Я полагал, что проклятье существовало потому, что Королева Фей так и не смогла нормально отомстить. Блэквуд умер раньше, чем она успела выплеснуть на него весь накопленный гнев. Наверное, поэтому легенда и осталась незавершённой — как сериал, отменённый на самом интересном месте.
Через мгновение Блэквуд поднял руку с видом фокусника перед финальным трюком. В этот момент Королева Фей схватилась за грудь, где начала сиять эмблема. Я шокированно выдохнул. Это была связь раба и хозяина! Вот оно что! Блэквуд поработил Королеву Фей — классический ход для героя, борющегося с рабством. Ирония судьбы во всей красе. Связь разорвалась после его смерти, но каким-то чудом восстановилась после воскрешения. Вскрикнув от боли, Королева Фей рухнула на землю.
— Прекрати! — рявкнул Блэквуд.
— Я ненавижу тебя! — взвизгнула Зара в ответ.
— Я сказал прекратить! Ты обязана меня выслушать!
— Блэквуд… ты делаешь ей больно, — предупредил я, чувствуя себя неловко.
— Ты… ублюдок… ты забрал у меня всё! Всё!
— И я тоже всё потерял! — отрезал он. — Пожалуйста… просто выслушай меня!
— Я отказываюсь… ааа… я… никогда… не… буду… твоей рабыней! — Она взвизгнула от боли, но её рука медленно поднималась.
Видимо, ей было адски больно, но она всё равно решила атаковать. Эта последняя атака вполне могла её убить. Разве это не к лучшему? Тёмный голосок в моей голове нашёптывал, что если эта парочка убьёт друг друга — мы спокойно пойдём домой. Но тут мой взгляд упал на Пресциллу. Она прижимала руки к сердцу с выражением ребёнка, наблюдающего за ссорой родителей. Было очевидно, что она видела в них именно родителей, а не монстров. Я вспомнил, как сам пытался заставить её подчиниться. Неповиновение — забавная штука.
— Подождите! — заорал я, делая шаг вперёд. — Стоп! Хватит! Я возьму рабскую связь!
Блэквуд и Зара синхронно повернулись ко мне. Я тут же почувствовал давление от обоих — как будто два грузовика решили меня сплющить. Но я упрямо стоял на своём.
— Зара… тебе нужно выслушать его слова. Даже если ты ему ничего не должна — ты должна своей дочери. Не хочешь быть его рабыней? Отлично… тогда я возьму контроль. Пока вы обещаете не трогать нас — я даже освобожу тебя от печати!
— Ты лжёшь!
Я немедленно активировал Заполучить Раба. И Блэквуд, и Зара задержали дыхание, чувствуя, как связь между ними растягивается, как жевательная резинка.
— Даже если ты заберёшь связь — ты всё равно человек! Я всё равно уничтожу тебя!
Блэквуд был слаб после воскрешения — примерно как новорождённый котёнок. Он просто не мог помешать мне присвоить связь. И как только Зара стала моей рабыней, я выудил одну из рун, подаренных Орфеем, и активировал её, разрывая связь.
— Нет! — вскрикнул Блэквуд.
Зара на мгновение выглядела ошеломлённой, трогая место, где только что была метка. Потом она засмеялась — злобно, как злодей из мультфильма.
— Глупый человечишка! — Она подняла руку. — Теперь я—
— Хватит! — Крик заставил Зару застыть на месте.
Пресцилла встала рядом со мной, взяв меня за руку.
— Моё… дитя…?
— Хватит, Мама, — твёрдо сказала Пресцилла. — Тебе пора прекратить всех наказывать. Ты должна перестать наказывать меня! Пришло время просто послушать. Пора уже понять это и двигаться дальше!
Зара смущённо опустила взгляд.
— Наказывать… я… я защищаю тебя… пытаюсь…
Пресцилла покачала головой:
— Нет, мама… ты только причиняла мне боль. Ты убила часть меня, и я до сих пор чувствую эту рану.
Я посмотрел на Пресциллу с плохо скрываемым шоком. Я догадывался, но она действительно была наполовину мертва — как зомби, только симпатичнее. Я не представлял, какую боль она испытывала. С другой стороны, я видел её состояние, когда только попал сюда — смущённая, потерянная, напуганная и одинокая, как щенок под дождём.
— Пресцилла… мне так жаль… — Я нежно коснулся её щеки.
Она посмотрела на меня и прижалась щекой к моей ладони, улыбаясь.
— Рик… спасибо тебе за всё.
Зара наблюдала за этой сценой со странным выражением лица. Наконец, словно сдувшийся воздушный шар после вечеринки, она начала опускаться на землю.
— Моя дочь… ради тебя… я выслушаю. — Она повернулась к Блэквуду и скрестила руки. — Давай. Объясни свои поступки.
Лорд Блэквуд снова рухнул на колени, упираясь руками в пол и качая головой, как метроном.
— У меня… у меня не было выбора…
— Не было выбора? — переспросил я. — А у фей он был?
Блэквуд раздражённо покачал головой.
— Всё было не так просто! Зара… я сделал то, что должен был.
— И что же ты сделал?
— Разве ты не понимаешь? — воскликнул Блэквуд, медленно сжимая ладонь в кулак. — Мы годами крали и освобождали рабов. Работорговцы собирались объявить нам войну. Они просили у Абериса разрешения захватить Палмдейл и снова поработить всех, кого мы освободили. Филберд не принял бы ни одного беглого раба. Если начнётся война — погибнут тысячи, и все спасённые нами снова станут рабами.
— Но… феи… они просто трутни. Привыкшие к контролю, не особо умные. Вот почему… вот почему я заключил сделку… — Блэквуд опустил голову. — Война с тысячами жертв… или пятьдесят фей. Домовые Феи тогда были в моде, и работорговцы согласились: если я помогу им поймать фей — они подпишут пакт о ненападении. Я согласился больше не красть рабов, а они — мирно покинуть Палмдейл с феями.
— Ты уничтожил мою семью! — взвыла Зара. — Ты продал их как скот!
— Я спас их! — Блэквуд поднял взгляд. — Я спас их от тебя!
Зара отшатнулась, как от пощёчины.
— Ты… лжец!
— Неужели ты забыла? — Блэквуд покачал головой. — Забыла времена, когда была одержима мной?
Зара в замешательстве огляделась и схватилась за голову.
— Помню… что… что ты имеешь в виду?
— Ты продолжала засыпать меня подарками. Я был молод и глуп, годами принимал их как должное. Но с каждым визитом я замечал — ты пыталась дать всё больше и больше. Ты не принимала отказов, так что… я убедил себя, что так правильно.
— Как удобно, — фыркнул я.
— Откажись я — умерли бы невинные! — Блэквуд метнул в меня острый взгляд. — Если бы тебе предложили спасительное лекарство — ты бы отказался⁈
— И то, что твои карманы наполнялись золотом, конечно же, ни на что не влияло, — прищурился я.
Он тяжело вздохнул.
— Не скажу, что жажда наживы не играла роли, но в основном дело было в сложности построения города. Мне отчаянно не хватало ресурсов для создания свободной нации. Не отрицаю — я закрывал глаза на тёмную сторону щедрости Зары. Хотел верить, что всё под контролем. Но именно она уничтожила источник фей!
Зара опустила голову, глаза наполнились слезами.
— Я хотела… чтобы ты остался. Но ты всегда уходил. Я думала… если дам достаточно — ты меня не бросишь.
— Я просто не мог прожить эту жизнь с тобой… Говорил тебе множество раз. — Блэквуд нерешительно объяснял. — Но когда я возвращался — меня встречал высохший источник и полумёртвые голодные феи, пока ты засыпала меня подарками. Я знал, что так не может продолжаться. Те домовые феи нашли дома, где о них заботятся. Да, они рабыни — но с доступом к еде и мане. А тебя… я принял в своём доме. Без привязки к источнику ты наконец получила желаемое.
Я начал понимать картину происходящего. Здесь не было однозначно виноватого — как в настоящей жизни. Максимум Блэквуда можно обвинить в алчности и использовании чужих чувств ради выгоды. Но он пытался найти выход для всех. Однако меня всё ещё беспокоил один момент.
— А что насчёт других девушек? Как ты можешь называть себя борцом с рабством, имея целый гарем рабынь?
— Я смутно помню время призрачного существования, но помню тебя, — сказал Блэквуд, оценивающе глядя на меня. — Ты парень с двумя рабынями, который ругает гаремы. Иронично.
— Я не радикально против гаремов. Люди вправе делать что хотят. Но когда к этому примешивается рабство…
Блэквуд слегка усмехнулся.
— Ты напоминаешь меня в молодости. Идеалистичный. Благородный. Знакомые слова? Для меня они тоже значили многое. Я говорил себе: если все свободны — всем будет хорошо. Всю жизнь верил в это… а потом наблюдал, как моя лучшая подруга, любовница, возлюбленная… из-за моей веры в эти идеалы её жизнь рушилась.
— Блэквуд? — Зара прикрыла рот рукой.
Блэквуд кивнул и вздохнул:
— Фея и человек? Как это вообще возможно? Она может прожить тысячу лет, а я — едва пятьдесят. Я думал: если сделаю как она хочет и умру в свой срок — она сможет двигаться дальше. Но она не смогла… И поскольку в юности мне не хватило силы воли — мы пришли к этому.
— Какое это имеет отношение к рабству? — настаивал я.
— Королева Фей… обязана восстанавливать колонию и источник. — Блэквуд пожал плечами. — Только рабские узы могут пересилить инстинкты. Такова природа. Феи — важная часть круговорота маны, как пчёлы для цветов. Поэтому я поработил её, пытаясь разорвать этот круг.
Теперь картина прояснилась. Феи действительно походили на пчёл — создавали источники Воды Жизни и Пыльцу Фей. Их тела состояли из маны.
— А другие девушки? — спросил я.
— Не… не все хотят свободы. — Блэквуд вздохнул. — Когда-то я не понимал, но со временем осознал: некоторые так привыкли к рабству, что свобода причиняет им боль. Поэтому многие слуги остались рабами. Я пытался освободить их, но они не хотели. Они хотели жить понятным им образом.
— К тому же было много влюблённых в меня женщин. Я был красивым авантюристом, и спасённые девушки это замечали. Раньше я игнорировал их чувства, отвергал всех, оставляя одних с жестоким миром. Некоторые шли дальше — но многие походили на Зару. Они оставались с разбитыми сердцами, не в силах преодолеть боль. Таков путь гарема.
— Мы? — Я отступил. — Я не такой…
— Парень, ты хоть раз спрашивал — хотят ли твои рабыни свободы?
В наступившей тишине я повернулся к девушкам, молча наблюдавшим за беседой. Все трое покраснели, избегая моего взгляда, как школьницы, застуканные за списыванием. Но прежде чем я успел что-то сказать, Зара шагнула вперёд.