подушки из гостиничного номера, которыми ты когда-то бросалась в одноклассниц, скрывали под милыми наволочками в цветочек убийственную мощь. Вы с упоением бомбардировали ими друг друга, катаясь по матрасам, расстеленным так плотно, что в номере яблоку упасть было негде. Вы хохотали так, что перехватывало дыхание. Твоя пижама вся мятая, в рот лезут чьи-то волосы. Бамс! – это тебе засветили подушкой прямо в нос, и на наволочке осталось красное пятно – у тебя пошла кровь из носа.
Нет, эти две безвольно валявшиеся на полу подушки были совсем не такие, как те, из юности. У них внутри гусиный пух экстра-качества, они мягкие и нежные, словно облако на небе. Вам их подарили на свадьбу, и на них вышиты ваши с мужем имена: твое – красным, его – синим. Они такие легкие и воздушные что, кажется, вот-вот упорхнут куда-то ввысь. Да уж, для поединков они точно не годятся!
«Что за дурацкие подушки», – думаешь ты, и эта мысль приходит тебе в голову при каждом порыве ревности. Завтра надо будет сходить и купить что-то более грозное и увесистое. Но нет, завтра ты уже успокоишься и никуда не пойдешь.
Эта легкость так раздражает, что ты пинаешь подушки ногами, и шлепки с твоих ног взлетают, устремляясь прямиком в мужа, как крылатые ракеты. Вот это уже более веский аргумент: плотные носы шлепок делают столкновение вполне осязаемым. «Ай», – вырывается у мужа, когда одна из шлепок прилетает ему в голень. «Я тебе покажу «ай», чертов ты гуляка!» – Ты заводишься и хватаешь с тумбочки книжку в мягкой обложке. Такая легкая, ничего не весит – ему снова не будет больно. Зато он ощутит, что зеленое пламя ревности внутри тебя гаснуть не собирается. К следующему разу надо будет обзавестись книжкой поувесистее. Хорошо бы это была какая-нибудь энциклопедия. Желательно в двух томах. Взять по тому в каждую руку и насладиться двумя бросками подряд.
Ты размахиваешься и сносишь расставленные на комоде фотографии в рамках. Вот ваш свадебный портрет, а вот вы тискаете коал во время путешествия на медовый месяц, а здесь – еще какие-то ценные мгновения, заключенные в деревянную рамочку – и все это отправляется на пол. Разбиться со звучным ударом им не судьба – нужен непокрытый паркет, но хотя бы пластиковые подпорки, поддерживающие рамки, отскакивают и разлетаются на кусочки. Муж собирает их с ковра – кажется, он испугался!
Ревность не угасает – и ты осматриваешься в поисках нового орудия, но арсенал вашей спальни не балует тебя разнообразием. Ты вообще-то аккуратная, и когда ты спокойна, то совершенно не выносишь беспорядок в комнатах. К тому же ты недавно прочла в журнале статью «Как настроить мужа на нужный лад». А там сказано, что если в спальне будет прибрано, мужчина не сможет отвлекаться на посторонние предметы. С тех пор ты неукоснительно следуешь этому совету.
За неимением других вариантов ты с криком бросаешься на занавески и срываешь их с карнизов. Они не только светонепроницаемые, но еще и огнеупорные, так что пожирающее тебя изнутри зеленое пламя им нипочем. Не успела оказаться на полу первая, как ты уже хватаешься за вторую – и она, скомканная и измятая, оказывается с ней рядом.
Наконец ты прекращаешь. Теперь ты стоишь посреди этого бардака, как Моисей когда-то стоял среди пустыни. Муж, съежившись в углу, нервно косится на тебя. Ты переводишь взгляд на него, но он избегает смотреть тебе в глаза. Пламя внутри ничуть не утихло, и ты бы охотно продолжала – но в спальне больше нечего бросать. Ты кричишь, стоя над этим морем из занавесок. Изо рта вырываются слова обиды, ты хнычешь и сопишь. Раз не выходит бросаться предметами, придется переходить на слова. Все-таки спальня не для сцен ревности.
А вот кухня – совсем другое дело. Иногда тебе везет, и вспышка охватывает тебя там – счастье-то какое.
Сперва в ход идет копеечная посуда из местного «Фикс-Прайса»: голубые блюдца с криво нарисованными рыбками, большие супницы с драконами на ободках – такую каждый хоть раз в жизни видел, обеденные тарелки, разрисованные помидорками и баклажанчиками. Теперь кружка – какое у нее интересное ярко-желтое дно. Шершавая на ощупь бутылочка для саке. Каждый раз, посещая «Фикс-Прайс», ты не можешь пройти мимо полок с подобной утварью. Ты даже не смотришь что покупаешь, а просто сгребаешь в корзину все подряд – какая, в конце концов, разница, – бьются они все одинаково. В бою побеждает тот, у кого больше снарядов.
Ты бросаешь, мечешь, швыряешь. Посуда разлетается на куски. Осколки носятся в воздухе словно град. Ты режешься сама, но разве тебя это останавливает? Ерунда. Твое разрушительное начало берет верх над всем остальным. Шрамы лишь украшают настоящего воина. Алая полоска крови на коже создает яркий акцент и повышает накал страстей.
Дешевая посуда заканчивается – пора переходить на следующий уровень. Орудия средней мощности – это синяя посуда из «Икеи» вперемежку с белой от «Мудзи». Тарелки, миски поменьше и побольше, чашки – ты уже не различаешь, что попадает тебе в руки. Все они с силой летят на пол и бьются – хотя некоторые предметы держат удар. Вот, например, лакированная деревянная миска: она отскочила от кухонного линолеума и покатилась по коридору, намотав напоследок несколько кругов.
И только роскошный сервиз от «Норитакэ» останется цел: на него у тебя рука не поднимется. Эти чашечки стоят как крыло от самолета. А еще нельзя бить арабский фарфор – не для того же ты долго собирала набор по одной штучке. Это настоящее сокровище, спрятанное от посторонних глаз в недрах кухонных полок. Как бы ни мучила ревность, ты не потеряешь голову и не пустишь в расход такие драгоценности. Все вещи мира делятся для тебя на две категории: одними бросаться можно, другими – ни в коем случае. Граница между ними – на семи замках. Твой муж тем временем прячется под столом, прикрывая голову руками.
Когда посуда кончается, ты срываешь с себя фартук в горошек и запускаешь в него. В гневе ты колотишь кулаком по поверхности кухонной мойки, и брызги воды разлетаются по кухне вперемежку с твоей кровью. Ты бросаешься к морозилке, хватаешь формочки со льдом и запускаешь в них руку.
На кухне есть все, чтобы поддерживать пламя твоей ревности. Здесь оно не затухнет.
Вот у тебя в руках оказывается крупный плод дайкона, которым ты замахиваешься словно бейсболист – мячиком в перчатке. Ты прикладываешь его об стол, и он, оказавшись мягче, чем ты рассчитывала, разлетается на куски, словно в ролике с замедленной съемкой. Куски дайкона еще пригодятся тебе попозже, когда будешь готовить ужин. Можно будет потушить прямо так – размер что надо. Тебе под руку подворачивается кальмар, ты скручиваешь его изо всех сил – из него брызжет сок. Кстати, дайкон с кальмаром – отличное сочетание для ужина.
Тебе на глаза попадается коробка с яблоками, которые прислали твои мама с папой со своего сада. Картон ты просто рвешь на части. Яблоки – хватаешь и давишь голыми руками. Пойдут потом на варенье. Или на пирог. Или в салат добавишь. Хорошая штука яблоки – столько способов применения. Твои пальцы остервенело сжимают яблоки, вцепляясь в их блестящую кожицу.
Закончив разносить кухню, ты принимаешься за уборку. Осколки всякой всячины издают предсмертные стоны, оказавшись у тебя под ногами. Ты сопереживаешь им: чувства вещей тебе гораздо понятнее, чем чувства твоего мужа. Кстати, начало уборки вовсе не означает конец приступа ревности. Пламя все еще горит – ярко и горячо, как костер во время древнего ритуала.
Ты убираешься особенно тщательно. Не пропускаешь даже самого крошечного осколочка. Подбираешь свой фартук и старательно разглаживаешь каждую складочку. Осторожно наполняешь водой формочки для льда, чтобы кубики получились одного размера, затем аккуратно ставишь их в морозилку. Наполнившийся мусорный пакет заботливо приминаешь сверху. Осматриваешь кухню и с облегчением выдыхаешь. К этому моменту пламя ревности внутри тебя наконец затухает. Казалось, это не кончится никогда, но теперь все позади. Твой муж все еще поеживается под столом, и ты невинно спрашиваешь, что он там потерял. А затем как ни в чем не бывало начинаешь насвистывать мелодию.
Твоя ревность уходит корнями в раннее детство. Уже тогда ты проявляла себя настоящей собственницей.
Первой твоей любовью стал воспитатель в детском саду – мужчин на такой работе днем с огнем не сыщешь, но тебе повезло. Хотя это еще как сказать. Когда он брал на руки другого ребенка, твое маленькое тельце пронзала жгучая боль. А чем ты меньше, тем быстрее распространяется боль внутри – и ты, не выдержав ее, принималась кричать и плакать. Надо ли говорить, что твой учитель постоянно брал на руки других детей, так что кричать и плакать тебе приходилось практически все время. К концу дня ты была выжата как лимон.
Когда мама приходила забирать тебя домой, учитель сетовал ей на то, что ты тяжело переносишь разлуку с ней. Маме это в какой-то степени льстило, и она поглаживала тебя по волосам, приговаривая: «Бедненькая моя». Ты смотрела на взрослых и слушала их разговоры, все больше убеждаясь в несправедливости мира. Неужели они не понимают, что ты просто влюбилась?
Наступало время перекуса, и твой ненаглядный подходил к кому-то из детей, чтобы помочь справиться с приборами и посудой. В такие моменты ты сжимала кулачки с такой силой, что печенюшка у тебя в руке превращалась в месиво. На что тебе диагностировали «нарушение мелкой моторики».
Потом вы играли, и твой возлюбленный строил с кем-нибудь из детей величественные замки из конструктора, а ты с воем кидалась на них, безжалостно опрокидывая получившиеся сооружения на пол. Потом ты падала и замирала на линолеуме, а блоки конструктора впивались тебе в тело. Тактильно они напоминали тебе твердые кусочки овощей, и ты представляла себя на тарелке с овощным карри.
Ревность шла с тобой бок о бок на всех этапах твоей жизни. В младшей школе ты раздобыла себе книжку с картинками и писала на полях приворотные заклинания. Сообразив, что они не срабатывают, ты разорвала книгу на мелкие кусочки и решила попробовать кое-что более эффективное – черную магию. В комнате у тебя появились куклы вуду. Ты раз сто ходила в ближайший храм, умоляя о разладе между понравившимся тебя мальчиком и его подружкой. Как-то раз ты даже стояла голая под водопадом, проворачивая очередной ритуал.