Эдуардо Фрей, лидер основного течения в ХДП, не может простить Альенде своего поражения на выборах, не может простить то неприятное чувство, которое он испытал, передавая знаки президентской власти своему самому ненавистному противнику. Не может он простить и самому себе колебания в момент, когда предпринималась попытка совершить переворот, чтобы помешать вступлению Альенде на президентский пост.
Фрей доверительно говорил в узком кругу, что Чили находится перед альтернативой: или марксистская, или военная диктатура, и что он склоняется к последней. Поэтому его политическая деятельность направлена на то, чтобы отвергать всякое сотрудничество с Народным единством, внушать общественному мнению страх перед общенациональным хаосом, содействовать экономическому развалу в стране, стимулировать в среде военных силы, стремящиеся к перевороту.
Против него выступают представители прогрессивного течения в ХДП, руководимого депутатом Бернардо Лейтоном, сенатором Ренаном Фуэнтеальбой и бывшим кандидатом на президентский пост Радомиро Томичем. Они вместе с другими демохристианами, разделяющими их взгляды, пытаются нажать на руководящий совет партии, но Фрей манипулирует голосами своих сторонников и мешает взаимопониманию.
Ректор Кастильо Веласко, как выразитель настроений определенного, далеко не малочисленного течения в ХДП, высказывается за проведение необходимых стране реформ, за ликвидацию всесилия могущественных групп олигархии и за продвижение самого процесса перемен.
Альенде назначает новый кабинет во главе с Карлосом Брионесом, умеренным беспартийным. Ясно, что речь идет о переходном кабинете.
В воскресенье, 8 июля, Генеральный секретарь ЦК Компартии Луис Корвалан на массовом митинге в театре «Кауполикан» следующим образом определил позицию своей партии:
«Мы всегда утверждали и повторяем сегодня, несмотря на недавние события, что в условиях Чили имеется реальная возможность осуществить антиимпериалистическую и антиолигархическую революцию и идти к социализму без гражданской войны, хотя и в обстановке обостренной классовой борьбы… Социальный мир невозможен…»
В подтверждение этого Корвалан привел в пример те слои, которые не были на стороне правительства, но и не выступали за его свержение, они поддерживали перемены и не хотели возврата к прошлому; не хотели также и гражданской войны. С ними возможен был диалог и достижение взаимопонимания.
Речь шла не об отказе от политики дальнейших конституционных изменений. Налицо было то, что реакционные круги не хотят принимать никаких доводов и диалог с ними невозможен. По отношению к этим кругам наравне с убеждением надо было применить силу. Корвалан советовал создавать на каждой фабрике, в каждом поместье, в каждом общественном учреждении оплоты народных сил. Ссылаясь на Ленина, он указывал, что каждый завод должен превратиться в крепость революции.
Одновременно Корвалан предупреждал, что если заговорщики перейдут к вооруженной борьбе, то их надо будет подавить даже с помощью камней. В заключение он советовал поддерживать высокий уровень производства и снабжения, пока идет подготовка к организации защиты.
«Рабочий класс и народ в целом, – заключил Корвалан, – должны проявить пример твердости и героизма, как проявляли их все народы, которые в такие моменты, как этот, не имели иного выхода, кроме как победить или умереть…»
В те первые дни июля 1973 года создавалась народная власть на местах.
Во время мятежа «танкасо» Альенде призвал рабочих захватывать власть на производстве, и народ ответил на этот призыв массовым занятием промышленных предприятий, поместий, административных учреждений и коммун.
В тот же день, в пятницу 29 июня в 9 часов 25 минут утра Единый профсоюзный центр опубликовал заявление, в котором призвал рабочий класс занимать заводы; поставить под контроль и реквизировать запасы продуктов, медикаментов, топлива, автомашины; организовать заградительные народные кордоны, которые объединяли бы все предприятия одного района; создать на каждом кордоне единые штабы, члены которых должны информировать руководство о средствах, имеющихся в их распоряжении. Во избежание дезинформации и диверсий было установлено, что приказы принимаются к исполнению только через делегатов связи, выделенных каждым предприятием.
В тот же день в 11 часов 45 минут были отданы и другие распоряжения: накапливать возможно большее количество топлива и подготовиться к возведению баррикад на улицах, ведущих к предприятиям.
По некоторым подсчетам, проведенным несколько недель спустя и, возможно, преувеличенным, общее число занятых рабочими предприятий достигло в тот момент 25 тыс. Многие из них, однако, являлись простыми мастерскими ремесленников, не игравшими заметной роли в экономике страны.
В Консепсьоне, третьем по величине городе страны и важном промышленном центре, был создан промышленный кордон Талькауано, в который входили крупные нефтехимические предприятия, важнейший сталелитейный завод в стране «Компаниа де Асеро дель пасифико», называемый в народе просто «Уачипато», заводы по производству медной проволоки и текстильные фабрики. Недалеко от Талькауано, в Лоте и Коронеле, где расположены самые богатые залежи угля в Чили, создавались штабы коммун. В этом же районе, в Чигуайанте и Пенко, была установлена народная власть.
В сельских районах Каутина под народным контролем находились все промышленные центры провинции, создавались крестьянские советы коммун. В Вальдивии, центре лесного массива на юге страны, рабочие заняли деревообрабатывающий комплекс в Пангипулье.
В окрестностях Сантьяго (Сан-Мигель, Сан-Бернардо), в крупных рабочих пригородах Карраскаль, Кинта-Нормаль, Барранкас, Кончали было объявлено состояние боевой готовности, заняты все промышленные предприятия, организованы комитеты бдительности и самообороны.
Наиболее прочную власть рабочие смогли установить в районе кордона Серрильос, включавшего в себя целую сеть крупных предприятий на юге столицы. Там даже был создан народный рынок, куда крестьяне доставляли продукты и обменивали их на промышленные товары.
Примитивная в своей стихийности, но впечатляющая по чистоте форма рабоче-крестьянского союза. В те первые после мятежа дни это движение за народную власть напоминало взятие Бастилии. Но вскоре олигархия, напуганная размахом движения, приняла контрмеры. Для этого она воздействовала на вооруженные силы через политические партии, используя сеть связей и конспиративных контактов. Именно тогда вооруженные силы и начали прочесывание.
Аугусто Пиночет
Годом раньше, в октябре 1972 года, был принят закон № 12697, названный законом о контроле над оружием, который предоставил гражданам право заявлять в военные прокуратуры о лицах, подозреваемых в хранении оружия. Прокуроры отдавали начальникам гарнизонов распоряжения о расследовании.
На практике военные пытались пресечь любую возможность создания вооруженной рабоче-крестьянской милиции, которая действовала бы параллельно и в противовес их профессиональному государственному институту. Военные в этом случае исходили из классовых позиций, применяя насилие. Они провели генеральную репетицию государственного переворота, осуществленного два месяца спустя. В журнале «Чили сегодня» от 10 августа журналистка Фариде Зеран тогда уже задавалась вопросом, не стояла ли за той кампанией прочесывания «некая попытка психологически подготовить солдат для будущих стычек с народом».
Первый удар приняло население вблизи городского кладбища Сантьяго. На рассвете в воскресенье 8 июля 200 солдат военновоздушных сил, доставленных на 3 вертолетах, 4 грузовиках, 2 автобусах и 2 закрытых автомашинах, осветили местность и открыли стрельбу с вертолетов, окружили и обыскали район, прилегающий к кладбищу, а также и само кладбище. При этом солдаты оскверняли могилы и разрушали склепы.
На следующий день в печати появились интервью с жителями района. Они рассказали, что их всех, включая детей, заставили лечь на мокрую траву в холодную зимнюю ночь и держали так в течение 6 часов до рассвета. Тех, кто пытался протестовать, топтали ногами. Удары, оскорбления и унижения – вот метод запугивания, который, помимо всего прочего, имел целью силой остановить дальнейшее укрепление народной власти.
Выступая 15 июля, Эдуардо Фрей говорил, что «установление народной власти на деле означает создание параллельно с существующей другой армии, которую следует разгромить пока не поздно». Следовательно, Фрей не осуждал попытку переворота 29 июня.
За день до выступления Фрея руководство христианской демократии в опубликованном заявлении потребовало «немедленно разооружить незаконно созданные вооруженные группы и возвратить хозяевам промышленные предприятия, незаконно захваченные в последние дни».
Все средства массовой информации, находящиеся в распоряжении правых, развернули в те недели кампанию против рабочих, которых они обвиняли в создании народной армии в противовес регулярным вооруженным силам. Правые призывали этих последних подавить рабочий класс.
В начале августа произошли два события, положившие конец долготерпению левых сил.
В 2 часа 15 минут пополудни 3 августа солдаты военновоздушных сил заняли завод «Кобре Серрильос» в Сантьяго. С рабочими обращались жестоко, побоями и выстрелами их согнали во двор, в это же время вертолет с 3 пулеметами на борту кружил над ними.
Оружия не нашли, но при обыске было уничтожено оборудование. Общая стоимость нанесенного ущерба достигала двух с половиной миллионов эскудо.
На следующий день в городе Пунта-Аренас обыску и прочесыванию подверглись 8 предприятий: «Хильдемайстер», «Макинариас агриколас», «Сокоагро», «Конструксионес эмкор», «Куэрос де магальянес», «Конструксион де Барриос индустриалес», «Ланера аустраль» и «Ладрильос де магальянес».
Операция проводилась между 7 часами утра и 13 часами 30 минутами. В ней участвовало 7 танков, различные бронированные машины, джипы с пулеметами. Толчками и ударами рабочих выг