— Синт? Ты там живой? — попытался достучаться до симбионта я.
— Что ты со мной сделал? — неестественно тихим, даже болезненным голосом ответил симбионт. — Я потерял связь со всеми своими частичками, а мой энергетический потенциал уменьшился. Мне ещё никогда не было так больно. Я запрещаю тебе проводить эксперименты над моей энергоструктурой, твои необдуманные действия могли привести к моей смерти. Как ты вообще получил доступ к моим резервам? — уже более уверенным, властным тоном продолжил Синт.
Ага, вот симбионт и проговорился. Похоже, он и вправду испытал сильный стресс, раз обмолвился о частичках и сообщил о каких-то резервах. Сейчас, пока симбионт дезориентирован и не восстановил контроль над своими соплеменниками, наиболее подходящий момент, чтобы приструнить Синта.
— Не надо строить из себя невинную овечку, — с усмешкой в голосе ответил я. — Ты собирался подчинить меня, перехватить контроль над телом, но я не позволю тебе этого сделать.
— Но как ты …
Договорить Синту я не дал и начал действовать. Создать постоянный канал связи с сосредоточием удалось на удивление легко, совсем как в лучшие годы Алиаса. Нет, даже проще, ведь я впитал в себя так старательно запасаемые Синтом резервы энергоклеток, которые усилили не его структуру, а моё сосредоточие, отчего и получилось совершить резкий скачок в развитии.
Я почувствовал небывалую доселе мощь. Энергия буквально переполняла каждую клеточку моего тела, а под действиями лучей Солнца все процессы протекали в разы быстрее. Я открыл глаза и вскочил на ноги. Друзья положили меня на крышу БТРа, но сейчас это было не важно. Активация отключившейся после потери сознания боевой формы усилила приток энергии обжигающе горячей звезды и скрыла полыхающие краснотой вены.
Вика что-то кричала, Воронцов явно матерился, но я не слушал их. Вокруг меня образовался полупрозрачный красноватый купол, блокирующий любые излучения и выступающий в роли линзы, усиливающей и так неприлично высокую скорость поглощения энергии Солнца. Синт запаниковал, он понял, что происходит что-то необычное, но опустошённый недавно резерв спутал его планы по захвату моего тела, и ему не хватило сил, чтобы противостоять мощи умелого псионика империи Райхо.
Аурное сканирование тела показало, что энергоструктура симбионта обосновалась в районе моего сердца. Подобно паразиту, коими, по сути, и являются все симбионты, от сгустка энергии по всему организму расползались тонкие щупальца, пронизывающие все органы и ткани тела носителя. В районе грудины светился бледно-синим реактор, который соединялся с энергетической структурой симбионта.
Но всё это меркло перед сиянием сосредоточия. Определить его границы было визуально невозможно, так как они были скрыты ярко-красным свечением. И тогда я понял, что мне надо делать. Сконцентрировавшись, я создал тысячи ментальных нитей, которые хлынули от сосредоточия к обосновавшемуся рядом энергетическому паразиту и начали опутывать его структуру.
Синт панически заверещал, но мысленным усилием я отключил его голос и продолжил поступательно отдирать от своего сердца присосавшегося паразита, стараясь одновременно не порвать его энергетические щупальца и не навредить реактору. Возможность пользоваться нейроэнергией мне необходима, и отказываться от неё я не собираюсь.
Синт отчаянно сопротивлялся, но не смог ничего противопоставить моему целенаправленному воздействию. Медленно, но неотвратимо ментальные нити затягивали тело симбионта внутрь сосредоточия. Сколько продлилась эта борьба, я не знаю, но когда энергоструктура Синта полностью оказалась внутри моего сосредоточия, я собрал остатки сил и запустил в неё тысячи ментальных игл, что намертво спаяло их друг с другом.
Начиная с сегодняшнего дня наши с Синтом судьбы связаны. Моя смерть — это его смерть. Моя боль — это его боль. Моя радость — это его радость. Теперь мы неразлучны и зависим друг от друга. С этого момента все нейриты, вложенные в развитие симбионта, будут усиливать моё сосредоточие. Синт стал частью меня, навсегда, а насколько это хорошая идея, покажет время. Но единственное, в чём я абсолютно уверен, что контроль над телом останется у меня. Симбионт не сможет перехватить управление, я об этом позаботился.
Дело в том, что когда энергоструктура Синта оказалась в моей полной власти, я получил доступ к её программному коду. Как оказалось, райхорианцы создали невероятно сложную, саморазвивающуюся и самосовершенствующуюся программу — цифровой разум. Как это всё возможно в техническом плане, я не имею ни малейшего понятия. Учёные империи Райхо взяли за основу свою расовую способность работать с энергией звёзд и каким-то образом компьютеризировали её.
Изначально это исследование было направлено на поиск возможности искусственно повысить степень поглощения энергии, что потенциально позволило бы значительно усилить всех райхорианцев. За счёт возможности программирования симбионтов можно было регулировать параметры поглощения энергии в довольно широких диапазонах и извлекать максимум потенциала даже из самой блёклой звезды. Но получилось то, что получилось.
Именно такое взаимодействие симбионта и сосредоточия райхорианцев изначально планировали учёные, но проблема заключается в том, что первые эксперименты проводились на гражданских добровольцах со слабым развитием сосредоточия. Они оказались не в силах обуздать взрывной рост паразитов. Им не хватило умений контроля, тренированности, знаний.
За считаные секунды эксперимент вышел из-под контроля, и вырвавшийся на волю паразит начал быстро размножаться. Из персонала лаборатории не спасся никто. Все, кто участвовал в разработке, погибли, и знания об истинном происхождении и назначении вируса были утрачены.
Эта информация была закодирована в энергоструктуре Синта. Скрытая, внутренняя часть кода у всех симбионтов оказалась одинаковой, и, что самое главное, учёные империи Райхо разработали невероятно простой интерфейс взаимодействия с программным кодом, ведь подразумевалось, что изменять параметры симбионта сможет любой, даже самый тупой райхорианец. Учёные никак не могли предусмотреть, что программа начнёт сопротивляться интеграции в сосредоточие, и этот фатальный просчёт стоил жизни всей галактике.
Как все эти изменения отразятся на частичках Синта, которые он подчинил своей воле, да и на всём коллективном разуме, я не знаю. С тех пор симбионты сильно изменились, эволюционировали. Полноценный симбиоз, в его изначальном виде, возможен только с райхорианцем, у которого развито сосредоточие, но уверен, что очень скоро мы проясним этот вопрос и найдём решение, а сейчас Синт ушёл на принудительную перезагрузку, после того как я внёс изменения в его базовые алгоритмы поведения.
Я очень жёстко ограничил его в правах. Теперь Синт не может мне соврать, не может навредить как действием, так и бездействием, не может утаить вложенные в умения нейриты. Можно было вообще полностью обнулить его память и начать создавать новую, лояльную мне личность, но я посчитал это неправильным. Как говорится, поживём — увидим.
— Спокойствие, я в норме, — открыв глаза, сообщил я уже откровенно паникующим друзьям, после чего Воронцов выдал настолько заковыристую матную тираду, в которой описал всё, что он обо мне думает, что я невольно восхитился его талантом. Так выматериться ещё надо суметь.
— Игорь, не хочешь объяснить нам, что произошло? — справившись с эмоциями, уже более спокойно полупопросил, полупотребовал Воронцов. — Ты валяешься чуть ли не при смерти почти пять часов, потом вскакиваешь как ошпаренный и начинаешь светиться, как новогодняя ёлка, и это я не говорю, что все наши симбионты не подают признаков жизни.
— Объясню, — пообещал я, — но это очень долгий разговор, и вести его лучше в спокойной обстановке, когда в руке зажат стакан с чем-нибудь горячительным. Поэтому предлагаю закончить дела, вернуться на базу и устроить общий совет. Новостей действительно много, и главная из них — Синт теперь под моим полным контролем. Этот паршивец, благодаря синхронизации, подчинил своих коллег в ваших телах и задумал перехватить управление носителями, но я его остановил.
— И раньше ты не сказал нам об этом, чтобы Синт не узнал, — констатировала на удивление спокойная Вика.
— Да, был риск, что я окажусь первым. Синт использовал нейриты, которые мы тратим на умения, чтобы повысить свой уровень, а в системном интерфейсе об этом не было ни единого слова. При достижении десятого уровня у него хватило бы сил перехватить управление, но во время боя с дроидами мне удалось случайно обнулить его запасы, и я решил действовать. Кстати, где дроиды? И где мы вообще находимся?
— Дроиды в нейрохране, не думал же ты, что мы оставим столь ценные материалы валяться на улице. Да одни батарейки у этих роботов на вес золота. Не знаю, чем ты их приложил, но атака прожгла тела насквозь и повредила что-то очень важное. Я насчитала в каждом не менее пары десятков дыр. Самое интересное, что корпуса почти не пострадали и получится извлечь ценное оборудование. Антигравитационный двигатель — это вообще бомба, мне уже не терпится покопаться во внутренностях дроидов, только верни симбионта, он мне нужен.
— Хорошая новость, — обрадовался я. — Синт сейчас на перезагрузке. Я перепрошил его программу, и он включится через пару часов, тогда и будет понятно, что станет с его частичками в ваших телах, но, скорее всего, новые алгоритмы передадутся и им.
— Так симбионты — это программа? Искусственный интеллект?
— Если не вдаваться в подробности, то, в целом, да, хоть и с некоторыми особенностями. Вы нашли всё что нужно?
— Нужный цех отыскали довольно быстро, но продукции там было мало. Затем подумали, что дроиды явно пришли сюда не просто так, прошли по их следу до склада и обнаружили полуразграбленное помещение. Когда сканеры дроидов засекли наше появление, они загружали редкие материалы в свои нейрохраны и успели вынести уже две трети довольно объёмного склада. До уровня техников нейросов мне ещё далеко, так что их устройства на порядок превосходят по эффективности мои кустарные поделки. Один нейрохран был повреждён, и ресурсы были утрачены,