Классе в седьмом ты украла у понравившегося мальчика дневник и всюду таскала его с собой до самого конца года – причем так, чтобы он касался твоей кожи. От постоянного трения и тепла обложка дневника пришла в негодность. Каждая девчонка, которая заговаривала с объектом твоих воздыханий, обязательно получала от тебя проклятие. Когда пришло время переходить в старшую школу, ты твердо решила поступить туда же, куда собирался он, и училась так усердно, что тебя в итоге взяли, а его – нет. Расстояние лечит – но только не тебя: от одной мысли о том, что он наверняка с кем-то без тебя общается, твоя кровь закипала в жилах. Ты прогуливала уроки, бегала к нему в школу и там шпионила за ним.
В университете легче не стало: однажды твой парень целых пять часов не отвечал на твое сообщение, и от пережитого стресса у тебя началась лихорадка. Когда этот бедолага не ответил тебе на звонок, ты скидывала ему сообщения на автоответчик каждые две минуты. Ты перезванивала сразу же, как только заканчивала надиктовывать предыдущее сообщение. Ты так стремилась разузнать все о его бывшей, что отправилась на ночном автобусе в родной город твоего парня. Местные жители, которых ты с пристрастием допросила, приняли тебя за частного сыщика и решили, что он ввязался в какую-то нехорошую историю.
Твоей настольной книгой была «Повесть о Гэндзи»[14]. Каждый мужчина, в которого ты влюблялась; каждый, кто хотя бы звал тебя на свидание – ты изводила ревностью всех. Без исключения. А для того несчастного, который решил на тебе жениться, каждый день жизни стал настоящим адом. Зачем он вообще женился на тебе? Неужели он не придал значения твоему леденящему душу взгляду, которым ты сковала его, когда он просто проглядывал входящие сообщения на телефоне?
Более того – и это поразительно – до вчерашнего дня ты даже не подозревала, насколько ты ревнива. По телевизору часто показывали разных ревнивиц, так что твоя нормальность не вызывала у тебя никаких сомнений. Ты считала, что это и есть любовь и что иначе незачем вообще вступать в отношения.
Так что тебя не смущало, что ревность заставляла тебя бить голыми руками стекла машин, рвать на куски почти законченное кимоно, которое ты шила в подарок мужу, засовывать ему под стельку мини-навигатор, чтобы отслеживать его геолокацию. Да и тренировать обоняние, чтобы в нужный момент безошибочно почувствовать запах чужой женщины, тоже казалось тебе совершенно адекватным поведением.
Поэтому когда вчера после ужина твой муж заявил, что хочет развода, – совершенно на ровном месте, как тебе показалось, – твоей первой реакцией было искреннее недоумение. Он часто говорил о том, как странно выглядит для него твоя ревность. Она его пугала, и, по его словам, терпеть ее дальше он попросту не в состоянии. Безумие какое-то. Твой муж едва балансировал на грани рассудка и, не выдержав, уткнулся головой в стол, словно рухнувшая башня.
Ты, конечно, желала ему только добра, поэтому не могла его отпустить. Тебя попросту не посещали мысли о том, что с твоим поведением что-то не так. Ты рассыпалась в извинениях, обещала измениться, просила дать тебе еще один шанс. Твой муж стоически улыбнулся сквозь слезы и выдавил: «Ну ладно». Потом вы сидели молча и ели яблочный пирог, который ты испекла на десерт.
Сегодня ты проснулась новой и посвежевшей. Ты словно заново родилась. Теперь ты станешь доброжелательным человеком, который о ревности и не слышал. Ты будешь принимать мужа таким, какой он есть. Ты поклялась в этом сама себе.
А знаешь, почему мы вообще считаем нужным обращаться к тебе в связи с этой ситуацией? Подумай – почему ты в принципе стала раскаиваться? Это банально и нелепо. Раз твой муж раз за разом разжигает в тебе огонек ревности – то чатится с кем-то на телефоне, то приносит на День влюбленных конфеты неизвестно от кого, то еще что-то – так вот, во всем этом виноват он, а не ты. Раз он зародил в тебе сомнения в своей верности – это его вина. Не важно, оправданы они или нет.
Так с чего ты должна идти к нему на поклон, если он так себя ведет? Ты ясно даешь понять, что тебя это не устраивает. В чем проблема? Ты все сделала правильно. Это твой муж виноват, если он тебе изменяет. Значит, с этого дня ты имеешь право на ревность и можешь выражать ее самым явным образом. Искренне призываем тебя не отказываться от такого ценного ресурса.
Ты, может, сама этого пока не знаешь, но твоя ревность – настоящий дар. Не слушай тех, кто убеждает тебя в обратном. Они ничего не понимают. Твои клыки – твое единственное оружие. Глупо будет от него отказаться.
Пока твой муж позволяет себе вести себя двусмысленно – ты имеешь право устраивать ему сцены. Если он опять что-то заблеет про развод – найди у него уязвимое место и шантажируй его. Не справишься сама – мы поможем тебе найти компромат. С этим проблем точно не возникнет.
Твоя ревность горяча и сильна даже в пятьдесят – это по-настоящему редкий дар. Обычно чувства притупляются с возрастом. Когда люди долго живут друг с другом, то привыкают ко всему. Им уже, в общем-то, плевать друг на друга. Герои телесериалов вызывают у женщин больше эмоций, чем мужья. Мечтать о несбыточном всегда легче. И в этом нет ничего плохого.
Ты ведь наверняка замечала скучающее выражение лиц у многих пар, которые давно живут вместе? Времена меняются, а муж рядом с тобой все такой же. А ты, ты разве хочешь так же? Нет, ты не поддашься силе привычки. Твоя ревность свежа как весенний цветок. Даже статистика указывает на то, что ты уникальна.
По нашим расчетам, если ситуация не изменится радикальным образом, то энергии твоей ревности хватит лет до ста. Но учитывая, что у нас тут дефицит кадров, будет весьма недурно, если ты присоединишься к нам раньше. И чем раньше – тем, на наш взгляд, лучше. Людей, страсти которых хватит, чтобы стать призраком, с каждым годом все меньше и меньше. Немногие знают, что принять призрачную форму способен далеко не каждый. Для этого нужна известная доля одержимости, как вариант – ревности. А те, у кого ее нет, после смерти просто улетают прямиком на небо. Между нами говоря, люди сейчас пошли такие рациональные, что нам то и дело хочется появляться почаще – для, так сказать, воздействия на умы. Неужели ты хочешь быть такой же, как они? Чего таить греха, они все настолько скучные, что следить за их жизнями – тоска зеленая.
Ревность и одержимость в современном мире стали восприниматься в негативном ключе. Обладателей этих качеств критикуют, им говорят, что с ними что-то не так. Все это приводит к тому, что исключительный дар, подобный твоему, встречается все реже и реже. Это настоящий порочный круг, и ситуация не может не вызывать озабоченности.
Поэтому мы не без сожаления вынуждены признать, что наши ряды давно не пополнялись, и ты очень обрадуешь нас, если согласишься стать одной из нас. Будем рады видеть тебя среди нас уже сегодня – с таким талантом тебя даже не потребуется обучать. У тебя исключительные способности, и мы рассчитываем многого достичь с твоим участием. Что же касается внешнего облика твоей призрачной формы – уверяем тебя, что готовы предложить множество вариантов. Ты без сомнения сможешь выбрать среди них такой, который подойдет именно тебе.
Поэтому, пожалуйста, свяжись с нами, когда умрешь.
Край диких женщин
Весна не задалась с самого начала. Сигэру понуро пробрел по раздевалке к своему шкафчику, сунул туда сумку и с дурным настроением стал переодеваться в свой комбинезон. Стояла тишина – кроме него в раздевалке никого не было.
Сигэру бросил взгляд на висевшие на стене часы «Сэйко» и сообразил, что его смена уже начинается. Он-то думал, что у него в запасе есть еще минут десять, но чувство времени то и дело подводило его. Хотя, может, он просто слишком медленно собирался. Сигэру скинул с ног «конверсы» и переобулся в рабочую обувь – черные тканевые туфли. Он вышел из раздевалки, держа в руках каску – надел ее он уже по дороге. Быстро проскользнув по темным коридорам и лестницам, он оказался возле двери с вывеской «Производственный цех № 6». Сигэру прошел к своему рабочему месту, где его поприветствовал кивком начальник, господин Тэи. Сигэру успел вовремя.
Закончив вуз, Сигэру вскоре пополнил ряды так называемых «летунов»: он то и дело менял одну временную подработку на другую и нигде не становился штатным сотрудником. В нынешние времена быть летуном стало практически нормой – компании неохотно брали новичков на полную занятость, к тому же им необходимо было соблюдать гендерные квоты на найм женщин, так что слово уже утрачивало изначальные негативные коннотации. Хотя сам Сигэру считал его вполне подходящим для своей ситуации. Он действительно был летуном – и физически, и ментально.
Сменив своего коллегу, отработавшего утреннюю смену, Сигэру занял место в конце сборочной линии и начал наблюдение. Задача его была на редкость проста: нужно было следить за проезжающими по конвейерной ленте палочками с благовониями и следить, чтобы бракованные не доезжали до конца ленты. От палочек исходил специфический аромат, совершенно не похожий ни на что другое. Поначалу этот странный запах, заполнявший собой все пространство цеха, действовал Сигэру на нервы, но со временем он к нему привык. К тому же в его нынешнем состоянии ему идеально подходила такая работа: на ней совершенно не надо было думать.
Год тому назад случилось то, что отбило у Сигэру всякую волю к работе. Тогда его мама покончила с собой. Именно Сигэру обнаружил тело: она повесилась на полотенце в ванной. Поначалу он не испытал ничего, только растерянность – словно мама решила сыграть с ним какую-то злую шутку. Она ведь меньше всего походила на человека, который готов покончить с собой. Энергии ей было не занимать – она относилась к тому самому типу женщин, которые не замолкают никогда. Однако это оказалась не шутка. Мать Сигэру была мертва – мертва по-настоящему.
Перед похоронами Сигэру увиделся с Окумурой, которого не видел до этого несколько лет. Окумура был материным любовником и биологическим отцом самого Сигэру. В школьные годы они виделись довольно часто, но чем более Сигэру приближался к юности, тем меньше у них оставалось тем для разговоров. Как бы там ни было, Сигэру никогда не видел в Окумуре своего отца – он воспринимал его как какого-то типа, который вечно крутится поблизости и вроде как встречается с его мамой. Мама и так отличалась жизнелюбием, но стоило появиться Окумуре – она буквально засияла. Так что по мнению Сигэру Окумура не мог быть плохим человеком. Он словно не видел самого Окумуру, а воспринимал его сквозь призму маминого к нему отношения. Что, пожалуй, заслуживает отдельного отступления.