться можно. Но Витьке тогда крупно не повезло, открыл он рот на возвращающуюся домой нашу тетку, а брат в этот момент с другой стороны подходил и стал свидетелем этой его ошибки.
Тетка то в подъезд нырнула, не стала связываться, а вот брат задержался. Сам не видел, но пацаны потом рассказывали, что сердобольные старушки Витьку даже жалеть принялись, чего никогда раньше не происходило, если тот подвыпивший. Петька отметелил его так, что в дальнейшем, будучи даже пьяным, он с теткой всегда вежливо здоровался и начинал дружкам рассказывать, какой классный парень мой брат. Ну и тогда, когда на следующий день протрезвел, приходил к тетке извиняться, чего лучше бы не делал. Морда сплошной синяк, перегарище на версту и он с тортиком.
Видимо из плавания вернулся и гулянку устроил. И, наверное, крышу в очередной раз сорвало…
«Похоже подрезали его, когда буянить начал, — еще раз осмотрел я лужи крови, — вот и трупы образовались. Но, где менты?»
Сам я вчера вечером на улицу не ходил, с теткой целый день костюм мне в школу, будь она неладна, подгоняли. Выпускной класс, нужно соответствовать. Так что, когда закончили, дома решил остаться, телек посмотреть, а потом и спать завалился. Решил перед последним днем каникул отоспаться впрок.
«Вот всё веселье и проспал», — замер я перед выходом, прислушиваясь.
Догадки — догадками, но это не отменяет того, что еще и туман какой–то странный и вонючий был. Так что выскакивать сразу на улицу не стал, отжав язычок замка и медленно приоткрывая дверь — принялся осматриваться.
Возле подъезда трупы, тут я не ошибся. Ошибся в количестве пьяных: за длинным рядом машин, стоявшими вдоль дома, под деревьями их там приличная толпа собралась.
«Какого они делают?»
Опять, как и из окна недавно наблюдал, сколько–то там человек над кем–то склонились и непонятно что делают, машины не дают рассмотреть — что. А вокруг этих делателей толпа прилично пьяных стоит волнуется, что–то там варнякают, за гулом голосов не разобрать.
Уже смелее вышел из подъезда наружу, всё также головой по сторонам вертя. И чем больше оглядывался, тем больше мне не нравилось то, что я вижу. Не мог Витька такое количество народа споить! Вот трупы, это точно его дело — черепа от ударов внутрь аж вогнуло, видимо сильно они его раздраконили, что он совсем тормоза потерял и со всей дури лупил. А вот…
— Вот… Фак! — выдохнул я потрясенно.
Некоторые из «пьяных» в мою сторону оглянулись, а у них вся морда в крови. Кинул снова взгляд на трупы — эти тоже, как будто до того как прилечь «отдохнуть», жрали кого–то.
Витька, скорее всего.
Всё больше и больше голов в мою сторону поворачивалось и теперь я ясно слышал, что они не варнякают, а урчат утробно, как коты до мяса дорвавшиеся и которое у них забрать пытаются.
— Фак! — вырвалось повторно, когда сразу пятеро в мою сторону двинулось, всё так же урча и привлекая этим ко мне всё больше и больше внимания других… — Писец, похоже, всё же настал!
Волосы на голове зашевелились, когда столкнулся взглядом с первым уже доковылявшим до машин…
— Зомби, — прошептал враз онемевшими губами, сразу понял, что это именно они и есть.
Натуральные зомби. Не такие, как в фильмах показывают, там уроды сплошные. Тут же обычные люди. Этот вот, что первый в мою сторону двигается, дядька Женька с четвертого этажа, заядлый доминошник. Только нет больше доминошника, его глазами на меня сейчас какая–то тварь с жуткими голодными глазами смотрит.
Уже заскакивая обратно в подъезд, услышал как и с боков «пьяные» заурчали, так что поспешил захлопнуть за собой дверь и убедившись что замок защелкнулся, произнес в третий раз:
— Фак!
Правда тут же рот захлопнул, очень уж гулко мои слова в подъезде прозвучали. А от пронзившей голову мысли, что на голос могут из квартир зомбаки повалить, захотелось еще громче выругаться. Чертовы фильмы и моё больное воображение.
Но фильмы фильмами, шуметь всё же не стал. Вместо этого, стараясь не обращать внимания на приближающееся урчание с улицы, настороженно прислушался к тишине подъезда.
Или не совсем тишине?
Если не ошибаюсь, то сверху кто–то спускается, шаркая ногами.
«Вряд ли старушка!» — тело холодком обдало, от мысли, с кем столкнуться придется. В этот момент «дядька Женька» видимо добрался до двери подъезда.
— Черт! — аж подпрыгнул я, от гулкого удара в дверь и раздавшегося, кажется что прямо над ухом, урчания.
Отошел от двери и снова прислушался, что не так и просто было сделать из–за продолжавших долбиться снаружи в дверь «дядьки Женьки» с друзьями и выскакивающего из груди сердца.
«Точно кто–то спускается», — всё же кое–что я услышал.
Наклонился и в проем между лестничными пролетами вверх посмотрел… никого не видно. «Наверное вдоль стены идет».
Достал из кармана связку ключей, намотал шнур на правую руку, дернул пару раз, проверяя длину и как он к связке, крепко держится? Проделал всё это на автомате, продолжая вверх смотреть.
И не зря смотрел, увидел как на площадке между четвертым и третьим этажом кто–то мелькнул.
Волнения как такового уже не было, даже сердце успокоилось и прекратило об ребра истерично долбиться. Всё же успел я оценить скорость зомбаков на улице. Совсем медленно они движутся. Так что, если по лестнице только один спускается, а походу это так и есть, то мне даже драться не обязательно. Дождусь пока он до конца пролета дойдет, сам через перила перемахну и обойду его. Да по любому так и сделаю, оно если драться придется, то сверху вниз бить всё же удобней будет, хоть ключами, хоть ногой в голову.
Шарк, шарк, шарк, — шаги медленно приближались. Зомбак еще дважды на площадках мелькнул, а я весь подобрался, готовясь увидеть, кому еще не повезло.
— Ах, черт! — аж перекосило меня, когда увидел — кому.
И не внешний вид красотки Светки, с восьмого этажа, меня впечатлил. Хоть перемазанную с ног до головы в крови двадцатитрехлетнюю девчонку, которая неизвестно от кого двойню родила, теперь трудно красоткой назвать.
Этот неизвестно кто ей в нашем доме два месяца назад квартиру купил. На крутом джипе иногда приезжает, явно не муж, но кто такой и как зовут, никто не знает. Приезжает, ни с кем не здороваясь, да даже не смотря ни на кого, сразу в подъезд и в лифт ныряет. Так же и уходит. Светка от него, впрочем, тоже не сильно отличается, такая же высокомерная стерва. Со мной, во всяком случае, за всё это время ни разу не поздоровалась.