раза атака захлебывалась, и тогда Монмут позвал на помощь капитана французских мушкетеров д’Артаньяна, который, как говорит Черчилль, был «джентльменом величайшей репутации во французской армии». Мушкетеры включились в дело, и Джону с двенадцатью гвардейцами удалось, под их прикрытием, водрузить французский штандарт на стене крепости. Д’Артаньян же погиб в результате пулевого ранения в голову. Скоро Маастрихт капитулировал. В числе сотни других военных Черчилль получил благодарность от Людовика, а когда вернулся в Уайтхолл, то был представлен Монмутом королю. Герцог охарактеризовал его «бравым солдатом, который спас мою жизнь».
Осень прошла в военных операциях в Эльзасе, где Джона приметил Тюренн, которого он обожал. Как считают военные историки, впоследствии его собственные марши были в значительной мере «смоделированы» по Тюренну. Но и в нем самом было нечто такое, что заставило Тюренна выделить его из прочих офицеров. Когда один из опорных пунктов был утерян, французский маршал заключил пари, что «красивый англичанин» возьмет его обратно с половиной от количества тех солдат, что сдали его. Пари Тюренн выиграл.
К концу 1673 года перед капитаном Черчиллем открывались блестящие перспективы: он делил прекрасную метрессу с королем, имел вполне приличный доход и как военный показал себя с наилучшей стороны по обе стороны Ла-Манша. Как и многим в то время, война представила ему прекрасные шансы для возвышения. Война против кого? В союзе с кем и с какой целью? Эти вопросы не особенно волновали амбициозного капитана. Он обожал сам процесс войны и чувствовал, что чин полковника уже не за горами.
Глядя на портрет Мальборо, написанный сэром Годфри Неллером в 1700 году, можно себе представить, каким он был за четверть века до этого. С полотна взирает на окружающих уверенный в себе мужчина, излучающий силу и превосходство. Джон Черчилль был среднего роста, но при этом имел статную фигуру и умел элегантно одеваться. Не отличавшееся абсолютной правильностью черт его лицо было выразительным и мужественным. Современники считали его красавцем, про него говорили, что он обладает совершенной фигурой, а в его лице нет ни единого изъяна. Ни одна женщина не могла перед ним устоять, и, казалось, весь мир создан для него. Возможно, так оно и было: с ранней молодости Джон вызывал уважение окружающих и притягивал к себе представительниц прекрасного пола. Впоследствии в пылу политической борьбы противники Мальборо упрекали его в том, что он начинал карьеру в качестве «жиголо» при состоятельной особе, которая была старше его. Однако этот ловелас был способен по-настоящему влюбиться и сделаться одним из ярких образцов примерного семьянина.
III. Фактор любви
Дары, щедроты, милость в каждом жесте
Любовь лелеет, словно рыб — волна,
Мила любезность ей, благие вести,
Но также — двор, турниры, брань, война:
В ком тяга к высшей доблести сильна, Не оплошай…
«Уверен, что она наихудшая женщина в мире», — иногда отзывался о своей супруге Джон Черчилль. А та замечала ему в унисон: «Для меня вы фальшивейшее создание на земле». Воистину, они были не лишены чувства юмора, когда ссорились. Их любовь, зародившись, не угасла до самого конца их жизней.
Девочка, которой предстояло стать супругой великого полководца и влиятельнейшим «неофициальным» политиком Англии, родилась 29 мая 1660 года в семье сельского сквайра Ричарда Дженнингса, проживавшего в двадцати милях от Лондона в Сэндридже, недалеко от старинного городка Сент-Олбанса в графстве Хертфордшир. Как и Черчилли, Дженнингсы были роялистами во время гражданских потрясений середины XVII века. Но поскольку из-за значительного влияния парламента в их местности они предпочитали держать свои мысли при себе, их материальные потери во время войны были невелики. Два поколения Дженнингсов заседали в палате общин от Сент-Олбанса.
Один из двадцати двух детей члена Долгого парламента[5] Джона Дженнингса по имени Ричард в 1643 году женился на Фрэнсис, дочери сэра Гиффорда Торнхаста из Кента. В отличие от отца он имел всего пять детей, двое из которых, мальчики, умерли в нежном возрасте. Ричард являлся членом парламента до конца правления Карла I, а в 1661 году снова был избран в палату общин. Доход в 4000 фунтов стерлингов V от собственности в различных графствах предоставлял ему возможность достойно жить и надеяться обеспечить хорошее приданое трем дочерям — Фрэнсис, Барбаре и Саре. Тем не менее после смерти Ричарда его вдова и юные девушки остались почти ни с чем. Но хорошее отношение к нему герцога Йоркского и социальный статус его супруги как дочери баронета помог ей получить кредит и устроить в 1664 году старшую дочь Фрэнсис фрейлиной к герцогине Йоркской.
Новая фрейлина стала одной из самых прелестных дам двора. Ей было пятнадцать лет, когда граф Филибер Граммон записал в своих мемуарах, что «прекрасная Дженнингс» напоминает ему «Аврору, богиню весны». Самой красивой молодой леди в Англии Фрэнсис назвал и французский посол Оноре Куртен. Он описал ее в письме так, что сын секретаря И по иностранным делам Франции Гуго де Лионна маркиз де р Берни прибыл на Альбион только посмотреть на нее. Берни потерял голову от неприступной кокетки Фрэнсис. Весь двор смеялся над бедным французом, и неизвестно, чем бы это все закончилось, если бы отец не отозвал маркиза во Францию. Молодая фрейлина безжалостно подвергалась атакам противоположного пола, но ее моральные бастионы пали только перед братом короля. Правда, их связь была недолгой — Фрэнсис не выдержала соперничества с Арабеллой Черчилль и обручилась с капитаном королевской гвардии Джорджем Гамильтоном, братом записавшего мемуары Граммона Энтони Гамильтона. В 1676 году Джордж в чине майора-генерала французской армии погиб в бою. Фрэнсис провела три года во вдовстве, а затем вышла замуж за Ричарда Тальбота, ставшего при Якове II графом Тирконнелом и вице-королем Ирландии.
Барбара Дженнингс, выйдя замуж за эсквайра из Сент-Олбанса Эдварда Гриффита, избежала соблазнов двора. Она умерла в 1678 году, когда ей было всего двадцать шесть лет.
Саре Дженнингс ко времени появления старшей сестры при дворе было двенадцать. Придворная жизнь проходила на глазах взрослевшей девочки, ощущавшей себя маленькой принцессой. Она не была такой красавицей, как Фрэнсис, хотя и имела приятную внешность. Как отмечали современники, она обладала духом и темпераментом, которые редко встречаются в женщине и даже в мужчине. У Сары был чрезвычайно властолюбивый характер, твердая воля и незаурядный ум. Она обо всем имела собственное мнение и умела расположить к себе любого собеседника. При этом мужчины не должны были обманываться на свой счет, ибо Сара так общалась со всеми. Она знала, какое воздействие оказывает на других, и терпеть не могла диктата с чьей бы ни было стороны. Из-за этого она поссорилась с матерью, не желавшей, чтобы Сара повторила судьбу Фрэнсис, и настолько серьезно, что в шестнадцать лет заявила герцогине Йоркской, в окружении которой пребывала с десяти лет, что если ее мать не покинет Сент-Джеймсский дворец, это сделает она. Сара победила, и миссис Дженнингс покинула двор.
Конец у этой истории достойный. Перед смертью в 1693 году миссис Дженнингс тяжело болела. Сара день и ночь просиживала у постели матери в Сент-Олбансе, терпеливо ухаживая за ней. Миссис Дженнингс оставила младшей дочери все свое состояние.
Тем временем 24-летний Джон Черчилль принял командование английским батальоном на службе Людовика XIV и участвовал в кампании 1674 года на территории Германии, которую вел прославленный Тюренн. Вполне возможно, хотя точных свидетельств тому нет, что он принимал участие в сражении при Зинцхайме 16 июня 1674 года. Тогда, потеряв 2500 человек из 10 тысяч, имперский генерал Капрара бежал, а Тюренн, преследуя его, вторгся в Пфальц. Определенно известно, что молодой Черчилль принял участие в битве при Энцхайме около Страсбурга 4 октября того же года, когда 11 из его 22 офицеров сложили свои головы. В тот день Тюренн с 22–23 тысячами солдат атаковал 35—38-тысячную имперскую армию генерала Бурнонвилля, чтобы помешать ей соединиться с бранденбургскими силами. Ночью обе стороны отступили с поля боя. Французы потеряли 2000, имперцы — 3000 человек. Английская кавалерия понесла большие потери — все офицеры были или убиты, или ранены. Джон после этого получил лучшую для военного характеристику: «Никто в мире не смог бы сделать свое дело так хорошо, как господин Черчилль».
Осенью 1675 года он вернулся с полей сражений и приступил к своим обязанностям в окружении патрона — герцога Йоркского. Привезенные из Франции два сундука отличного серебра предоставили ему возможность вести жизнь человека, уже сделавшего карьеру: он танцевал на праздниках с прекрасными леди и был партнером короля на теннисной площадке. А однажды он встретил во дворце удивительную девушку.
Это могло случиться во время игры в мяч, но скорее всего он увидел ее в свите герцогини. Они танцевали, и Джон нашел ее очень приятной. Он был несказанно удивлен ее необычным для юной леди зрелым умом. В один прекрасный день молодой офицер понял, что глубоко и бесповоротно влюблен. Могло показаться странным, что трезвомыслящий, настроенный на карьеру любимец женщин способен на это чувство. Но любовь не поддается никаким схемам: она может сделать легкомысленным мудрого человека и обойти своим вниманием романтическую натуру.
Девушка заметно оживлялась под страстным взглядом молодого офицера, ей импонировала его элегантность. Он казался ей интеллигентным и добрым, чувствительным и целеустремленным, а беседа с ним походила на соревнование в остроумии. Между ними началась переписка. Саре было пятнадцать лет, Джону — двадцать пять.
Тем не менее гордая юная особа долго сопротивлялась, поскольку не желала ощущать себя «наследницей» Барбары Кливленд, которая была ее в два раза старше и в двадцать раз богаче. Письма Джона были полны любви, а письма Сары — иронии. Она желала убедиться в истинных намерениях своего поклонника и писала: «Если то, что вы пылаете страстью ко мне, правда, — найдите способ сделать себя счастливым, например, поезжайте за границу. В вашей власти лишь видеть меня, поскольку моя честь разрешает лишь это».