Она почувствовала мой взгляд, обернулась, посмотрела на меня и неловко сдвинула ноги месте. Мне показалось забавным, что я в костюме, а она в купальнике, хотя нас разделяет лишь тонкая стеклянная перегородка. Я отвожу взгляд. В этом году – да и много лет до этого – бывать в бассейне мне не доводилось. Да и в море купаться – тоже.
В самом конце коридора находилась дверь, которая должна была вести в пристройку, но я вспоминаю про ремонтные работы в том крыле здания, разворачиваюсь и иду обратно. Интересно, что теперь станет со всеми этими магазинами.
Не понимаю – неужели это из-за ремонта в отеле такие перестановки? Не то чтобы он не нравился мне в нынешнем виде, но и сохранять здесь особенно нечего, так что решение о переделке выглядит вполне логичным. А ту секцию, про которую все говорят, я вообще не обнаруживаю.
Поблуждав, я прихожу в гардеробную – там на стойке в ряд разложены листовки, и на одной из них – фотография того самого места, которое я ищу. Я беру с собой эту листовку и иду по коридору, пока не натыкаюсь на выходящего из обеденного зала сотрудника отеля.
– Подскажите пожалуйста, как пройти вот сюда? – спрашиваю я, указывая на фотографию.
Сотрудник кивает и отвечает:
– А, это вам надо в новое крыло. Сейчас мы с вами в главном здании. Их легко перепутать – освещение очень похожее. Лобби нового крыла находится на четвертом этаже.
– На четвертом? – удивленно уточняю я.
Он любезно проводит меня к лифтам, кланяется и уходит, словно передавая другому сотруднику – пожилому элегантному мужчине, который, улыбаясь, открыл передо мной двери лифта.
Внутри лифта мое внимание привлекают цветы, которыми расшит небольшой квадратный ковер – не могу понять, что это за вид. Стало неловко от ощущения, что я словно наступаю на них, и я старался смотреть в потолок. Интересно, мальчик-с-пальчик чувствовал себя так же?
Лифт вскоре доехал до четвертого этажа, и, пройдя через открывшиеся двери, я обнаруживаю справа от себя то самое лобби с фотографий из Интернета и журналов. Беглого взгляда оказывается достаточно, чтобы понять, почему его исчезновение кажется людям такой потерей.
По пути в отель мне пришлось обойти больницу Тора-но-мон, подняться по холму и войти в первые попавшиеся двери – только сейчас я обнаруживаю, что это был отдельный вход, предназначенный для гостей банкетного зала. Можно было подняться выше – там располагался главный вход, из которого сразу можно попасть в нужное лобби.
Со входом соседствовал длинный стол ресепшн, за которым стояли двое сотрудников отеля, а возле стола расположилась стильного вида стойка с газетами. Справа от стойки были разложены крупные камни и висела икэбана. Там же находилась по-роскошному просторная зона отдыха. Круглые низенькие столики окружали четыре или пять кресел – композиция напоминала лепестки цветка, которые тут и там росли на бежевом паласе. Здесь так и хотелось откинуться на спинку кресла и понаслаждаться моментом. Светильники-гирлянды свисали с потолка и радовали глаз приятным оттенком света, а стены украшали замысловатые узоры.
На диванчике в углу зоны отдыха, словно оторвавшийся от цветка лепесток, сидела миниатюрная женщина со стрижкой-боб: она заметила, как я иду по этой импровизированной поляне, и отвлеклась от своего томика в мягкой обложке. Ее покрытые нежно-коралловой помадой губы улыбнулись мне.
– Вы, наверное, господин Тэи, – предположила она.
– Именно. Простите за ожидание.
Она сделала жест рукой – ее молочно-белая ладонь указала на соседний диванчик. Я устроился напротив, представился как положено и вежливо протянул ей свою визитку.
– Простите, сегодня такой сумбурный день, а вам пришлось сюда ехать, – с улыбкой сказала она.
– Сумбурный?
– Конечно. Столько людей приехало сюда напоследок.
Осмотревшись, я обнаружил, что в лобби действительно немало народу: люди фотографировали зал на телефоны и цифровые камеры. Мимо нас прошла хорошо одетая женщина с дорогим на вид профессиональным фотоаппаратом. Вот-вот должен был открыться отельный ресторан – там подавали обед и чай, и старшие посетители торопились поскорее занять столик, так что стягивались в лобби заранее. Все присутствующие были нарядно одеты и оживленно общались друг с другом.
– Расточительство, не правда ли? – тихо сказала женщина, глядя на Тэи и его собеседницу. – Зданию всего-то пятьдесят лет, – продолжила она на удивление будничным тоном. – Хотя все равно не терпится увидеть, каким получится новое! Судя по всему, они хотят построить здесь небоскреб. Трудно себе такое представить, не находите? Интересно, как все обернется.
Она подняла глаза к потолку, как будто действительно попыталась представить себе, каким будет здание, – и не смогла.
– Знаете, я приезжала сюда с мужем, когда отель только построили. «Сёва модерн» – так назывался этот стиль архитектуры. Смесь Востока и Запада. Тогда он был на пике моды, и мы были им очарованы. Мы всегда приходим сюда по особым случаям или когда хотим немного потратиться. У нас остались чудесные воспоминания об этом месте.
Она продолжала свой рассказ, иногда легко усмехаясь, а я кивал в знак согласия. Иногда я завидовал людям вроде нее: в их время роскошью было нарядно одеться и пойти пообедать в ресторан отеля по какому-нибудь особому случаю, – то, что людям моего поколения даже не пришло бы в голову. В те времена на крышах торговых центров привязывали огромные воздушные шары с рекламой, и люди приходили туда за покупками. В кафетериях моллов они заказывали омурайсу – омлет с рисом – и катались на больших колесах обозрения, установленных на крышах. Теперь и не найти было универмагов с большими колесами на крышах.
– Видите ли, именно поэтому я и здесь. В моем доме сейчас живут дети – они там уже обжились и сделали ремонт. А это место осталось для меня особенным. С ним связаны хорошие воспоминания. И ни с кем из людей, которые мне здесь встречались, мне ни минуты не приходилось грустить.
– Прекрасно вас понимаю.
Я смотрел на сидевшую передо мной элегантную даму в оливково-зеленом костюме-двойке и жемчужном ожерелье – на ногах у нее были перламутровые чулки, и она так ровно держала колени. «Наверное, она одевалась так, когда приезжала сюда с мужем», – подумал я. Решив, что пора переходить к делу, я несколько нервно начал:
– Как я уже говорил, я хочу предложить вам переехать к нам, пока здесь идет ремонт. Конечно, можно было бы на время перебраться в пристройку – но, думаю, вам не повредит пожить на новом месте. Сменить обстановку, если угодно. Вы сможете вернуться сюда по окончании работ или остаться у нас – мы будем очень рады, если решите это сделать. В нашей компании работают женщины с самыми разными талантами, и такой человек, как вы, нам придется очень кстати. Вам не придется брать на себя обязательства: предлагаем просто приехать и посмотреть, на что это похоже. Что думаете? Если что, я совершенно не настаиваю.
Говоря это, я смотрел ей прямо в глаза. По какой-то причине у меня никогда не получалось искусственно улыбаться – даже во время рабочих встреч. Лучшее, что я мог сделать – быть как можно естественнее.
– Да, пожалуй, это вариант. – Женщина поднесла бледную ладонь к щеке – такой же белой – и ее лицо приняло мечтательное выражение. Эта поза придала ее образу нечто девочковое – разве что серебряное кольцо с большим сияющим изумрудом на среднем пальце выбивалось из образа. Я вспомнил фотографии из газет, где рекламировали ювелирные магазины. Теперь такие объявления редко увидишь. Едва научившись пользоваться ножницами, я стал вырезать украшения, которые были засняты – даже совсем крошечные. Кольца с резными краями давали мне возможность блеснуть мастерством обращения с ножницами. Выбрасывать вырезанные драгоценности я никому не позволял – вместо этого хранил их в жестяной баночке из-под печенья. А как-то раз я преподнес маме подарок: рубиновое кольцо, которое мне удалось вырезать особенно аккуратно. Мама, кажется, искренне порадовалась.
– Да, пожалуй, так будет лучше всего. Тогда я поеду к вам, как все закончится – хорошо? Видите ли, я хотела бы побыть здесь до последнего момента.
– Конечно. Мы будем вам очень рады – спасибо!
Не успев толком сообразить, что делаю, я поднялся на ноги и отвесил ей низкий, почтительный поклон.
– Ну что вы, что вы! Это я должна благодарить вас за то, что вы собираетесь приютить старушку вроде меня.
– Нет-нет, не стоит.
Она мимолетно улыбнулась – наверное, наш разговор казался ей забавным. Но я знал, что она просто не знает своих истинных способностей. За эти годы я встречал немало замечательных женщин и пришел к выводу, что они постоянно себя недооценивают. Даже когда те, кто хорошо знает, на что способны, привыкли скромничать.
Я сел и с легким смущением почесал затылок. Мы перекинулись еще парой фраз, прежде чем она вдруг заявила:
– Господин Тэи, а вы блестяще говорите по-японски.
– Спасибо, – сказал я, отводя взгляд и замечая, что ресторан уже открылся.
Я вырос в Японии, так что мой японский мало чем отличается от того, как говорит средний японец. Тем не менее мне часто делают этот комплимент, который обычно слышат иностранцы – видимо, дело в моей заметно неяпонской фамилии и в моей внешности.
В подростковые годы я часто чувствовал себя отвергаемым из-за этого, но в какой-то момент перестал придавать значение. И тем не менее мне всегда казалось очень странным, что сам ты можешь чувствовать себя таким же, как и твой собеседник – но это вовсе не значило, что собеседник, в свою очередь, видит тебя таким же, как он.
Я предложил забрать ее из отеля, но она заверила меня, что отыщет нас сама, если у нее будет карта, и я не стал ее переубеждать. Протянув ей ксерокопию карты, где было отмечено расположение офиса, я встал и поклонился еще раз – а она помахала мне рукой. Я спросил, как она собирается провести остаток дня, – она ответила, что, поскольку здесь становится шумно, она, скорее всего, пойдет наверх, сядет там за стол и продолжит читать свою книгу. Наверху имелся небольшой уголок с тремя деревянными письменными столами, который, по ее словам, уже много лет был ее любимым местом. Столы были отделены друг от друга перегородками – каждый стол со своей лампой, – и она всегда чувствовала себя по-особенному, находясь за одним из них.