После такого сообщения Краснобаев и Бочкин приуныли и стали смотреть через иллюминаторы, где они находятся. И вот тут-то у них у обоих рты открылись так широко, что хоть целый половник с кашей туда ложи.
За иллюминаторами шумел тропический лес. Прыгали с пальмы на пальму обезьяны, летали попугаи, ползали крокодилы. А за деревьями до самого горизонта океан. Лазурный и величественный.
— Это что такое делается! — воскликнул генерал, когда вновь обрел дар речи. — Это где же мы с тобой находимся?
— Может быть, мы умерли? — вдруг всхлипнул Краснобаев. — А это рай.
— Не может быть! — не согласился с ним Бочкин.
— Даже если бы это и был рай, то ты бы тогда здесь был бы один.
— Это почему?
— Потому что молод еще. И нагрешить в этой жизни не успел. А я генерал. А генералам вход в рай запрещен. Об этом, говорят, даже в Библии написано. Так что никакой это тебе не рай.
— Значит, мы живы?
— Значит живы.
— Слава Богу! Но тогда где же мы?
Генерал Бочкин вдруг поднял вверх указательный палец, выпучил глаза и таинственно посмотрел на Краснобаева.
— Я так полагаю, — прошептал он, — мы находимся на вражеской территории.
— На вражеской территории? — ахнул Краснобаев.
— И что же теперь делать?
— Защищаться. Может быть даже пасть смертью героев. Ты готов пасть смертью героя, Краснобаев?
— Готов, товарищ генерал.
И они стали ждать, когда же на них начнут нападать враги, чтобы от них защищаться. Но время шло, а никто на них не нападал.
И вот первый враг на них все-таки напал.
Это был голод. Они вдруг разом почувствовали, что хотят есть. Но в самолете не было ничего из съестного, даже сухарика. Только у самого выхода валялся мешок с пестицидами. Но какая же эта еда?
А за окном заманчиво покачивались на деревьях огромные грозди бананов, желтых и таких пахучих, что аромат от них и запах пробивались даже сквозь стены самолета. Плоды манго валялись прямо на земле, оранжевые, как предзакатное солнце, а между ними вместо камней перекатывались кокосовые орехи, круглые и пушистые. На густых кустах, словно шишки на елках торчали ананасы. Краснобаев и Бочкин смотрели на все это и глотали слюнки.
— Может, я сползаю за питанием? — не выдержал Краснобаев. — Смотрите сколько бесплатной еды. И все витамины, при чем в натуральном виде.
— Терпи, лейтенант, терпи. Они только этого и ждут, чтобы ты вылез. Тут на тебя со всех сторон и кинутся.
— Кто кинется? Тут никого кроме обезьян нет.
— Враги, Краснобаев. Враги. Они повсюду. И главную ставку делают на твою беспечность.
Прошел еще час. Голод, как говорится не тетка. Он и генералов обламывает. И Бочкин не выдержал:
— Ладно, ползи, а я тебя буду прикрывать.
Открыли они осторожно дверь, и Краснобаев мешком свалился на землю и пополз вниз к пальмовой рощице, что была в десяти шагах от самолета. Генерал тут же захлопнул дверь, запер ее и стал смотреть на Краснобаева через иллюминатор.
Иван Иванович дополз до крайней пальмы и стал карабкаться по ней за банановой гроздью. Но когда ему осталось к ней только руку протянуть, как с соседней пальмы ему на спину прыгнула огромная обезьяна, схватила бананы и вместе с ними умчалась в заросли.
— Ах, ты подлая! — возмутился Краснобаев.
— Я же говорил, что кругом враги! — удовлетворенно произнес в своем укрытии Бочкин, видевший все это.
— Ну я тебе покажу! — погрозил вслед обезьяне кулаком Иван Иванович.
Но делать было нечего, пришлось лезть на другую пальму, где тоже висела банановая гроздь. Но если первая пальма росла криво, и лезть по ней было легко, то по этой пальме лезть было практически невозможно. Она была высокая и стройная с гладким стволом. Так и не удалось Краснобаеву влезть на нее. А тут еще вернулась наглая обезьяна села рядом с вожделенной гроздью и стала дразнить Краснобаева. Строить ему рожи, махать лапами и длинным толстым хвостом и показывать ему свой облезлый обезьяний зад.
Последнего Иван Иванович вынести не смог. Гордость его не выдержала. Схватил он с земли первый попавшийся орех и кинул его в обезьяну, не попал, схватил второй орех и тоже кинул. Чуть даже не попал.
Обезьяна обиженно заверещала, и возмущенная поступком Краснобаева решила ответить ему тем же, но так как рядом с ней ничего не было кроме банановой грозди, то она ее и швырнула в Ивана Ивановича. То же самое стали делать и другие обезьяны, которые примчались на ее крики.
Таким образом Краснобаев вдруг без особого труда получил то, чего хотел. Очень скоро у него была цела гора бананов.
Только вот в чем же их нести? Краснобаев вспомнил, что не взял с собой мешка и обругал себя за такую серьезную оплошность. Но и тут его выручила смекалка. Увидел он тропический папоротник, что рос под пальмой. А у папоротника у этого каждый лист огромный, словно простыня. Не долго думая, выдернул Краснобаев из земли один такой листок и нагрузил его бананами, кокосами, ананасами и плодами манго и словно сани потащил все это за собой к самолету.
Глава четвертаяСЛУЧАЙ С КРОКОДИЛОМ
Бочкин ждал его с нетерпением.
— Молодец, — сказал он, принимая листок с фруктами. — Если бы я мог, я бы тебе прямо сейчас орден дал.
И начали они пировать. Наелись до отвала. Даже животы у них заболели. Пришлось лечь, чтобы отдохнуть.
А через некоторое время новый враг на них напал.
Жажда.
А жажда, как известно, хуже голода. Сок кокосов не только не утолял ее, а наоборот разжигал еще больше. Да еще и солнце взошло повыше и стало припекать, да так сильно, что очень скоро в салоне самолета стало жарче, чем в русской бане. И с генерала и с Краснобаева пот потек ручьями.
— Это ничего, это ничего, — приговаривал Бочкин, еле шевеля пересохшими губами. — Бывало и похуже.
Но долго так выдержать они все же не смогли. В салоне в конце концов стало так невыносимо жарко, что генерал закатил глаза и упал в обморок.
— Что с вами, товарищ генерал? — воскликнул Краснобаев, подхватывая Бочкина и не давая ему упасть на пол.
Но Бочкин не отвечал. И Краснобаев понял, что жизнь генерала теперь была у него в руках, и только он мог ее спасти. А для любого солдата святой долг спасти своего командира. Вот почему Краснобаев схватил Бочкина и стал вытаскивать его из самолета. Это было нелегко. Бочкин хоть и был невысокого роста, весил однако очень не мало.
Наконец вынес он генерала на свежий воздух, и приволок его на том самом листе, на котором доставил фрукты, под пальмы в спасительную тень. Похлопал генерала по щекам, послушал сердце. Генерал в себя не приходил, но сердце к великому счастью и облегчению Краснобаева, билось исправно. Тук-тук, тук-тук, бамс! Тук-тук, тук-тук, бамс! Нормальное генеральское сердце.
— Надо достать воды, — пробормотал Иван Иванович.
Прислушался он к звукам, которые витали вокруг него, и очень скоро разобрал среди щебета птиц, шелеста травы и листьев, криков обезьян и плеска океанских волн журчание ручья.
— Это то что нужно!
И пошел по направлению журчащего звука и вышел на берег ручья, который весело стекал вниз к морю.
Любой бы другой кинулся бы к воде, приник бы к ней губами и стал бы жадно пить, и пил бы до тех пор, пока не напился. Любой бы другой, но только не Иван Иванович. Он и не думал о себе, а только о своем командире, генерале Бочкине, который лежал на голом песке, на совершенно неизвестной и неизученной земле и умирал от жажды. Краснобаев в первую очередь наполнил свою пилотскую фуражку водой, побежал к генералу и вылил ему всю эту воду на голову.
— Ох! — застонал Бочкин. — Что со мной? Ох, Настена, и какой дивный сон я видел, — сказал Бочкин и открыл глаза, только вместо своей горячо любимой жены Настены, увидел Краснобаева. — Так это был не сон?
— Нет, товарищ генерал, не сон. Все наяву. Вы в обморок упали, от перегрева, так сказать.
— В обморок? От перегрева? Да ты, что, Краснобаев, очумел? Такие вещи про командира говорить? Чтобы я, боевой генерал, летчик, ас и в обморок упал, да еще и от перегрева? Да мне даже сам Юрий Гагарин руку пожал, когда в наш детский сад приходил, а ты меня так унизил. А ну-ка забирай свои слова обратно! Это приказ.
Краснобаев тут же вытянулся по стойке смирно:
— Есть, товарищ генерал. Вы в обморок не падали, просто задумались по поводу нашего затруднительного положения.
— Вот это другое дело, — смягчился Бочкин.
Он с трудом поднялся на ноги.
— Где ты воду взял?
— Да тут ручей рядом течет. Всего три десятка шагов.
— И что по дороге на тебя никто не напал, не пытался схватить в плен?
— Никто, товарищ генерал.
— А может, пока я думал, ты уже успел на сторону врага переметнуться? — Генерал погрозил пальцем. — Смотри у меня, Краснобаев.
— Да вы что? — возмутился Иван Иванович. От гнева он покраснел и даже сжал кулаки.
Бочкин посмотрел на него, вгляделся в чистые и честные глаза Краснобаева и улыбнулся:
— Верю. Тебе верю. Да и не может никто из моих орлов и соколов меня предать.
Краснобаев улыбнулся:
— Да лучше смерть, чем предательство, товарищ генерал.
Так за разговором дошли они до ручья, напились, умылись и даже рубашки постирали. Вернее Краснобаев один стирал, а Бочкин сидел под кустом на бережку и думал. Так крепко думал, что даже не заметил, как к нему со спины подполз крокодил и разинул свою огромную зубастую пасть. Тут бы и конец пришел доблестному генералу российской авиации, если бы не Краснобаев.
Иван Иванович как раз генеральскую рубашку стирал и обернулся, чтобы спросить, надраить ли песочком звездочки на погонах, или не надо. И тут он увидел крокодила.
Дальше все решили считанные секунды. Выпустил он из рук рубашку, схватил лежавшую корягу, да как кинет в крокодила. Тот хлопнул пастью и переломил корягу надвое, словно спичку, а сам все равно на Бочкина ползет. Всего полметра осталось.
А генерал увидел чудовище и от страха с места двинуться не может. Только рот открыл, да глаза выпучил. Даже фуражка у него от страха на затылок съехала.