Действие, как правило, начинается с нападения абаасы на улусы айыы-аймага и похищения жены или сестры героя. Иногда герой вступает в бой по просьбе родичей, терпящих бедствия от притеснителей абаасыларов.
Борьба между богатырями происходит во всех трех ярусах. В боях принимают участие духи - хозяева природы и небожители.
Волшебники-кузнецы нижнего и среднего ярусов изготовляют для богатырей своего племени всевозможное вооружение. Небесные шаманки излечивают раненых; кони, птицы, звери также являются участниками жестоких сражений и разыгравшихся трагедий.
Богатыри с той и с другой стороны обладают способностью перевоплощения, что усложняет ход действия. Трудная и затяжная борьба, полная смертельных опасностей, неизменно заканчивается победой богатырей айыы-аймага над абаасыларами и возвращением героя домой, к мирной счастливой жизни.
За фантастическим сюжетом олонхо легко угадываются черты межплеменных столкновений, происходивших в далекие исторические времена. Но военные стычки в олонхо не связаны с умножением материальных благ, как угон табунов, или оттеснением неприятеля с лучших пастбищ.
Главные мотивы вражды между героями носят морально-этический характер (нарушение прав и свободы племени айыы-аймага, нанесение оскорбления, похищение женщин). Победа богатыря не связана с приобретением добычи или возвращением награбленного. Цель победы героя - возвращение домой похищенных сестер, невест и соплеменников.
Заканчивается каждое сказание олонхо описанием свадебного пира победителя.
Якутские мифологические сюжеты отражают характерные черты истории человеческого общества далеких времен, оставивших определенные следы в памяти создателей фантастических повествований - олонхо. В образе главного божества якутов Одуна Дьылги отчетливо угадываются черты идеализированного патриарха, мудрого старейшины племени.
Сюжеты олонхо отличаются большой подвижностью. Образы и характеры свободно кочуют из одного сказания в другое, приобретая новые имена и получая новые задачи. Вместе с этим характерная устойчивая композиция сохраняется во всех вариантах эпоса. Разница проявляется лишь в объеме сказания, в количестве эпических картин, включенных в повествование. Сказители-олонхосуты, таким образом, обладали широкими возможностями для проявления своих импровизационных способностей, силы своей памяти и т. п.
В отличие от эпоса многих народов, якутское олонхо в значительной своей части не сказывается, а поется. Мелодии выполняют важную функцию в обрисовке образов. Каждый персонаж наделен соответствующей его характеру и деяниям традиционной мелодией. Чтобы овладеть искусством олонхосута, требуется не только хорошая память и не только богатый разнообразными регистрами голос певца, но и выразительная мимика, способность перевоплощения, овладение традиционной манерой пения.
В каждом героическом сказании можно найти особый, самобытный рисунок фантастического повествования. Эпические произведения древней народной поэзии Карелии, известные под названием руны - это повествовательные песни о далеких временах сотворения мира и первых героях-созидателях.
Слагатели рун жили в дремучих лесах под суровым холодным небом, среди множества северных рек и озер, занимались охотой, рыболовством, выкорчевывали лес, чтобы пахать землю, изобретая свои нехитрые орудия труда и охоты.
Вот почему в рунах удивительно отчетливо выражена идеология человека-созидателя, противостоящего суровым силам природы.
Главный герой поэтического повествования - старый песнопевец Вяйнямёйнен - он и пахарь и охотник, умелец-мастеровой и храбрый богатырь.
Предмет восторга и прославления в карельской народной поэзии - не воинская доблесть и не богатая добыча, а труд, песня и познание. Все победы Вяйнямёйнена прежде всего основаны на его умении приобретать знания.
В рунах запечатлено восторженное удивление перед силой человеческой мысли, выраженной в слове. Ради такого единого слова, разрешающего трудную задачу постройки нового корабля, Вяйнямёйнен бесстрашно спускается в преисподнюю, к усопшему исполину Антеро Випунену и, преодолевая смертельные препятствия и опасности, возвращается с победой. Самое высокое восхваление в адрес Вяйнямёйнена - это эпитеты: мудрый, прорицатель.
В сказаниях нет религиозного культа или почитания магических церемоний. Традиционный антропоморфизм - очеловечивание природы - здесь тесно связан с таинственными и необъяснимыми для патриархального человека явлениями природы. Но образы языческих божеств - духа хозяина лесов (Тапио), хозяйки воды (Велламо), владыки волн (Ахто) и владыки облаков (Укко) не отличаются активностью и силой. Не случайно герои повествования стараются повлиять на поведение духов заклинаниями, призывами, а нередко и угрозами.
Противоборствующие силы в рунах представлены: с одной стороны - в образе солнечной страны Калевалы, где чтут труд и песнопение, а с другой - мрачной, холодной Похьолы - обиталища лютых извергов и колдунов.
Хозяйка Похьолы, злая ведьма Лоухи, хитростью и коварством завладела чудесной мельницей Сампо - творением калевальского кузнеца Илмаринена. Вспыхнула война. В ходе страшной битвы Сампо разбилась и упала в море. Но калевальцы не пали духом, собранные на берегу моря осколки чудесной машины продолжали служить людям и приносили им жизненные блага.
Труд является источником непобедимости героев рун. Но есть еще одно неотразимое оружие у калевальцев - это песня. Люди Калевалы преклоняются перед знаниями мастерового и перед искусством певца. Культ песен в карельских рунах не имеет себе равного. Песня Вяйнямёйнена обладает неодолимой магической силой. Именно силой песни он погружает противника в болото, останавливает войска злобной ведьмы Лоухи и т. д.
Читая тексты сказаний о сасунских храбрецах, составивших знаменитый армянский эпос "Давид Сасунский", мы попадаем в совершенно иной мир. И дело не только в том, что армянское нагорье под лазурным небом своим солнечным колоритом является как бы антиподом хмурого края Калевалы или темной, тревожно-таинственной тайги героев олонхо. Нас поражает прежде всего глубокая разность художественного стиля повествования в этих памятниках. В армянском эпосе нет ничего похожего на буйные потоки манасовских монологов, страстных тирад в речах героев, с каскадом удивительных гипербол. Здесь нет также ничего похожего на причудливые словесные узоры якутского олонхо. Армянскому эпосу, может быть, ближе всего эмоциональная сдержанность и мягкий лиризм карельских рун. Но повествовательный стиль "Давида Сасунского" далек от поэтической архаики карельского эпоса. Подчеркнутая, как бы нарочитая простота и лаконичность повествования "Давида Сасунского" более всего роднит его с художественной фактурой традиционной восточной сказки. Но в нем сосредоточены специфические особенности древней армянской народной поэзии, в которой постоянно ощущается социальная заостренность идейного содержания, выраженная, однако, в своеобразной иносказательной форме. Идея братства и мира, которая красной нитью проходит через всю эпопею о сасунских храбрецах, заключена, например, в таких компонентах сюжета: враждующие богатыри - армянин Давид и араб Мсра-Мелик вскормлены грудью одной женщины - Исмир-ханум; исход кровопролитной битвы Давида против арабских полчищ решается обращением старика араба к Давиду не убивать простых воинов; сын Давида - Мгер-младший освобождает от чужеземного насилия не только армянские земли, но спасает от стихийного бедствия также земли и города далеких и близких соседних стран.
Совершая множество невероятных подвигов, Мгер спешит на помощь разным народам. Силой и отвагой он не уступает своим славным предкам, но для окончательной победы над злом еще не пришло время. Однако вера в торжество добра вечна. Это выражено в судьбе самого Мгера, в его бессмертии.
Многогранное идейное содержание "Давида Сасунского", обусловленное опытом многовековой борьбы армянского народа против не только внешних, но и внутренних насильников, выражено бесхитростной речью народных низов, нарочито простым разговорным языком, без патетических слов и сложных поэтических узоров. Главная художественная функция эпоса решается своеобразием его композиции, которая позволяет вывести повествование за рамки одной страны, показывая героев во взаимодействиях с людьми других стран, соучастниками забот других народов.
Продолжая разговор о разнообразии художественной типологии героического эпоса народов Советского Союза, нельзя не обратить внимание на оригинальную структуру украинского эпоса, имеющего форму цикла песен, получившего общее название "думы", которые отличаются более непосредственной связью с исторической действительностью. Трагические картины опустошительных набегов разбойничьих отрядов турецкого султана и крымских ханов на украинские земли, угон мирных жителей на рынки работорговцев, предательство изменников-гетманов, ужасы неволи и другие невзгоды, обрушившиеся на Украину в XV-XVII веках, получили свое прямое отображение в этих оригинальных народных поэмах.
Гипербола, мифические сюжеты и фантастика - являющиеся атрибутами эпоса многих народов - почти совершенно отсутствуют в украинских думах. Здесь уже нет говорящих и летающих коней или птиц с железным клювом, фантастических небожителей и подземных чудовищ, с которыми богатыри вступают в сложные, подчас трагические взаимоотношения.
Более того, герои украинского эпоса зачастую имеют своих исторических прототипов, имена которых упоминаются в летописях и хрониках. Реальные события и реальные исторические лица оживают в думах в свете народного миропонимания, народной оценки и интерпретации. Это обстоятельство неизбежно наложило свой отпечаток на художественную структуру украинских народных поэм. Если эпос народов Кавказа "Нарты", также состоящий из отдельных сказаний, имеет ряд циклов, изображающих деяния главных героев, если армянский "Давид Сасунский" или киргизский "Манас" отличаются единым сюжетом о подвигах трех поколений богатырей, неразрывно связанных между собой не только узами родства, но и одной исторической задачей, то украинские думы состоят из множества сюжетов и что, истоки всемирной литературы нерасторжимо связаны С нетленными богатствами устного словесного искусства. опытки не увенчались успехом, ибо историческая природа украинского эпоса выражена главным образом в многотемности повествования. Думы посвящены не только героическим событиям истории; они повествуют также и о других явлениях жизни народа, имеющей бытовые, религиозно-обрядовые, свадебно-праздничные, юмористические и сатирические аспекты. В отличие, например, от "Манаса", эти многочисленные аспекты народной жизни не группируются вокруг какой-либо общей, доминирующей идеи, образуя единство эпического повествования. Каждый сюжет украинских сказаний существует отдельно, сам по себе.