— Периметр чист, шеф, — докладывает подошедший Студень, поглядывая на «нору». — Кроме этих врат в ад. За них я не могу ручаться.
— Да какие это врата в ад, — бросаю оценивающий взгляд на «нору». — Максимум калитка.
— Успокоил так успокоил, — бурчит командир поддержки.
Не знаю, чего он переживает. В прошлый раз ведь нормально сходили, вон сколько мяса приволокли, и сегодня надеюсь, будет столько же. Или Студень волнуется из-за того, что это мясо в неубитом состоянии агрессивное и опасное? Ну подумаешь.
— Зубастик, разведуй, — приказываю крылатому питомцу.
Дракончик, словно только этого и ждал, мигом залетает в «нору», и я подключаюсь к его зрению. В этот раз червоточина выходит в лес, и это хорошо: больше шансов найти ягоды.
— Чисто, — подытоживаю. — Заходим.
Первой заскакивает Змейка, потом я, потом Лакомка. Оказываемся мы на пустом травяном берегу реки. Высоко над деревьями кружит Зубастик, всматриваясь в заросли. Глаз у дракончика острый, может, и углядит в кустах кого-нибудь дорогого и вкусного.
— Ищите любые ягоды, — дает инструкции альва. — А потом зовите меня. Список подходящих на самом деле большой, поэтому вряд ли мы уйдем ни с чем.
Час мы втроем бродим по зарослям и собираем разные ягоды. Не все нужны именно для моего Провидческого дурмана, какие-то пригодятся альве в зельеварении, ну раз мы здесь, то почему бы не собрать? А вообще ягодособирание очень интересно, только почему-то у меня скулы сводит от постоянного зевания, но это, видимо, побочный эффект этого захватывающего занятия.
В момент, когда у меня уже и глаза начинают слипаться, Зубастик замечает первого гостя. Мда, такую громадину сложно не заметить. Похож, на вепря, но размером с фургон. Наверное, он и распугал остальных зверей. Ведь обычно у «нор» полно живности, так как энергия портала притягивает разных тварей.
— К нам движется Пятачок-переросток, — оповещаю я спутниц. — Змейка, пойдем встретим поросенка. Лакомка, будь здесь.
— Хорошо, мелиндо, — покорно соглашается альва. Причем она первым делом глянула на амулет на моей шее, но всё равно сказала то, что сказала, порозовев лицом и опустив глаза.
А амулет перевел это как, внимание, — мой зая.
Ах, вот какой дословный перевод у этого слова. Мой зая… Должно быть, у альв это имеет более ценный смысл, чем у нас. Или амулет барахлит. Одно из двух.
Мы со Змейкой уходим встречать вепребыка. Его приближение ощущается по дрожащей земле. Интересно, какой у него уровень? Оранжевый?
«Включив» нужных легионеров, я облачаюсь в доспех Тьмы и вооружаюсь Каменным топором. Сейчас заодно и попробуем технику Бедяжкина.
— Здесь его примем, — даю команду остановиться.
Кивнув, Змейка резво взбирается на ближайшее дерево и, усевшись на высоком суку, ждет. Вскоре появляется и вепребык. Огромный кабан, исторгающий пар из ноздрей, мигом замечает меня. Ну а как не заметить — я ему еще и топором машу, ну, а чтобы точно не проморгал, стреляю шаром Тьмы. Эффекта от атаки никакого, разве что только вепрю бок обжигает до черноты и он ревет, словно его кастрировали. А еще прибавляет скорости, явно рассчитывая снести меня как пушинку.
Блин, и, правда, огромный. С таким не поборешься в рукопашке. Поэтому недолго думая, я врубаю Голод Тьмы.
Неприглядный мрак застилает зверя, но длится это недолго. Взревев, Пятачок вырывается из черных тенет, и тут, надо сказать, я уронил нижнюю челюсть. Мои перепончатые пальцы! Что это за зверь, что ему даже Голод Тьмы не навредил, не считая рваных полос на шкуре и измочаленных ушей? Кого другого бы в труху перемололо! А Пятачка лишь поцарапало!
— Р-р-р-рвать! — с ревом Змейка сигает с дерева прямо на спину вепря.
Чешуйка, ты-то куда лезешь? От удивления я как-то пропустил момент, когда Пятачок оказался под Горгоной, а она, конечно, бесстрашно сиганула на эту махину. Ну нет, я не могу рисковать Матерью выводка. Меня же потом ее Горгоныши заживо съедят.
Я посылаю всего один, но очень мощный псионический разряд, и в ту же секунду вепробык вырубается и на всём скаку падает оземь рылом вперед, вспахав клыками две борозды. Нейроны зверя сгорают мгновенно. Хм, вот дела. Огромный Пятачок оказался уязвим ментально. Легкодоступная ахиллесова пята.
— Змейка, он готов. Оставь его в покое.
Горгона гордо спрыгивает со спины и победоносно выпячивает грудь.
— Поррвала, — довольно оскаливается Хищница. Хоть ее медные когти и не успели причинить вреда толстой шкуре Пяточка, но кого это волнует? Меня лично не очень.
Я больше переживаю о том, как эту гору дорогущего мяса теперь дотащить до «норы».
— Мать не грррузчик, — Горгона сразу понимает ход моих мыслей. — Мать — воин! Вот, — указывает она когтистой рукой на поверженного вепребыка.
Так бы я и чесал репу. Но, к счастью, рядом с Лакомкой появляются два посторонних разума. Всё это время я держал под контролем местность рядом с альвой, поэтом появление новых гостей не оказывается для меня сюрпризом. И судя по характерным накопителям и формам матрицы, это снова ракхасы.
Я довольно улыбаюсь.
— Кажется, у нас появилась раб сила.
Напевая песенку, Лакомка собирает ягоды ежины. Звонкий мелодичный голос альвы разносится по лесу:
— Мелиссэ! Ай мелиндо!
Дословно слова переводятся как:
— Зайка моя! Я твой зайчик!
Блондинка поет громко, никого не боясь. А чего ей бояться? Мелиндо не мог оставить ее без своего присмотра. Даже сражаясь с тем зверем, он обязательно контролирует окружение своей Лакомки. По-другому и быть не может.
И она нисколько не пугается, когда со стороны опушки звучат слова на грубом ракхаском наречии:
— Смотри, какая красавица! Дорого же мы ее на рынке продадим!
Глава 5 —Дитя Астрала
Рхог и Урзуг застыли, осклив клыки в предвкушении. Два ракхаса не могли поверить своему счастью. Но глаза не обманывают: они наткнулись на поющую альву. Альву! Кто бы мог подумать, что в лесу можно встретить такую красавицу! Нежное лицо сразу приковывает взгляд, а странный мешковатый костюм не способен скрыть идеальную фигурку с аппетитными пышностями. Сама альва уже заметила гостей и, обернувшись, бесстрашно смотрит на сынов племени Красных топоров.
— Глянь — не боится, — ухмыляется Рхог, не отрывая взгляда от точеных изгибов девушки. — Понесем ее сразу вождю. Он любит храбрых и красивых баб. И щедро платит за них.
— Ага, давай брать, — довольно скалится Урзуг, представив сундук с ракхаскими клыками, валютой в их племени, что им на двоих вручит вождь. А если по дороге еще грохнуть Рхога — то и вовсе на одного.
Ракхасы не торопясь расходятся, чтобы подойти к альве с двух сторон. До нее метров триста, и убежать она не успеет. Тем более от сильных ракхасов. Но едва Рхог выходит из тени деревьев, как ему в рыло прилетает небольшой плоский камень. Воин племени сразу падает на траву и стонет, пуская кровавые пузыри.
— Вы на кого позарились, олухи недоделанные? — раздается звонкий насмешливый голос.
Урзуг резко вынимает из поясной петли обоюдоострый топор. Перед ним неожиданно возникает белокожий парень в такой же странной одежде, что и альва. Парень ниже двухметрового ракхаса на голову, поэтому Урзуг не испугался этого недомерка. Но непонятно, почему сам коротышка тоже не боится мощного Урзуга?
Но скоро ракхас это узнает.
— Это тебе не пригодится, — бросает парень и Урзуг против своей воли отпускает топор, что втыкается в землю. Парень слегка морщится. — Сложновато вами управлять. Видимо, от того, что у вас мозгов немного. Кто бы знал, что это способно послужить буфером от телепатии. Эй ты, плоскомордый, вставай!
Плюясь кровью, Рхог послушно поднимается. Его морда, и правда, теперь выглядит как плоская лопата. Урзуг же ощущает, что сам он прикован к месту и не может пошевелить даже пальцем. Тут только до воина племени доходит смысл происходящего. Этот белолицый — шаман! А-а-а, угораздило же их наткнуться на бабу шамана! Всё, им конец!
А тут еще из-за дерева показывается четырехрукая Горгона, и Урзуг едва не накладывает в штаны. И наложил бы, но ему что-то мешает. И даже не что-то, а кто-то.
— А вот этого нам не надо, — строго смотрит на него шаман. — Мы хотим дышать чистым лесным воздухом, тебе понятно?
— Д-да, господин, — часто-часто кивает Урзуг. Голова у него, оказывается, способна двигаться, или это шаман разрешил?
— Мелиндо, что ж ты так долго? — подходит альва. Вблизи она оказывается еще красивее. От близости такого совершенства у Урзуга мгновенно пересыхает горло и потеют пальцы ног.
— Я рядом был, — отвечает шаман. — Копался в памяти этих «зеленых». Интересно, откуда они, да и вообще, что это за мир. Правда, пользы мало — «зеленые» не ходили дальше соседнего бугра. Так, пора домой. А вы, зеленые морды, сейчас поработаете.
Неожиданно Урзугу сильно захотелось сходить в лес и вдвоем с Рхогом дотащить до берега тушу некоего Пятачка. Не задумываясь, воин племени резво идет в нужном направлении. И судя по тому, что Рхог пошел вместе с ним, у второго ракхаса тоже возникло это необъяснимое желание. И ему нисколько не помешали кровоточащий нос и выбитый глаз.
Туша оказывается огромной, и пока ракахасы ее дотаскивают до реки, взмокают десять раз. Когда же впереди возникает лиловый ореол межмирового портала, Рхог и Урзуг спихивают в него мертвого зверя и падают без сил на траву. Не вставая, Урзуг усталыми глазами провожает Горгону и альву, что исчезают в портале.
— Даже убивать вас двоих теперь жалко, — задумчиво произносит шаман, нависнув над ракахасами. — Вроде как вы отморозки, но в то же время поработали на меня, пускай и через силу… Ну, ладно, живите, но уже заново, с чистого листа.
На этих словах шаман ныряет в портал. А Урзуг вдруг понимает, что забыл совершенно всё: кто он, из какого племени, а также что за избитый ракхас сидит рядом с ним. Причем у его компаньона такой же опустошенный взгляд.