«Гимн не отражает величия и пафоса мирного строительства, о чем мы все время говорили до войны».
ГОЛЫДЕВ, майор – специальный корреспондент газеты Авиации Дальнего Действия «Красный Сокол»:
«Из известных мне гимнов ряда государств это будет самый неудачный гимн по своему художественному и внутреннему содержанию – это сбор грубо рифмованных лозунгов, в котором нет той силы и красоты, как в монархическом гимне Боже царя храни».
ПЕТРОВ, инженер-подполковник – начальник отдела эксплуатации Управления бронетанковых войск Волховского фронта:
«Жалко расставаться с бывшим гимном Советского Союза. Интернационал отражал порыв, героизм, стремление к борьбе, и вообще это был любимый гимн, который облагораживал человека, а новый гимн, хотя мы его и не слушали, однако, судя по содержанию – неинтересен. Не те слова, к которым привыкли. Жалко расставаться с тем, что отражает борьбу за Советскую власть».
ЮНАШ, капитан – начальник 3 отделения Главного Интендантского Управления Красной Армии:
«В тексте гимна нет ничего возвышенного и зовущего. Текст плохо запоминается и вял».
ГОЛОВАНЬ, полковник – зам. начальника 2-го Прибалтийского направления Оперативного Управления Генерального штаба Красной Армии:
«Новый гимн Советского Союза, очевидно, вводится только на время войны, так как мы не отказываемся же от влияния на развитие революционного движения во всем мире».
ВАСИЛЕВСКИЙ, инженер-капитан – пом. начальника 3 отдела Импортного Управления ВВС Красной Армии:
«Через два-три года гимн будет устаревшим, и вообще он отражает не мирные цели Советского Союза, а прославляет опять войну».
ФИЛАТОВ, инженер Центрального конструкторского бюро Главного Управления гидрометеорологической службы Красной Армии:
«Старый гимн был величественный и сильный словами и с глубоким содержанием, а новый – так, песенка какая-то».
ТОРОХОВ, подполковник – начальник разведотдела 28 армии 4-го Украинского фронта:
«Слова нового гимна не нравятся, нет в них боевого огня. Не стоило бы вообще теперь менять гимн».
НОРДКИН, капитан интендантской службы – старший пом. начальника отделения Главного Интендантского Управления Красной Армии:
«Содержание нового гимна не направляющее и даже не констатирующее. В гимне проскальзывает возвеличение русской нации при замалчивании других наций. Темными элементами это может быть использовано как великодержавный русский шовинизм. Заметно последовательное выпячивание русского народа».
ЯСТРЕБОВ, подполковник – начальник отделения отдела связи Авиации Дальнего Действия:
«Новый гимн Советского Союза состоит из простого набора слов, ну а в отношении музыки к гимну, то от АЛЕКСАНДРОВА ничего хорошего ожидать нельзя, у него вся музыка однообразна и основана на сплошном шуме».
БОГАТЫРЕВ, майор – помощник начальника отделения оперативного отдела тыла 48 армии Белорусского фронта:
«Много мы уже разных «песенок» пережили, и это после войны изменится. Такой гимн является продуктом войны и по существу отражает задачи только сегодняшнего дня».
КОНИЧЕВ, майор – зам. начальника военного факультета 2-го Медицинского института МВО по учебной части:
«Новый гимн не такой торжественный, как Интернационал. Слова и мысли более простые. Введение нового гимна бесспорно связано с роспуском Коминтерна и является мероприятием, продолжающим нашу политику отступления. Это все дорога к чему-то новому».
МУШНИКОВ, майор ветеринарной службы – старший помощник начальника Ветеринарного Управления тыла 49 армии Западного фронта:
«Новый гимн не отражает сегодняшнего дня. В нем ничего не говорится о Коммунистической партии и о коммунизме, несмотря на то что это была наша основная цель».
ЛОМТЕВ, лейтенант административной службы – заместитель начальника отдела военно-морской почты 5-го Управления Главного Управления связи Красной Армии:
«Подумаешь «славься», – это еще при Павле первом пели. Почему Интернационал забракован, ведь это боевой революционный гимн, и один для всех народов.
ТРИФОНОВ, подполковник – старший помощник начальника оперативного отдела 16 воздушной армии Белорусского фронта:
«Новый гимн вводится временно на период войны для поддержания хороших отношений с Англией и Америкой. Окончится война с немцами, сразу же этот гимн будет отменен и опять будет Интернационал».
БАЛЫЧЕВ, инженер-капитан – старший помощник начальника 1-го отдела Управления аэродромного строительства ВВС Красной Армии:
«Мне не нравится текст нового гимна. В нем нет торжественности, а по словам он больше похож на песню, чем на государственный гимн».
СТРИЖИН, лейтенант административной службы – чертежник Управления связи Волховского фронта:
«Надо писать такой гимн, чтобы он был навеки. А ведь слова нового гимна отражают только то, что происходит сейчас. После войны они не будут отражать той обстановки, которая сложится».
СОКОЛОВ, полковник – старший помощник начальника 1 отдела Оперативного Управления ВВС Красной Армии:
«Новый гимн – временное дело. Он обнимает только данную эпоху – эпоху Отечественной войны. Строка об армии в нем введена, также сообразуясь с данной эпохой, но она после войны отживет».
СПОМПОР, майор – старший помощник начальника Отдела кадров Авиации Дальнего Действия:
«Гимн построен неритмично и в грубых словах. Как, например, увязать слова «Русь» и «Союз». Текст гимна написали какие-то неизвестные до сих пор поэты. За мою жизнь это уже третий гимн. Первый гимн был «боже царя храни», второй – «Интернационал» и третий – опубликованный теперь в газетах. Слова первого гимна подобраны исключительно хорошо по стилю и эластичности в противовес последнему гимну. А музыка первого гимна была настолько хороша, что сейчас вспоминаю, как, бывало, заиграют гимн, то сердце рвется от мелодии».
МОРОЗОВ, капитан – помощник начальника оперативного отдела 48 армии Белорусского фронта:
«Ну, будет что-то вроде «вдоль по Питерской». По-моему, каждый гимн должен быть по своему существу консервативным. Всякая смена государственного гимна означает какую-то коренную ломку в политике государства.
«Боже царя» еще не ввели. Ей-богу, хороший был бы гимн, а вместо слова «царя» оставили бы «народ»».
Наряду с отрицательными реагированиями о введении нового текста государственного гимна Советского Союза зафиксированы враждебные высказывания со стороны отдельных военнослужащих Красной Армии.
*ЛЕДНЕВ* – инженер Центрального конструкторского бюро Главного Управления Гидрометеорологической службы Красной Армии:
«Слабоват новый гимн, зря его ввели, и большую сделали ошибку, что ввели туда слова об отдельных личностях».
*ПИЛЮГИН*, инженер-майор – помощник начальника отдела Управления бронепоездов и бронемашин ГАБТУ Красной Армии:
«Неужели мы 26 лет заклеймены проклятием. Хотя да, заклеймены. «Весь мир голодных и рабов». Верно, – рабы до сих пор и почти полуголодные. Конечно, стыдно петь уже такие вещи. Пусть пишут новые и огребают денежки».
*ЛЕВАЧЕВ*, капитан – слушатель Высшей офицерской кавалерийской школы Московского военного округа:
«Сегодня запоют одно, завтра другое. Все равно слушать, что Богородицу, что этот гимн. Нужно к этому гимну подобрать мотив наподобие похоронного марша. Нам на него наплевать».
СПЕРАНСКИЙ, инженер-капитан – начальник 3 отдела Главного Управления гидрометеослужбы Красной Армии:
**«Мне непонятно, зачем включены в текст гимна личности Ленина и Сталина, так как гимн будет существовать многие века, в то время как вожди приходят и уходят»**.
*БАРАНОВ*, ст. лейтенант – пом. начальника Управления прожекторной службы штаба Отдельной Московской армии ПВО:
«Сущность нашего государства изменилась настолько, что перед нами уже не стоят задачи построения коммунистического общества и мы скатываемся к буржуазному строю. В связи с этим марксизм для нас теперь не подходит, и его нужно пересматривать».
*МОИСЕЕНКО*, капитан – слушатель батальона усовершенствования командного состава стрелково-пулеметных курсов Ленинградского фронта:
«Скоро будем петь гимн на мотив «боже царя храни». Все идет к старому».
*ШАРАПОВ* – начальник административно-хозяйственного отдела Центрального Дома Красной Армии:
«Остается лишь изменить и распустить партию большевиков. В 1918–1919 гг. было чем агитировать, тогда был лозунг «земля крестьянам, фабрики рабочим» и свобода слова, а после прижали так, что миллионы людей положили свои головы».
АБАКУМОВ
РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Д. 181. Л. 98—114. Подлинник. Машинопись.
На первом листе имеется резолюция: «Важно. Нужно кой-кого пощупать. Ст.».
*—* Фамилии обведены карандашом и на полях отчеркнуты двумя чертами.
**—** Отчеркнуто на полях двумя чертами.
01.02.1944
№ 371/А
Копия
Совершенно секретно
ГОСУДАРСТВЕННЫЙ КОМИТЕТ ОБОРОНЫ
товарищу СТАЛИНУ
В дополнение к № 370/А от 30 января с.г., Главное Управление «СМЕРШ» докладывает, что на дальнейших допросах арестованные польские офицеры ПЕЛКА В.А., МИЛАШЕВСКИЙ К.А., ЛОТОЦКИЙ Э.Г., КОХУТНИЦКИЙ З.Б. и БОБРОВНИЦКИЙ И.А. показали, что польская подпольная военная организация, именуемая «армия крайова» (армия внутри страны) организовывает в воеводствах свои батальоны для вооруженного выступления против Красной Армии при подходе ее к границам Польши либо в тылу советских войск при наступлении против немцев на территории Польши.
Как показали арестованные, со слов подпольного польского коменданта по Столбцовскому району Барановичской области «Свиря» – ВОРОКОМСКОГО, поддерживавшего через инспектора «армии крайова» подполковника по кличке «Борик» связь с командующим этой армией генералом «Грот», а затем его преемником генералом «Бур» и представителем польского эмигрантского правительства в Лондоне КРАЕВСКИМ, – им известно, что формируемые подпольные польские батальоны должны явиться ядром будущей польской армии, в которую вольются людские резервы, уже сейчас готовящиеся в районах Польши.