предпочла взять спаржу – всего за восемьдесят восемь иен по акции.
Однажды я, как обычно, разожгла на алтаре благовония и, присев ненадолго, собиралась пойти стирать белье, как вдруг услышала, что ко мне обращаются.
– Простите, что беспокою. Вижу, я не вовремя.
Голос звучал уверенно и наполненно. Я подумала, что кто-то прошел к моим окнам через сад – наверное, какой-нибудь сборщик денег на благотворительность, и посмотрела в окно, но там никого не было.
– Не замечаете меня? Я около вашего алтаря.
Я оглянулась. Возле алтаря действительно был незнакомый мужчина – на нем был костюм и очки в черной оправе. Он парил в воздухе. Я была так потрясена, что рухнула бы навзничь – но и так уже сидела на татами. Поэтому просто ошарашенно уставилась на левитирующего незнакомца.
– Не волнуйтесь – я к вам по делу. И я не призрак. Я представляю компанию, которая изготовляет эти благовония.
Внимательно осмотрев незнакомца, я уцепилась взглядом за бейдж на его груди. Фамилия состояла из одного иероглифа – довольно редкого.
– Господин… м-м… Мигива? – неуверенно уточнила я. Такой иероглиф раньше не встречался мне в именах.
– Нет-нет, моя фамилия Тэи.
«Так это китайская фамилия», – подумала я. Теперь понятно. Его манера речи сразу показалась мне несколько своеобразной.
– А, значит, вы господин Тэи. Вы очень хорошо говорите по-японски.
– Да, спасибо, – равнодушно подтвердил он. – Согласно правилам этикета я должен был бы предложить вам свою визитку, но наша встреча случилась в несколько необычных обстоятельствах, так что… надеюсь, вы простите мне ее отсутствие.
Формально-сдержанная манера, с которой он говорил, совсем не соответствовала его внезапному появлению, да еще и в виде парящей у алтаря фигуры. Но я решила просто принять это как должное.
– Мне хотелось бы обсудить с вами то применение, которое вы нашли для нашей продукции. Похоже, вы пока не столкнулись с последствиями…
– Последствиями?
– Да. Они не всегда наступают мгновенно, но, как правило, в течение недели-другой пользователи начинают видеть своих умерших близких, словно они все еще живы.
– А, так вот для чего нужны эти благовония… – не укладывалось в голове у меня.
– Да, именно. Скорее всего, оказавшаяся в вашем распоряжении горстка тоже обладает этим эффектом, как и все прочие. Однако поскольку эффект еще не наступил, я счел нужным нанести вам визит лично. Не могли бы вы сообщить мне имя самого дорогого для вас человека? Тогда мы смогли бы произвести некоторые действия на нашей стороне. Видите ли, в наше время пользователи часто делятся в Интернете отзывами о продукции, и нам бы хотелось поддержать репутацию среди покупателей.
Господин Тэи говорил с абсолютно серьезным выражением лица. Его слова описали круг в моем сознании: «самый дорогой человек». Наверное, я должна была бы назвать маму или отца – но, по правде говоря, если бы кто-то из них появился сейчас здесь, мне было бы совершенно нечего им сказать. Особенно это касалось папы – даже несмотря на то, что мама умерла очень рано и росла я вместе с ним. Но жить с ним – все равно что жить рядом с глухонемым. И после смерти я не ощутила его уход. Его молчаливое присутствие по-прежнему наполняло дом. А других кандидатур у меня не было. Когда я была моложе, то заводила отношения, но так и не вышла замуж и ни к кому не испытывала по-настоящему сильных чувств. И тут я вспомнила еще одно молчаливое создание, которое делило со мной дом.
– Торти.
– Торти? – В интонации господина Тэи сквозило недоумение, хотя лицо осталось непроницаемым. Он был из тех, чье лицо совершенно не выражает эмоций, однако говорил он мягко, и его голос меня очень успокаивал.
– Торти, это моя кошка. Я завела ее незадолго до своего тридцатилетия. Она дожила до почтенных для кошки девятнадцати. После смерти отца я делила этот дом с ней.
Я не чувствую запахов – поэтому не понимаю, что такое ароматерапия и как аромат может исцелять. Но эти девятнадцать лет Торти для меня была своего рода терапевтом. Касаясь ее мягкой шерстки, я излечивалась от своих ран. Когда она запрыгивала ко мне на коленки или на плечо, когда она так по-кошачьи мурчала, когда просто глядела в окно или потягивалась после сна – любое ее действие успокаивало меня. Когда Торти состарилась и начала болеть, я носила ее по ветеринарам и давала разные лекарства – и даже это тоже успокаивало меня. Торти была чудесным существом. Наверное, как и все кошки.
Господина Тэи такого ответа не ожидал и заговорил быстрее:
– Да, конечно, вы правы. Действительно, почему любимым существом обязательно должен быть человек? Это просто предрассудок. Системная ошибка, которую мы повторяли раз за разом. Примите мои искренние сожаления. Я передам ваши пожелания команде разработки. Время ожидания составит одну неделю. По истечении этого срока, обещаю, мы сможем вызвать для вас Торти.
– Хорошо.
Все это было очень неожиданно, но новость о скором появлении Торти не могла меня не обрадовать. Конечно, я не смогу ее погладить – но ничего страшного. Даже просто повидаться с ней будет очень приятно.
Продолжая левитировать в воздухе, господин Тэи сделал какие-то пометки, а потом посмотрел на меня. В его взгляде читалась искренняя увлеченность своим делом.
– Нам очень важно, чтобы покупатель наслаждался нашими ароматами. Поэтому благовония задуманы так, чтобы подстраиваться под ваши предпочтения. Но в вашем случае сбор данных так и не состоялся. Если у вас есть пожелания – пожалуйста, дайте знать.
– Дело в том, что я плохо различаю ароматы. У меня ринит.
– Вот оно что, – озадаченно протянул Тэи.
– Да. Я даже не знаю, как пахнет османтус, про который все говорят.
– Османтус… Честно говоря, как по мне, он очень похож на мушмулу[21]. Сладковат, но не слишком. Освежает и играет ностальгическими нотками, – вдумчиво говорил он без малейшего намека на улыбку.
«На мушмулу», – повторила про себя я, припоминая, как она пахнет. И вдруг почувствовала, что мне щекочет ноздри. Словно мой нос что-то почувствовал. Интересно, вот это и есть османтус? Я впервые слышала, чтобы аромат описывали вот так. Настоящее откровение! Оказывается, если взять за ориентир нечто знакомое, то можно получить представление о совершенно неизвестном! Я с интересом всматривалась в лицо Тэи – по-прежнему непроницаемое.
– Ладно, тогда, пожалуйста, сделайте с османтусом.
– Уверены?
– Да, будьте добры.
– Хорошо, как скажете. Вновь вынужден напомнить вам о недельном ожидании. Всего доброго. – Тэи вежливо раскланялся и исчез.
В последовавшие дни я, как и до этого, продолжила возжигать благовония из папиной коробочки. Я погуглила их название и обнаружила, что они продаются повсеместно, так что когда они кончатся, я всегда смогу купить еще. Кстати, раз я нашла их в папиной комнате – наверное, папа время от времени звал с их помощью мою маму. Так трогательно… Как и то, что мне он ничего про это не рассказывал.
Послезавтра будет неделя с того дня, как меня посетил господин Тэи.
Лисья жизнь
– Знаете, если бы вы были животным, то непременной лисой! – заметил вдруг парень, ожидая, пока Кудзуха откроет дверь.
– Если бы? – прищурилась Кудзуха.
С самого детства Кудзухе говорили, что она похожа на лису. В ее тонком, высоком силуэте и впрямь было что-то лисье, а узкие глаза и вытянутое лицо усиливали это впечатление. И она рано усвоила, что сравнение с лисой – это вовсе не комплимент. По иронии судьбы другие девочки из школы, которым так говорили, совсем не походили на лис.
Тогда Кудзухе было чуть за двадцать: она работала в офисе, а страну сотрясал скандал, связанный с делом «Глико-Моринага»: против руководства нескольких крупных кондитерских производств развернули целую кампанию, включавшую шантаж и похищения. Ответственность на себя брала таинственная группировка «Многоликий зверь», а в газетах мелькал подозреваемый, которого журналисты называли «лисоглазым». Пока его подельники наводили ужас на всю страну, Кудзуха его тихо проклинала – у лис и без того репутация была хуже некуда. Родители Кудзухи телосложением напоминали скорее тануки – другое животное-оборотня. Ее сестра – она была на пять лет старше – тоже пошла в них. Кудзуха же росла одиночкой: лисица, жившая в семье енотовидных собак.
Ее школьные годы складывались хорошо. Учеба с первого же класса давалась ей легко, да и в школьных спортивных секциях Кудзуха блистала.
Даже когда у Кудзухи что-нибудь не ладилось, она почти сразу находила выход из ситуации. Если она отступала – то ее путь пролегал по идеально вымощенной дороге, где каждый камень был подогнан один к другому, а сама дорога вела по прямой и прекрасно освещалась. Кудзухе оставалось лишь продефилировать по ней во всем своем великолепии. Одноклассники то и дело жаловались, как трудно учиться в школе, а Кудзуха искренне не понимала, о чем идет речь.
Однако при всей гибкости своего ума Кудзуха не умела наслаждаться его плодами. Каждый раз, когда она хорошо писала контрольную, в классе вывешивали табличку с результатами, где ее имя гордо занимало верхнюю строчку – выше, чем имена одноклассников-мальчиков, – Кудзухе казалось, что на нее начинают косо смотреть. Ее превосходство над мальчиками вызывало озабоченность у остальных, из-за чего Кудзуха не могла отделаться от ощущения, что с ней случится что-то нехорошее. Она не хотела ходить своей мощеной дорогой. «Вот бы там выросли какие-нибудь сорняки. Или обнаружился крутой поворот», – думала Кудзуха. Она бы споткнулась и упала – мило и забавно, чем непременно повеселила бы окружающих. И сама посмеялась бы вместе с ними. Ведь так должна поступать девочка. И сама Кудзуха терпеть не могла выделяться. Она не видела в этом ничего хорошего. Девушек и женщин, транслирующих превосходство, ненавидели. И в школе, и за ее пределами. Так считала Кудзуха.
Гибкий ум позволял Кудзухе прогнозировать, что ждет ее в будущем. Она понимала, что как бы сильно ни старалась бы – на пути вперед рано или поздно окажется тупик. Это подтверждалось историей. Которой вторила социология. А еще – огромные массивы статистических данных. Сидя наедине с учебниками, она могла находить сколь угодно изящные решения. Но в жизни тупик неизбежен. Победить все равно не дадут.