Теперь в отношении сил и средств, которыми располагал Юго-Западный фронт к началу наступления. Сам Брусилов почему-то обходит этот вопрос. Но исследователи Академии Генерального штаба РККА подсчитали, что в составе 8, 11, 7 и 9-й армий было 574,6 тысячи штыков, 59,7 тысячи сабель, 1926 орудий, в том числе 279 тяжелых.
Правда, в другом, более позднем исследовании указано, что в этих армиях насчитывалось намного больше – 603 184 штыка, 62 836 шашек, а также 223 тысячи бойцов обученного запаса и 115 тысяч безоружных бойцов, так как на всех не хватало винтовок. На вооружении войск имелось 2480 пулеметов, 221 бомбомет (только в 9-й армии, по другим армиям нет сведений), 2017 орудий полевой и тяжелой артиллерии. Кроме того, войска фронта располагали двумя бронепоездами, дивизионом и 13 взводами бронеавтомобилей, 20 авиационными отрядами и двумя бомбардировщиками «Илья Муромец».
Я не берусь оспаривать эти цифры, но многолетний опыт военно-исторической работы подсказывает, что исследования, проведенные в военных академиях в конце 30-х годов, заслуживают внимания. Поэтому предлагаю остановиться именно на этих данных.
Таким образом, к началу наступления Юго-Западного фронта Брусилов имел небольшое превосходство в пехоте, почти двукратное в кавалерии, относительное равенство в артиллерии, но уступал врагу по числу тяжелых орудий. При таком соотношении сил и средств он хорошо понимал, что успех наступления будет во многом зависеть от качества его подготовки, на которую оставалось времени около восьми недель. За это время нужно было провести тщательную разведку обороны противника, определить задачи своим войскам, согласовать их усилия по рубежам, времени и способам выполнения задач, подготовить войска, создать необходимые войсковые запасы и сделать еще многое другое.
Смотр А. А. Брусиловым автомобильной части.
Изучение противника русское командование осуществляло всеми доступными ему видами разведки, прежде всего силами агентурной и воздушной разведки. Характеризуя результаты этой разведки, Брусилов пишет:
«Уже заранее с помощью войсковой агентуры и воздушной разведки мы ознакомились с расположением противника и сооруженными им укрепленными позициями. Войсковая разведка и непрерывный захват пленных по всему фронту дали возможность точно установить, какие неприятельские части находились перед нами в боевой линии… Воздушная разведка с самолетов сфотографировала все неприятельские укрепленные позиции как ее боевой линии, так и лежавшие в тылу. Эти фотографические снимки с помощью проекционного фонаря разворачивались в план и помещались на карте; фотографическим путем эти карты легко доводились до желаемого масштаба. Мною было приказано во всех армиях иметь планы в 250 саженей в дюйме с точным нанесением на них всех неприятельских позиций. Все офицеры и начальствующие лица из нижних чинов снабжались подобными планами своего участка»[39].
По замыслу Брусилова каждая армия Юго-Западного фронта должна была наступать в ранее занимаемой ею полосе без существенных маневров силами и средствами вдоль фронта. Это должно было ввести противника в заблуждение относительно главного удара фронта. Но при этом он требовал, чтобы каждый командующий армией «сообразно с имевшимися у него средствами» сам выбирал «у себя подходящий участок для прорыва фронта неприятельской позиции», который мог колебаться от 15 до 30 верст. На основании этого указания 8-я армия планировала наносить главный удар на участке в 20 км, 11-я армия – 10 км, 7-я армия – 13 км и 9-я армия – 15 км. Благодаря тому что к участку прорыва было сосредоточено большее количество сил и средств, их плотности значительно возрастали.
В частности, директиву командующего фронтом о подготовке наступления командующий 8-й армией получил 7 апреля 1916 года. В ней были указаны силы усиления армии, разграничительные линии и требование «к 15 сего апреля командующим армиями представить мне свои подробные соображения о подготовке и организации атаки»[40].
Начальник штаба Юго-Западного фронта генерал В. Н. Клембовский.
14 апреля, то есть через неделю после получения задачи, командующий 8-й армией доложил А. А. Брусилову первый вариант замысла наступления 8-й армии, который у того не вызвал возражения, но был сделан ряд рекомендаций. В соответствии с этими рекомендациями замысел был доработан и вновь представлен на утверждение 23 апреля, то есть спустя 16 дней после получения задачи. После этого замысел неоднократно уточнялся по различным вопросам перепиской между генералом А. М. Калединым и начальником штаба фронта генералом В. Н. Клембовским.
В результате в полосе наступления 8-й армии был определен один участок прорыва шириной от 6 до 8 км. На каждый километр участка прорыва у русских было сосредоточено 6 батальонов пехоты (5300 человек), 14 легких и 6 тяжелых орудий, у австрийцев – 2,7 батальона пехоты (до 3000 человек), 9-10 легких и 2,5 тяжелого орудия[41]. Однако, с учетом усиления армии резервами фронта, конечные плотности составляли 2,5 км на дивизию и до 20 орудий на 1 км фронта.
Командующий 8-й армией генерал А. М. Каледин.
После выработки замыслов армейских планов Брусилов предписывал, чтобы каждый командующий представлял ему на утверждение «свои соображения об атаке». Они детально рассматривались в штабе фронта, сопоставлялись с другими и только после этого утверждались, после чего «началась горячая работа по самой тщательной подготовке к атаке: в эти районы скрытно притягивались войска, предназначавшиеся для прорыва неприятельского фронта. Однако, для того чтобы противник не мог заблаговременно разгадать наши намерения, войска располагались в тылу за боевой линией, но их начальники разных степеней, имея у себя планы в 250 саженей в дюйме с подробным расположением противника, все время находились впереди и тщательно изучали районы, где им предстояло действовать, лично знакомились с первой линией неприятельских укреплений, изучали подступы к ним, выбирали артиллерийские позиции, устраивали наблюдательные пункты и т. д.».
Для обучения войск в тылу каждой армии были построены участки позиций, подобные австрийским, на которых пехота и артиллерия тренировались в технике совместных действий при выполнении боевых задач. Большое внимание уделялось вопросам поражения переднего края противника при помощи ручных гранат, преодолению проволочных заграждений, захвату и закреплению отдельных участков позиций.
Большую проблему в то время представляло собой сближение с противником до начала атаки. Дело в том, что, как только заканчивались активные наступательные действия, стороны закреплялись на своих рубежах, располагавшихся на значительном удалении друг от друга. Это диктовалось не боевой необходимостью, а условиями жизни: нужно было выйти из зоны эффективного ружейно-пулеметного и минометного огня противника, иметь место для сооружения различных искусственных препятствий, усложнять визуальную разведку со стороны противника своего переднего края. Но при подготовке очередного наступления, в условиях наличия у противника большого количества пулеметов, это пространство становилось губительным для атакующих войск. Поэтому по приказу Брусилова «пехотные части еще задолго до атаки… во многих местах начали сближение с противником окопными работами: по ночам они выдвигались ходами сообщений на 100–200 шагов вперед и устраивали окопы, обнося их рогатками с колючей проволокой. Таким путем на избранных участках наши окопы, постепенно сближаясь с противником, доводились до того, что отстояли от позиций австро-германцев всего на 200–300 шагов, в зависимости от местности. Для удобства атаки и скрытного расположения резервов на этих исходных для боя плацдармах строилось несколько параллельных рядов окопов, также соединенных между собой ходами сообщений».
Письмо на родину перед наступлением.
За несколько дней до начала наступления незаметно ночью на первую позицию были введены войска, предназначенные для первоначальной атаки. Тогда же на огневые позиции была поставлена и хорошо замаскирована артиллерия. Отдельные орудия, специально выделенные для этого, одиночными выстрелами произвели тщательную пристрелку по намеченным целям. Были согласованы действия артиллерии и пехоты во время самой атаки и на период ее развития в глубине.
Таким образом, Брусилов разрабатывал план фронтовой наступательной операции, не имея перед собой четкого плана Ставки о действиях всех русских войск на этот период. Получив право начать наступление одновременно с другими фронтами, он в то же время имел задачу по оказанию помощи Западному фронту, в связи с чем и намечается главный удар на правом крыле фронта. В то же время и замысел самого Брусилова носит скорее тактический, чем оперативный характер, так как проблема развития успеха на большую глубину им не рассматривается. Действия армий Юго-Западного фронта рассчитаны исключительно на фронтальное наступление, без заблаговременного планирования фланговых и обходящих ударов. Между тем наличие большой массы конницы (до 15 кавалерийских дивизий) позволяло ему заранее предусмотреть развитие тактического успеха в оперативный.
Высочайший визит
Во время подготовки войск Юго-Западного фронта к наступлению произошло нечто, что на несколько суток оторвало Брусилова от работы с войсками.
В конце апреля Алексей Алексеевич получил известие из Ставки от генерала М. В. Алексеева о том, что Николай II с супругой и дочерьми едет в Одессу для смотра Сербской дивизии, формировавшейся из пленных австро-венгерских солдат. Путь семьи императора пролегал через территорию, где размещались тылы Юго-Западного фронта, и 30 апреля Брусилову было приказано лично встречать ее в Бендерах. Это был первый визит Верховного главнокомандующего в войска Юго-Западного фронта после вступления Брусилова в должность его командующего.