От циничных откровений меня потряхивало. В висках пульсировало.
Они всерьез решили выдать Хлою за лорда Аламейского? А его спросили?.. Хлоя красивая девушка, одаренная магичка, не спорю. Но таких девиц полно и в столице! Почему чародей должен остановить свой выбор на дочери градоначальника провинциального городка? Да еще этот брак якобы спасет Грэхема от тюрьмы!.. Инспектор кажется принципиальным человеком, он не закроет глаза на вину тестя.
– Хлоя, я тебе очень, очень завидую, – повторила Амалия. – Подумать только, моя сестра – будущая герцогиня Аламейская!
Ага, как же, герцогиня!.. Не по этим зубам пирог, подавятся.
Громко шмыгнув сопливым носом, Хлоя с надеждой прошептала:
– Ты правда мне завидуешь?
– Да, – вздохнула сестра. – Знала бы я, что в наших краях объявится герцог, потерпела бы с замужеством еще годик.
– Мама, вы меня не обманываете? Без этого… именно сегодня не обойтись? – уже сквозь слезы спросила Хлоя. – Я хотела все по правилам, после храма…
Я кусала губы, сдерживая желание выскочить из своего убежища. Страшно, дико подслушивать подобное! И это родные люди…
– Хватит сопли развозить! – рявкнула госпожа Грэхем.
Даже меня проняло: столько злости прозвучало в тоне.
– Чародей выпил всего один глоток, подействует скоро, а ты, Хлоя, с распухшим носом. Приведи себя в порядок и беги в кабинет отца, пока не поздно. Вот запасной ключ.
Дамы поспешно покинули библиотеку.
Щеки полыхали, руки тряслись. Стыд. Гнев. Ужас. Я и не представляла, что подобное бывает! Градоначальник замешан в каком-то злодеянии и пытается спастись, породнившись с инспектором, и для этого идет на новое преступление!
Хлою принуждают скомпрометировать себя, прыгнув в объятия Аламейского. И тот, опоенный зельем, не устоит. И будет вынужден жениться, чтобы замять скандал, ведь Хлоя магичка, и вместе с невинностью отдаст своему первому мужчине благословение богини, усилит его. А если чародей откажется жениться, она заявит, что ее взяли силой, опозорили, лишили самого дорогого… До чего же мерзко, боги! И это творят родители девушки…
А Аламейский? Почему он не почувствовал зелье в своем бокале? Или зелья там и не было, а виноват сам бокал? Опять-таки почему умный, сильнейший чародей современности не определил, что пьет из артефакта?
Разные бокалы для разных гостей… Точно! Это был не просто артефакт, а древний, из церигия! Серебро и магический металл сложно различить на глаз.
Я толкнула окно, открывая его шире, и влезла на подоконник. Слава богам, что мода на пышные юбки с кринолином закончилась до войны и сейчас приветствуются естественные линии в одежде. В длинном платье тоже неудобно, но зато его можно подобрать и завязать на поясе. Пару минут промедления роли не сыграют, и Аламейский не потеряет статус свободного мужчины.
Я особо не думала, действовала на эмоциях, твердо зная, что должна спасти инспектора, пусть даже он и не оценит мои старания.
Для первого этажа высоковато. Используя портьеру, как веревку, я спрыгнула на клумбу.
И повисла.
Мое платье зацепилось за подоконник!.. И больно сдавило тело в талии. Может, это знак богов? И мне не стоит влезать в чужие разборки? Что я смогу сделать сама? Я, слабая женщина, не справлюсь с градоначальником и его семейкой. И вообще, почему я спасаю врага? Он хотел отправить Оливера в пансион, не вошел в положение с моим отсутствующим дипломом. Что он сделал для меня хорошего?
Ни-че-го!
Инспектор – чародей, вот пусть разбирается со своими проблемами сам. Я же нужна маленькому сыну, больше у него фактически никого нет. И если меня сейчас убьют – а меня точно не пожалеют, ведь градоначальник не пощадил даже родную дочь, – мой мальчик останется один. Нет, пусть Аламейский спасает себя сам!
Треск ткани. Миг полета.
Я упала на клумбу, сильно ударившись ладонями и коленками. Ох, больно-то как!..
Кажется, богам не понравилось направление, куда свернули мои мысли. Я же целительница и просто сознательная гражданка Церестана. Я не могу оставить человека в беде!
К тому же Аламейский – герой войны, представитель короля, занимается нужным делом. И он пообещал оставить Оливера в покое.
Все, решено! Я помогу Аламейскому, но не одна.
Зная, где стоит карета инспектора, я уверенно бежала по саду.
Когда я зацепилась каблуками за траву и чуть не упала во второй раз, пришлось остановиться и снять туфли. Хоть сейчас лето, на мне шелковые чулки, обработанные магией, не порвутся и не позеленеют, и бежать буду быстрее.
Найдя карету Аламейского, возблагодарила богов, что кучер никуда не ушел, а все так же сидел на козлах.
– Вашему господину нужна помощь! – запыхавшись, сообщила я.
Мужчина даже не пошевелился. Спал, что ли? Из-за поднятого воротника плаща и широкополой шляпы лица не видно.
– Его опоили из бокала-артефакта и сейчас пытаются женить!
– Да ладно! – радостно заржал кучер и щелчком пальца сдвинул шляпу назад. – Ну, лорденыш и влип! Зато его матушка будет рада хоть такой невестке!
Хриплый смех напоминал треск стекла, по которому прошлись в сапогах с железной набойкой. Неприятный, жуткий смех, как и тип, который его издавал.
– Вы собираетесь помогать своему господину?
– А ему нужна помощь? – продолжал издеваться кучер.
Огромные желтые глаза, белая кожа и волосы. А зубы!.. Заостренные, как у хищника. Не человек. Точнее, не совсем человек?..
Плоды союза человека с представителем другой расы встречались нечасто, ведь нелюди редко заглядывали в наш мир. Смески обладали невероятной силой и странной моралью. И где только Аламейский раздобыл подобного индивида? Кажется, сегодня он за это расплатится – в отличие от нормального кучера, этот помогать не собирался.
– Простите, что побеспокоила, – едко произнесла я. Очень хотелось запустить туфлями в гада.
А собственно, почему я отказываю себе в удовольствии?..
– Вы трус?
Первая туфля полетела в кучера и угодила точно в лоб.
– Или предатель?
Вторую туфлю кучер отбил и по-звериному зарычал.
Жуткий рык сквозь оскаленные зубы придал мне ускорения. Страшно! И в то же время хотелось смеяться: у кучера был такой удивленный вид! Видать, никогда не получал по голове дамской туфелькой?
Нет, больше рисковать и дразнить я не буду. Понятие чести у нелюдей отличается от человеческого. За некоторые глупые, но в целом безобидные поступки они могли покарать смертью.
Ничего, как-нибудь сама вытащу Аламейского из передряги.
Я побежала обратно к дому. Повезло, что неплохо знала его планировку.
Одной рукой держась за выкинутую из окна штору, я залезла обратно в библиотеку.
В коридоре никто не встретился, и без препятствий я добралась до кабинета хозяина дома.
Комната закрыта изнутри. Для меня это не проблема: когда Оливер в шесть лет случайно закрылся в спальне, гостивший у нас Людвиг показал заклинание, взламывающее замки. Он не имел права выдавать секреты военных, но для семьи брата сделал исключение.
Приставив ладонь к замочной скважине, шепнула отпирающее заклинание.
И снова я вовремя.
Бледная Хлоя торопливо раздевалась, если так можно назвать кромсанье одежды ножом для разрезания корреспонденции.
Лорд Аламейский лежал на диване и не подавал признаков жизни. Если он в отключке, то как Хлоя должна лишиться невинности?! Как целителю, даже интересно было бы на это взглянуть, но… не в этот раз точно.
Покончив с шелковым нижним бельем, голая девица нерешительно приблизилась к спящему. Миловидное лицо исказилось от нахлынувших эмоций, когда она взялась за ремень лорда.
– Не смей, отойди от него!
Хлоя уронила нож и торопливо завернулась в покрывало, схватив его с дивана.
– Госпожа Рутшер… – На меня смотрели огромными, словно чайные блюдца, глазами.
Тоска, растерянность и стыд – вот что я увидела в девичьем взгляде, прежде чем все перекрыла решимость.
Подняв с пола нож, Хлоя прошипела:
– Уйдите, госпожа Рутшер, иначе я его убью!
– Убьешь беззащитного человека?
– Да! Он угроза для моей семьи!
Я не боялась, что девушка убьет чародея, – смелости не хватит и знаний, куда бить, чтобы наверняка. Чародеи ведь живучее кошек, их еще попробуй прикончить. Да и не явился Аламейский к предполагаемым преступникам без защиты. Если есть артефакт, определяющий ложь, значит, есть и другие. Если их, разумеется, с него не сняли, воспользовавшись беспамятством.
Ну а если чародей все-таки глуп и Хлоя его чуть порежет, я подлечу. И даже шрам потом уберу, хоть внешность Аламейского уже ничем не испортить.
– А как ты его будешь убивать, Хлоя? – коварно поинтересовалась я и, обмирая от ужаса, принялась вдохновенно размышлять: – Грудную клетку таким ножичком не пробить, по горлу ударишь – в фонтане крови искупаешься. Горячая кровь на полуобнаженное тело? Хм, не очень приятные ощущения, если ты не вампир… О, а ткни-ка ты его в глаз! Прямо в мозг попадешь…
– Хватит!.. Хватит ваших дурацких советов!
Хлоя зарыдала, нож выпал из рук.
– Думаете, я хотела тут быть? Мне теперь конец…
– Ты преувеличиваешь. Все-таки они твои родители.
Несостоявшаяся соблазнительница и убийца взглянула на меня исподлобья.
– Если отца посадят, мы потерям состояние и положение в обществе. Простит ли мне позор мать?.. Если сейчас не прибьет, то житья не даст точно…
Госпожа Грэхем слыла несдержанной, что и неудивительно для воздушницы. Поговаривали, в гневе она как-то швырнула заклинанием провинившуюся служанку в стену. Беднягу едва спасли, а случившееся замяли, подкупив свидетелей.
– Поверь, ты будешь жалеть до конца жизни, если сделаешь то, что велят родители.
Хлоя колебалась.
Вздохнув, я предложила:
– Помоги вытащить инспектора из дома и можешь переждать грозу у меня.
Мои слова помогли сделать выбор.
– Спасибо, госпожа Рутшер! Я всегда знала, что вы самая добрая в этом городе.