— Оклад сто шестьдесят и доплаты.
— Негусто.
— Да не скажи! — разгорячился Николай. — За звание кандидата доплачивают, за рационализаторские предложения. И раз в квартал премия, если государственное задание вовремя выполнили. Сейчас у каждого директора под это дело специальный фонд создан. Так что, считай, оклад сверху прилагается. Но работать надо много!
Павел прикинул конечную сумму и присвистнул.
— Тогда ладно выходит. Еще по одной?
Зинаида захлопотала, подкладывая картошки.
— Коля у нас постоянно новые научные разработки где-нибудь публикует. Слышал, что товарищ Брежнев на съезде говорил. Наука должна быть прибыльной!
— Нет, не слыхал. Я с флота пришел, сразу на шабашку уехал.
— То есть в колхоз не планировал возвращаться?
— Что я там потерял? — Павел откинул на удобном стуле. Он уже успел заметить необычную мебель. Легкая и комфортная. — У меня дружок с Белого моря в отделении был. У него все родственники в пароходстве. Там прямо династиями десятки лет работают. Вот и настропалил. Послал в пароходство документы, специальность подходящая. Механики во как нужны! Оклад небольшой, но в СМП, так пароходство называется, попал под эксперимент. Валюты за рейсы в заграницу дают заметно больше. И чеками добавляют. Ими можно не только в своей сети «Альбатрос», но и по всем инвалютным магазинам расплачиваться. То есть достать все, что пожелаешь, или привезти в Союз дефицит.
Хозяева переглянулись. А родственник, ты гляди, большим человеком скоро станет! Может, что угодно найти в Европе, да и в Москве, как «белый» человек зайти в «Березку» и купить запросто любой дефицит. И все совершенно на законных основаниях.
Зина покровительственно заявила:
— С твоими чеками я тебя с хорошими людьми познакомить могу.
Павел задумался
— Давай, в рейс схожу, потом решим. В отпуск к вам заеду, — он провел руками вдоль тела и засмеялся. — Во всем фартовом! Бывал я в Архангельске. Моряки как пижоны ходят, и женки ихние. Не то, что у нас на селе. Ватник да кирзачи!
Николай курил у окна, Зина мыла посуду, Павел уже снял рубашку.
— Да что сестра! Троих родила. Сашка бригадиром стал. Бокс не бросил! В школе секцию ведет.
— Сказывают, в колхозах нынче послабления?
— Что есть, то есть! Приусадебное увеличили, излишки кооператоры покупают. Так вот, Дина ведь туда и устроилась. Все богаче, чем на ферме!
— Куда? — не сразу понял старший брат.
— В Кооперацию. Наш куст и соседний колхоз создали. Излишки свои через них продают в городе, да у частников скупают мясо и молоко. Собственная маслобойня, магазин в городе. Мелочь всякую делают. Дед Митяй у них устроился корзины вязать. Это сколько ему запрещали и штрафовали. Мол, частник! А он, между прочим, участник Гражданской! Сейчас по закону работает. И больничный, и пенсия. Во как! Корзины его на рынке нарасхват. Да что корзины! — Павел улыбнулся. — Старики навострились делать прищепки бельевые. В городе их нет совсем, нарасхват идут. А там делов-то! Из соседнего района приезжали, будут закупать.
Николай присвистнул:
— Ты гляди, как зашевелились, как жрать стало нечего.
Павел недоуменно обернулся на старшего брата, но тот кивнул на потолок.
В бутылке уже плескалось на дне. Зина оставила мужчин, порезав легкой закуски.
— А чего Динке? Платят нормально, разве что рабочий день не нормирован. Комбикорм зато на скотину подкидывают. Можно жить!
— Учиться сам не собираешься?
— Да! — Павел махнул рукой. — Устроюсь механиком, потом посмотрим. И опять же, начальником не всегда быть хорошо. Ответственность! Если что, капитан виноват. А оно мне надо? Хотя Петюня, кореш мой, на заочный в мореходку поступил, хочет на штурмана выучиться.
— Вот как нас судьба раскидала… — задумчиво протянул Николай. — Жаль, батя не увидел. Я в Москве, ты в моря, Дина дома.
— Жизнь, брат! Давай на посошок, завтра мне еще город смотреть.
— В театр хочешь? Зина сделает билеты в самый модный театр. Тут недалеко на Таганке.
— А чего нет? Сразу два пусть даст.
— Кому еще один? — удивился Николай.
— Найду!
Павел повел могучими плечами и засмеялся. В нем гуляла не потраченная молодецкая сила и жадное желание увидеть жизнь. Вот что тянуло его на самом деле за моря.
Москва. МИД. Изнанка
— Но это невозможно, Михаил Андреевич!
Заместитель европейского отдела указал глазами наверх:
— Это ты им скажи! А нам дали пять дней.
— Они там на Старой площади издеваются, что ли?
Михаил Андреевич покачал головой. Ну и молодежь пошла. Их обязанность сказать «Есть!» и выполнить, не жалея живота своего.
— Адресом ошибся.
— Неужели?
— Ужели. И вот что я тебе скажу, дорогой мой. Генеральный нашей конторой в последнее время шибко недоволен. Так что работай круглые сутки, но результата добейся. Помощи не будет. Я лечу завтра в Вену. Там переговоры готовятся.
Молодой сотрудник в хорошо пошитом костюме полюбопытствовал:
— Михаил Андреевич, у меня такое впечатление, что мы Австрию оптом и в розницу купили.
— Хоть тут, Анатолий, соображаешь. Эти хитрые восточные немцы на нашем золоте далеко вверх подпрыгнули. И газ, и автомобили, и разное другое. Кому они еще нужны кроме нас.
— Можно вопрос?
Зам отдела иронично улыбнулся на жесты молодого сотрудника.
— Задавай тут, мы не те люди, которых постоянно слушают.
— Наши банковские операции также связаны с резким увеличением сотрудничества?
Опытный МИДовец тут же сделал стойку
— Ты, о чем?
— Да мне тут любопытная папочка попала в руки.
Михаил Андреевич быстро пробежался глазами по листам и невольно вздрогнул, кинув папку обратно.
— Ты откуда это взял, Толик?
— Да я… — молодой побледнел.
— Тебе что, зарплаты и перспективы уехать в посольство не хватает? Ты куда лезешь, паршивец?
— Это… случайно…вышло.
— Фамилию мне пиши. От кого вышло. Вот здесь!
Анатолий через несколько секунд дрожащими руками протянул сложенный листок куратору. Тот быстро спрятал бумажку в карман, затем подумал и подтянул папку. Анатолий взволнованным голосом спросил:
— И что теперь делать?
— Молчать. Папки не было, ты все забыл. И помни — мы на переднем фронте борьбы с империализмом. Усек? Ну что за молодежь пошла! Иди, штаны поменяй!
Михаил Андреевич не считал, что его пасут, но по привычке не один раз проверился. Береженого бог бережет, а небереженого конвой стережет. Звонил с улицы, мало ли кому приспичило. Со своим контактом они обычно встречались в Пирожковой на Московском. Кормили здесь неплохо, и он взял два пирога с яйцом и зеленым луком и столовский «кофе». Вскоре рядом примостился высокий мужчина в светлом плаще. Места в кафе были стоячими. Он поморщился и отодвинул в сторону пустую грязную тарелку.
— Дома с сервисом как обычно. Его просто нет. Чего звонил? Голос больно взволнованный.
Замотдела молча протянул папку. Мужчина в плаще чуть приоткрыл ее, держа под столом, и незаметно просмотрел несколько листов.
— Ясно. Тут занервничаешь.
— Ага.
«Контакт» помешал ложкой в стакане. Пирогов он не покупал, давно брезговал подобными заведениями. Запад — коварная территория, быстро привыкаешь в хорошему.
— Чай с лимоном и сахаром.
МИДовец недоуменно поднял глаза:
— Ты о чем?
— Это не наши. Но смело ребята работают. Откуда у тебя?
— Ты не поверишь, референт где-то добыл.
— Тогда слушай сюда, Миша, и то по старой памяти. Референта к стенке и выпытай все, что он знает. Затем… не то, что ты подумал, но ушли далеко и надолго. Лучше, где опасно. На Ближний Восток, например. Но сам туда не суйся ни в коем случае.
— Если это не ваши…
— Сейчас у Первого…
Михаил Андреевич поправил:
— Генерального…
— Не суть. У него свои люди есть. Со старыми связями.
— Вот как? То-то я думаю, откуда Ильич такую богатую фактологию берет?
— Люди Финна. Ты понимаешь?
Пирог так и застрял в горле у МИДовца. «Контакт» осклабился:
— Марку держишь, даже не побледнел.
— Куда этот идиот залез?
— Ты не про это думай, а как концы спрятать. Там ребята лихие. Слышал, что Судоплатов творит?
— На Западной Украине?
— И не только там. Поляки, венгры и румыны уже открыто плачут. Но сами виноваты.
Михаил Андреевич помрачнел:
— Старыми методами балуются? А ведь Сам, как красиво говорит про будущее.
— Это его работа, Миша. Государство держится на насилии. Ильич далеко не дурак. И что откуда берется, отлично знает.
МИДовец допил кофе, затем испытывающе уставился на старого знакомого.
— Не понял твоего настроения. Ты сейчас на кого работаешь?
— На будущее, Миша. И вот чтобы до него дожить, нам нужно держаться в тени. Не заметил, какой поворот пошел?
— Не тебе мне объяснять. Все с ног на голову. Военные недовольны.
— Им рот быстро заткнут. Сколько генералов на пенсию вылетело? И никакой, заметь, «Райской инспекции». Выкинули в голое поле. Остальные языки в задницу засунули. В рот бровастому смотрят.
Михаил Андреевич скривился:
— Извини, но такое впечатление создается, что он тебе нравится.
— Нравится, не скрываю. Но нам не по пути. Пора весь этот чудовищный эксперимент заканчивать. Лядский цирк! А чем больше бровастый старается, тем сложнее потом нам будет работать. Да и с той стороны торопят. Забегали как тараканы.
Мужчина в плаще злобно уставился в угол заведения.
— И?
— Не нашего ума дела, — отрезал собеседник и, не попрощавшись, ушел.
Михаил Андреевич вышел из Пирожковой минут через пять, сделал несколько бессмысленных кругов по окрестным улицам, затем поймал такси. Что-то ему в последнее время стала не нравится обстановка вокруг их тесного клана. Они проигрывают по всем статьям конкурентам. Отвечать же, в случае чего, придется жестоко. Ильич вовсе не добродушный дедушка, как думают некоторые. Он намного опасней Никиты и его подельников. Заставит их сами себя сожрать