Да уж. Если выберусь из этой дурацкой истории живым, включу мозги и сделаю все по уму. Включая организацию «берлоги», сбор инфы про ключевых фигур и все такое прочее.
Расслабился. Слишком уж безопасными и гостеприимными показались мне сибирские Афины…
Пугало стояло очень удачно — рядом с небольшим плетеным заборчиком, размежовывавшем участок с кучными кустами картошки и длинными ползучими плетями кабачков. От домов эту часть огорода скрывал небольшой пригорок.
Так что к макету человека, который в теории должен отпугивать ворон, я подобрался незамеченным. Согнал с его плеча ворону и стащил с плетеной головы обтрепанную соломенную шляпу. Вывернул пиджак, чтобы тот смотрелся неказисто и по-дурацки. Подобрал с земли длинный ровный шест. Кажется, он когда-то служил опорой в заборе…
Зачерпнул грязи и заляпал лицо.
Такая себе маскировка, но сойдет.
Я сгорбился. Надвинул на глаза драную шляпу и направился к улице, опираясь на шест, как на посох.
Дохромав до дома Егорова, я огляделся в поисках подходящего пункта наблюдения. Самым простым решением оказалось сесть прямо на землю за кустом сирени. С скукожиться, чтобы если кто бросит на меня случайный взгляд, обращал внимание только на шляпу.
— Ты что это тут устроился, а? — раздался сверху сварливый женский голос. Скрипнула рама. Я посмотрел наверх и встретился взглядом с обладательницей голоса — еще не особенно старой дамочкой, высветленные волосы которой были накручены на бигуди, а на отворотах шелкового халата вышиты золотые драконы.
— Сударыня, пожалуйста, тише, — я сделал умоляющее лицо и приложил палец к губам. — Уматывай отсюда, забулдыга, — еще громче сказала она и замахнулась какой-то деревянной штукой с ручкой. Видимо, это была какая-то домашняя утварь, но я понятия не имел, для чего она предназначена. — В этом районе не подают! Шуруй давай, рванина!
— Да не попрошайка я, — я поднялся на ноги. — Я студент. За девушкой своей слежу, она в том доме живет, рыжая такая.
Я мотнул головой в сторону дома Егорова.
— Ой, не звизди! — Женщина с сомнением посмотрела на меня. — Видала я ту рыжую, она тебя одной соплей перешибет! А вот тебя рядом с ней я что-то не видала…
— А что, кто-то новый рядом с домом не трется? — спросил я.
— Кроме бородатого увальня и тощего очкарика? — женщина захохотала. — Ты вот трешься тут!
Тут она снова вспомнила, что на самом деле собиралась меня прогнать, а не на вопросы мои отвечать. Она снова замахнулась деревянной штукой, я пригнулся и захромал на другую сторону улицы. Если тут есть кто из наблюдателей Кащеева, то я уже нашумел достаточно, чтобы можно было хвататься за оружие или вызывать подмогу. Или… Да хрен знает, что у них там за указания. Если эти самые «они» вообще существуют. Гезехус мог ведь и не сказать Кащееву этот адрес.
Собственно, он и сам его может не знать. Зачем ректору университета держать в голове, где именно живут приехавшие приятели одного из абитуриентов?
Я заметил Натаху издалека. Она шагала прямо по середине дороги, на плече — простая холщовая сумка из которой торчат перья лука и румяные горбушки трех багетов.
Залюбовался. Платье было какое-то новое, зеленое, с золотистой тесьмой по подолу. Юбка едва прикрывала колени, видимо, платье было расчитано на менее высокую девушку. Но Натаху никогда особо не смущало, что на нее кто-то пялится. Вот и сейчас она шагала, гордо расправив плечи и слегка улыбалась каким-то своим мыслям.
— Натаха, — громким шепотом позвал я, высунувшись из-за куста. Натаха остановилась, повернула голову в мою сторону и улыбка моментально покинула ее лицо. Зеленые глаза потемнели, правая рука, которой она придерживала сумку, непроизвольно сжалась в кулак.
Глава 19. Memento mori. Или как-то так…
Я растерялся. Нет, я конечно понимал, что вряд ли Натаха меня встретит земным поклоном и распростертыми объятиями, после того, как я позорно сбежал, даже не потрудившись хотя бы рукой помахать. С одной стороны, ничего плохого я же не сделал. Не предал, не подставил… С другой, я и сам чувствовал себя дико виноватым. Не за действия своего доппельгангера, конечно. Хотя и за них немного тоже…
Короче, я запутался сам в своих эмоциях. И ужасно хотел расставить все по полочкам, и чтобы Натаха снова смотрела на меня как раньше — лукаво, с легоньким заигрыванием и теплотой. А не как сейчас, когда она надвигалась на меня, как грозное божество войны, из глаз которого вот-вот вырвутся молнии.
— Натаха, пожалуйста, дай мне несколько минут! — я выставил перед собой открытые ладони. — Хотя бы парочку. Давай я сначала тебе все расскажу, а потом можешь проламывать мне череп, если решишь, что я заслужил.
Натаха остановилась. Молча. Вообще было не очень похоже, что она собиралась меня бить. Во всяком случае, я надеялся на это. В деле я ее видел, если пропущу хоть один удар — мне кабзедц. Особенно, если он в голову.
— Ну? — сказала Натаха. — Только давай быстрее, меня ребята ждут.
Она качнула сумкой с продуктами.
— Ты знаешь, что такое доппельгангер? — быстро спросил я.
— Злой двойник? Типа мистера Хайда? — спросила Натаха довольно равнодушно.
— Смешно, но я задал тот же вопрос, — я усмехнулся, но Натаха даже не улыбнулась. — Да, видимо, не смешно. В общем, Натаха, я опять влип в дурацкую историю. Разозлил какого-то прикованного к кровати старикашку, и он наколдовал мне того самого злого двойника. Который… Натаха, подожди. Когда мы с тобой в последний раз виделись?
— Позавчера утром, — ответила Натаха. — Я повернулась что-то у тебя спросить, а ты сбежал. Зато твои похмельные приятели остались. И довольно громко обсуждали твои… гм… подвиги.
— Это были не мои подвиги, — сказал я. — Понимаю, что это звучит как идиотская отмазка. Но мне сейчас не до отмазок, правда. Скажешь, валить на все четыре стороны и наподдашь пинка для рывка, я… Блин, да нихрена я не уйду! Натаха, мне сейчас просто адски нужна помощь! Я правда не делал ничего из той дряни, про которую там Леннон с Кортесом плели. Но убьют за это все равно меня.
— Не врешь, похоже, — Натаха покусывала хвостик своей косы. — Слишком не гладко история звучит, врал бы, что-нибудь поубедительнее бы сочинил.
— Мне нужно какое-то убежище, — сказал я. — Про этот дом могут знать…
— Тебя по голове кто-то стукнул? — спросила Натаха. — Могут знать, а могут и нет. Если ты же сам не разболтал, то не знают.
— Честно говоря, я не помню, разболтал я или нет… — я почесал в затылке. — Поэтому на всякий случай решил считать, что все места, где я был, уже давно засвечены.
— А почему ты мокрый? — спросила Натаха.
— В меня стреляли, пришлось нырять и уходить по реке, — ответил я.
— Вот что, Богдан, — Натаха шагнула ко мне и быстро ухватила меня за локоть. — Если за тобой погоня, то нет ничего тупее, чем остаться на улице и болтать тут в полный голос, размахивая руками. Пойдем в дом.
— А если… — я попытался вырвать руку. Не особенно стараясь, в общем.
— Дом хорошо защищен, там как минимум три пути отхода, — Натаха потащила меня к крыльцу. Я продолжал упираться, но уже скорее по инерции. Кажется, как настоящему студенту, мне просто хотелось, чтобы за меня приняли решение. Этакое «ну, мааам!»
Жаль, правда, что проблема моя таким же образом не решается…
Потом я подумал, что вряд ли Кащеев, даже если допустить, что он знает каждый мой шаг, успел бы организовать еще и здесь засаду. Кроме того, он декан медицинского факультета, а не глава клуба наемных убийц. Вряд ли его ресурсов хватит на то, чтобы перекрыть весь город…
— А, вот чего ты так долго… — Гиена осмотрел меня с ног до головы не особенно дружелюбно. И явно хотел сплюнуть, но потом бросил взгляд на Натаху и не стал. Видно уже прилетало за плохое поведение дома. — Дай угадаю, Боне что-то от нас нужно, в его универе ему насовали звиздюлей, и он, поджав хвост, прибежал обратно…
— Степан, вы несправедливы, — Бюрократ тоже посмотрел на меня без особой приязни. — Мы с вами оказались в Томске, самом защищенном и мирном городе в этой части Сибири, только благодаря Богдану. И будет по меньшей мере невежливо…
— Ой, да ладно тебе, Бюрократ! — Гиена хлопнул Бюрократа по плечу. — Не ты ли вчера только нашего Боню херами обкладывал вместе со всеми нами?
— Бери стул и садись, Богдан, — сказала Натаха и подтолкнула меня к столу. — Сейчас будем ужинать, заодно послушаем твою охренительную историю.
— Один момент! — я осторожно вытащил из-за ремня мокрые картонные папки. — Надеюсь, это еще можно как-то прочитать…
Я аккуратно разложил бумаги на сундуке. На мое счастье, старые чернила оказались стойкими — частично они расплылись, конечно, но большую часть бумаг прочитать было вполне реально.
Натаха разлила, или скорее разложила по тарелкам густую похлебку, больше похожую на рагу. Вручила мне ложку, поломала хрустящие французские багеты и поставила в центр тарелку с зеленью. Пока ужинали, я рассказал им все. Про свои сны, про Феодору, которая меня вырубила, про Федора Кузьмича, из которого выполз одноглазый призрак, про гадалку Забаву Ильиничну из Уржатки, которая объяснила, что это было Лихо, которое теперь ищет нового хозяина, который вроде как страшно похож на меня, только имеет какое-то отношение к правящей фамилии.
— Эвона… — Гиена завернул длинную матерную тираду.
— У тебя суп остыл уже, Гиена, — Натаха толкнула его в бок.
— Ага, — Гиена принялся жевать быстрее. — Кстати, Матонин же тоже думал, что Боня — непутевый сынуля государыни. Он вроде как, где-то тут болтается, только поймать его никто не может. Ну, где-то тут — это в Новониколаевске, а не в Томске.
— Если он все еще в Новониколаевске, то Лиху придется долго дотуда ползти по болотам, — сказала Натаха. — Я тоже что-то такое слышала. Но совсем краем, при мне эти темы не обсуждали. Только сам факт, что он сбежал в Сибирь. И что ежели сторговаться, то за него можно много всего получить. Например, имперский паспорт.