— Челюсть подбери и давай на кухню.
Выполнив указания и вернув загулявшую часть лица на место, я двинулся следом. Стены, покрашенные в нежные тона, создавали атмосферу уюта и покоя. А чуть скрипящий пол нисколько не портил картину — наоборот, дополнял ее, насыщая особым, неповторимым оттенком настоящего дома. Не простой лачуги, наспех сбитой, чтобы укрыться от наступающих морозов, и не тех пропахших дымом палаток, а именно дома.
Кухня оказалась весьма современной для Ангадора. Ладная печка, красивый резной стол, шкафы с посудой, умывальник и цветы на подоконнике. Ополоснувшись, я отодвинул табурет и уселся за стол.
— А где…
— Тист! — крикнула Нейла.
Минутой позже в помещение зашел Молчун. Вот кто ни капельки не изменился! Все то же суровое, но спокойное лицо, грудь, вздымающаяся подобно проснувшемуся вулкану, черные как смоль волосы, заплетенные в три косы. Своими медвежьими лапами Тист сгреб Колдунью и поцеловал. От такого зрелища у меня как медом сердце окатило. Все же иногда хочется отказаться от дороги и посидеть в теплой обстановке. Правда, все хорошо в меру…
— Ну хватит! — рассмеялась Нейла и змейкой выскользнула из объятий мужа. — У нас гости.
Молчун замер, а потом медленно повернулся ко мне. Я никогда не мог понять, то ли он улыбается, то ли скалится. А пару секунд спустя меня постигла участь подруги. Молчун так же сгреб меня в объятия, вот только не чмокнул, а похлопал по спине. Лучше бы мы ограничились рукопожатием: в этом случае я бы отделался сломанной кистью, а теперь придется ребра сращивать.
— Я тоже рад тебя видеть, здоровяк, — прохрипел я. — Но ты меня сейчас загубишь.
— Дорогой! — хихикнула Нейла. — Поставь мальчика на место.
Тист ослабил хватку, и мои ноги снова встали на твердую поверхность. Варвар подвинул к себе громадный стул, который вполне мог заменить стенобитный таран, и уселся прямо напротив меня.
— Все разговоры потом, — нахмурилась Колдунья. Ума не приложу, как она его без слов понимает! Видать, любовь. — Сначала поедим.
Поесть я был не прочь, и уже через полчаса на столе стояли жаркое, миска с ароматным хлебом и пирожки. Ел я долго, смакуя каждый кусочек. Уже очень много лет я не пробовал домашней пищи и сейчас просто не мог позволить себе быструю трапезу. Нужно дать время сознанию запомнить этот вкус, запомнить каждый оттенок запаха и все сопутствующие ощущения. Но все хорошее когда-нибудь заканчивается. Закончился и этот обед, плавно перетекший в ужин. За окном уже смеркалось, а мы так толком ни о чем и не поговорили.
— Вот и чайник закипел, — нарушила звенящую тишину Нейла и сняла пузатого с плитки. — Вот теперь можно и пообщаться, только не здесь. Пойдемте в беседку.
В итоге Тисту доверили нести кружки, мне — пирожки, ну а чайник, как и положено, покоился в руках Колдуньи. Нехитрой процессией мы вышли во внутренний дворик и добрались до беседки. Поставив съестное на стол, расселись по местам. При этом Нейла, забравшись на лавку с ногами, положила голову на плечо мужа. У меня в голове сразу всплыла картинка из старого советского мультфильма, где бродячая кошка заснула на спине у огромного медведя.
Налив себе чаю и вооружившись пирожком, я начал свой рассказ. Поведал друзьям о страшной пьянке, устроенной в Борее после победы. Припомнил несколько комичных ситуаций, что произошли с нами при переходе через Харпудов гребень. Огромный успех имела история о том, как мы подшутили над Пило, подсунув ему самую страшную из женщин, приписанных к обозу. Вся соль истории заключалась в том, что предварительно мы замотали ее в легкие одежды, а лицо накрыли полупрозрачной тканью, представив «незнакомку» как танцовщицу с земель, лежащих за пустыней. Младший к этому моменту мало что соображал от выпитого спиртного. Поутру на весь лагерь раздался душераздирающий вопль, а участники наемной армии «Пробитый золотой» могли увидеть, как через просеку несется голый мужик и что-то яростно кричит.
Вспомнил я и сам Харпуд. Рассказал о том, как нас накрыла лавина, о том, как блуждал в подземельях. Когда же речь зашла о тамошних обитателях, Нейла непрерывно ахала и охала, а Тист светился охотничьим азартом и явно мне завидовал. Потом поведал о Сильвии Сильверстоун и ее диверсионном отряде «Слепые кошки». Молчун хмыкнул, а Колдунья не постеснялась отпустить пару ехидных шуточек на весьма плоские темы. Рассказал им о Константине, младшем принце, бежавшем из дворца и вступившем в наши доблестные ряды. Упомянул о том, как мы все боялись, что по наши души явится императорская гвардия и наш путь закончится в казематах и пыточных.
Я все старался оттянуть момент, когда придется сообщать ужасную новость, но, так или иначе, речь зашла о Мальгроме, городе-крепости в Нимии. Я поведал о том, как мы рубились на парапетах, как я упал вниз, как зашивал самого себя и как наша армия взяла крепость. Припомнил взятие магазина и то обстоятельство, что в нем отыскалось дорогое оружие гномов.
— Кто? — прошептал Молчун, и у меня чуть уши не заложило от его голоса, показавшегося громоподобным.
— Ушастый.
Друзья сразу помрачнели, их лица тронула грусть. Вскоре Тист принес из дома бутылку вина. Выпили. Снова помолчали, снова выпили. Так продолжалось до первой звезды. Ну а затем мы поменялись ролями, рассказывать стала Нейла. Оказывается, они после битвы не сразу поехали в столицу, а остановились в одном из пригородов. По смешному стечению обстоятельств в том же трактире, где будущая семья сняла комнату, остановился бывший учитель Нейлы. Он-то ей и предложил работу в Сантосе. Что самое удивительное, Неида согласилась исключительно по настоянию мужа. Когда я спросил, что же стало поводом, Тист растянул губы в улыбке-оскале, а волшебница заботливо погладила живот. У меня дыхание перехватило.
— А как назовете?
Супруги переглянулись. Молчун кивнул, и Нейла ответила:
— Дайлин, если мальчик, и Диана, если девочка.
— Красивые имена.
— Эльфийские, — кивнула подруга. — Дайлином звали Ушастого, Диана — женская вариация имени.
Я ничего не сказал, только продолжал смотреть на небо. Интересная штука — жизнь. За целый год я так и не узнал, как зовут нашего лесного друга, а теперь в его честь назовут новое маленькое существо. Какая жизнь будет его ждать? Станет ли этот человечек магом, как мама, или воином, как отец? А может, пойдет по другой дороге, которая выведет его к удивительной, неповторимой судьбе, полной ярких красок и впечатлений? Впрочем, все наши судьбы удивительны и неповторимы, только порой мы этого не замечаем.
— Не могу понять, — сказал я, втянув воздух носом, — откуда здесь запах стали.
— А ты во-о-н туда посмотри. — Нейла ткнула пальчиком в дальнюю пристройку.
Демоны, слона-то я и не приметил! Прямо к дому была приставлена ладная кузня.
— Не знал, что ты кузнец, — обратился я к Молчуну. Тот только хмыкнул — мол, ты вообще мало что знаешь.
— Батюшки! — вскинулась подруга. Я же от такого оборота только вздрогнул. Куда только подевались привычные «темные боги»? — Совсем за временем не следим, а тебе еще обратно возвращаться.
Опомнился и я. Поблагодарив друзей за ужин, собрался уходить, но получил легкий подзатыльник от Молчуна.
— За что? — возмутился я.
Тот только развел руками и указал на Нейлу.
— И куда ты собрался без пропуска? — усмехнулась она.
Хлопнув себя по лбу, я уселся обратно и стал ждать, пока мне не выпишут заветную бумажку. Много времени на это не ушло. Будущая мать черкнула несколько строк на пергаменте, затем свернула его в трубочку и поставила восковую печать.
— Держи, — протянула она мне готовый документ.
Поблагодарив, я теперь уже без всяких проблем добрался до калитки. Сердце почему-то ныло, и на душе было неспокойно. Против воли обернувшись, я увидел, как обнимаются мои друзья. Их лица светились теплой, домашней улыбкой.
— Ты еще заходи, — обронила Нейла. — Не чужие ведь люди.
— Обязательно, — ответил я на приглашение и покинул дом.
Город встретил меня надменностью, присущей любой столице. Гранитные мостовые, казалось, вздрагивают и морщатся от каждого моего шага. Будто им противно, что по ним ступают избитые, грязные башмаки. Ветер неприятно трепал волосы, шепча мне, чтобы убирался подальше отсюда. Здания теснились, зауживая проходы: они не хотели пускать меня в сердце страны.
Здесь я чужой, и не потому, что беден и пьян, а просто потому, что еще в самом начале пути. Колдунья и Тист, старые друзья, ставшие мне родными, свой путь закончили и теперь могут обрести покой и маленькое личное счастье. Их дорога закончилась свадьбой, домом и ребенком. В такие моменты хочется прозреть будущее и увидеть, чем же закончится приключение длиною в жизнь. Но надо ли это мне? Или пусть все будет как будет? Ведь в таком огромном мире обязательно найдется, просто не может не найтись, уголок, где обретет пристанище заблудшая душа, вытуренная из другого мира. Вот только пускай этот уголок подождет меня еще немного, пусть он подождет, пока я не увижу весь этот мир.
Взглянув на небо и снова поймав на себе взгляд Луны, я впервые сожалел о том, что рядом нет мудрого эльфа, способного почти незаметным намеком вернуть душевное равновесие. Впрочем, стоит уже повзрослеть и научиться жить без наставников, самостоятельно прокладывая себе путь через джунгли судьбы.
Знакомый маг, дежуривший на посту, пропустил меня, не спросив документа, а я не стал ему об этом напоминать. Пусть будет такой своеобразный козырь на всякий случай. Я пошел вдоль аллеи. Как минимум на ближайший год эта обстановка станет для меня домом, вернее одним из перевалочных пунктов, которыми я обхожусь в течение последних семи лет. На Земле я не ценил понятие «дом», а вот теперь… Теперь мне кажется, что дом — это не просто квартира, дача, сруб или что-то в этом роде. Дом — это прежде всего место, где тебя ждут и куда ты можешь вернуться.
Всмотревшись в тени, я понял, что безбожно опоздал. Если верить наставлениям знакомого, то сейчас мне устроят нехилую взбучку. Остановившись перед зданием общаги, я вошел в «скрыт» и аккуратно отворил дверь. Хотя это было напрасно: смотритель беззаботно спал, положив голову на руки. Не снимая покрова, я прошел к лестнице. И тут голову сдавило чувство опасности. Отпрыгивая