Эта картина наполняет наши родительские сердца удовлетворением и покоем — все в порядке! Мы киваем с довольным видом и идем дальше. Думаете, мальчики не заметили нашего кивка? И что мы кивнули не как-нибудь, а именно с довольным выражением? Уверяю вас, превосходно заметили! Мы одобрили поведение мальчиков, поддержали их в их занятиях. Воцарилась гармония.
Но что, если мы заглядываем в комнату и видим: мальчики сидят, завернув в тряпочки кукол или плюшевых зайцев, и укачивают их? Что они при этом шепчутся и хихикают?!
Если бы это были девочки — тогда все в порядке, тогда сигнал тревоги не звучит — ведь от девочек мы ждем, что они будут играть в отношения, во влюбленность и в семью. Но если мальчики… Наше чело покрывается складками; мы морщимся, словно отведали уксуса. Что вообще происходит в этой комнате?! Какая муха укусила этих мальчиков?! Мы считаем, что мальчики так играть не должны. Мы всеми средствами доводим это мнения до сведения детей: морщимся, недоуменно пожимаем плечами, переглядываемся, удивленно улыбаемся. Особо ретивые родители могут даже обратиться к психологу или к психиатру: наверное, ребенок у них ненормальный!!!
Специально для них сообщаю: ребенок нормальный. И его развитию как мальчика совершенно ничто не угрожает. Очень многие мальчики начинают играть в куклы или в «дочки-матери» — но им сообщают: игры это неподходящие, и они перестают играть в «отношения».
Дети обоего пола играют ВО ВСЁ. И в строительство, и в отношения. И в войнушку, и в «папу-маму». Прекрасно помню, как моему старшему сыну (в 4 года) объясняли в детском саду: мальчики не должны играть с девочками! Они не должны играть в «девчонские» игры! Ребенок честно сделал то, что от него хотели: стал «играть, как полагается играть мальчикам». Но прекрасно помню недоуменное выражение на физиономии ребенка. Ведь играть в куклы, пеленать их и заботиться о них — это такая замечательная игра! Чем они не довольны?! Почему?!
Наверное, я особенно хорошо понимаю сына, что у меня был примерно такой же опыт, лет в 6–7. Жизнь сложилась так, что между 4 и 9 годами месяцев по пять в году я жил в дачном районе под Киевом. Совершенно случайно получилось так, что мальчиков вокруг не было. Ну не было — и все! Я играл с девочками, и по большей части — в «их» игры.
Вот играть в войну в детстве я не любил; наверное, сказывалась детская впечатлительность: мне было неприятно играть в разрушения и смерти. К тому же все взрослые в моем окружении (и мужчины тоже) относились к войне очень отрицательно. Они считали, играть можно и во что-то более осмысленное.
Знаю, что это признание уронит меня в глазах некоторых читателей, особенно читательниц; да что ж поделать?! Я и сегодня не люблю оружия. Я не люблю войны, насилия и без малейшего уважения отношусь к армии. Да! В армии я не служил и считаю это не своим минусом, а своим преимуществом.
Вот насчет мужского поведения… Видите ли, в России и в других странах Европы только 51 % мужского населения никогда не совершали полового акта с мужчинами. А 49 % — совершали. Я отношусь к 51 %.
Половина тех, кто осудит меня за нелюбовь к мундирам, шагистике, оглушительно громыхающей оркестровой музыке и прочим проявлениям армейского дебилизма, относятся к 49 %. Так что не будем о мужских качествах. Ладно?
Интересная и важная деталь: если девочки начнут играть, как мальчики, их не остановят. Если девочки будут играть только как мальчики — это еще может заставить подняться чью-то бровь. Но если девочки включаются в игры мальчиков или сами играют машинками и кубиками, мы считаем это совершенно нормальным.
Мы правы: ведь взрослая женщина давно уже уверенно садится и за баранку автомобиля, и за клавиатуру компьютера. Дамы давно сделали шаг, и широкий шаг, в мужской мир; девочки всего лишь подражают мамам, не более того.
Никому не открою тайны, сказав: самые лучшие женщины получаются из девочек, которые последовательнее других лезли в игры мальчиков! И никакой опасности для из самоопределения, для их превращения в женщин!
Шесть-семь лет: растрепанные косички, шальные глаза, исцарапанные коленки, бег вприпрыжку со стайкой таких же. Но придет время, и вместе с округлением некоторых частей тела эти девочки изменятся и внутренне.
Поскольку их опыт богаче, разнообразнее, поскольку они заглянули в мир мальчиков — то они и активнее, интереснее, ярче, разумнее.
Мальчикам же мы запрещаем приобретать такой же опыт проникновения в женский мир.
Насколько твердо мальчики усваивают урок, говорит эксперимент, проведенный в 1960-е годы в Англии: ученые сделали на телефонных будках надписи «Для мужчин» и «Для дам». Будки не различались абсолютно ничем, кроме надписей, и это было сразу видно. Так вот: за один день дамы нарушили запрет 19 раз. 19 раз они заходили в «мужские» будки и звонили из них. Некоторые заходили в «мужские» будки даже когда некоторые «женские» пустовали. За то же время только один (1) мужчина вошел в «женскую» будку. Это произошло, когда все «мужские» телефонные будки были заняты.
А начинается с жесткого разделения: игры мальчиков существуют и для мальчиков, и для девочек. Игры девочек — только для девочек. Мальчику играть в них стыдно! Он ни в коем случае не должен этого делать!
Вот первый шаг в воспитании мальчика: мы развели детей разного пола в разные стороны. Мы объяснили ребенку, чем и как он должен играть, какими сферами жизни интересоваться.
А еще мальчик усвоил, что он ни в коем случае НЕ должен интересоваться отношениями людей, влюбленностями, вообще эмоциями. И семьей. Этими вещами интересуются (вероятно, и занимаются?) только девочки. Это их сфера. Мальчик не должен вторгаться в нее под угрозой осуждения и насмешки. Женское — запретно!
К мальчикам и девочкам предъявляются разные социальные требования. И чаще всего для мальчиков — гораздо более строгие.
В России 17 женщин-истеричек приходится на 1 (одного) мужчину-истерика. В разных странах этот разрыв различен; меньше всего на Земле он в США — там на двух истеричек приходится всего один истерик. Но соотношение, как видите, везде есть, и всегда женщин-истеричек больше. Почему? Нет, дело вовсе не в том, что дамы более эмоциональны, и у них слабее здоровье. Дело в воспитании…
Если мальчик падает на спину и бьет в воздухе ногами, требуя мороженого или права не делать домашнего задания — что тогда делают родители? Правильно, они лечат мальчика, и очень разумно поступают. А если падает на спину, бьется в истерике девочка? К сожалению, тогда родители оказываются разумны не во всех случаях.
Непременно находятся идиоты, которые кричат что-то в духе «Ах, бедняжка!», «Ах, она у нас такая нервная!». Они потчуют маленькую негодяйку не ремнем, а лекарствами и вызывают врача (а врач ведет себя очень по-разному).
В результате девочки чаще понимают, какая это замечательная, какая полезная штука — невроз. Оказывается — это одновременно способ не делать того, что не хочется, делать только то, что хочется, да к тому же еще привлекать к себе внимание всех окружающих. Да здравствует невроз!
Если не думать о такой «мелочи», как жизнь взрослой женщины, искалеченной идиотским воспитанием — то все совсем хорошо.
В США родители умнее — при истериках не бросаются спасать ребеночка, а полируют дочерям заднее место, и с превосходным результатом: у них истеричек несравненно меньше, чем в России и в других диких странах.
Конечно же, умению владеть собой, сдержанности, разумные родители учат детей обоего пола. Но мальчиков — намного последовательнее и строже. Как часто ребенок до 10 лет слышит «не реви» или «помолчи»? По разным данным, от нескольких сотен до нескольких тысяч раз. Но кому говорят это чаще? Не говоря уже о формуле: «не реви, ты не девчонка»?
Если девочка плачет от обиды или от боли, ее жалеют. Если мальчик — над ним смеются — и друзья, и старшие. Девочки могут свободно проявлять эмоции… слишком свободно. Эмоциональные выплески не только маленьких девочек, но даже совсем больших девушек и взрослых женщин настолько неостановимы, так чрезмерны, что просто могут пугать. Приятно, если это положительные эмоции, но ведь и негатив выплескивается так же непосредственно, как в средневековых городах выливали за окно горшки с нечистотами.
Сколько чрезмерно сильных слов выплескиваются через край в этих эмоциональных судорогах!
— Эта несносная Танька!
— Гады! Никакой жизни!
— Как я без куклы жить буду?!
Бессмысленно спрашивать: неужели Таньку правда никак нельзя выносить? Неужели она и правда физически не может жить из-за «гадов»? Соседского Васи, например? Естественно, все здесь доведено до абсурда, это просто эмоции такие. И выражены в такой форме.
Это в десять лет. В пятнадцать или в двадцать:
— Ненавижу тебя!
— Видеть тебя не могу!
— Я не могу этого вынести!
— Нет, ну это же невозможно!
Здесь не манипуляции. Строго говоря, даже не преувеличения: девочки, девушки действительно так чувствуют… В данный момент. Через момент будут чувствовать совсем по-другому… и с такой же чрезмерностью, с той же непосредственностью выльют свои словесные нечистоты по другому поводу, противоположному. И уже на другую голову.
Почему девочки, а потом и взрослые женщины позволяют себе орать, выть, обзываться, психовать, даже рукоприкладствовать? Почему многие женщины способны произнести совершенно отвратительные слова, нанести серьезные оскорбления, а через несколько минут мило улыбаться? Ах, они уже ничего не помнят. Разве они это говорили?!
Дело не в стрессе: какие-то неприятные переживания время от времени бывают у людей обоего пола. Конечно же, дело не в том, что женщины «чувствуют тоньше» или «устроены нежнее». Переживая одно и то же, мужчины и женщины ведут себя по-разному.
Женщины «более эмоциональны»? Но Надежда Дурова вовсе не была эмоциональнее мужчин. Вот д`Эон плакал и рыдал точно так же, как женщины. Если бы нам это было нужно — мы воспитывали бы девочек такими же сдержанными, как мальчики.