Ил. 10
Иллюстрация 10. Тело С. А. Есенина после вскрытия в прозекторской больницы имени А. А. Нечаева (Обуховской).
Тело лежит на спине на прозекторском столе (вид справа). Фон искусственно зачернен.
Автор съемки В. В. Пресняков. Ленинград [29 декабря 1925].
Пленка, негатив. 6,3 × 8,8.
Из старых поступлений[88]
Ил. 11
Иллюстрация 11. Тело С. А. Есенина после вскрытия в прозекторской больницы имени А. А. Нечаева (Обуховской).
Тело лежит на спине на прозекторском столе (вид слева). Фон искусственно зачернен.
Автор съемки В. В. Пресняков. Ленинград [29 декабря 1925].
Пленка, негатив. 6,6 × 8,9.
Из старых поступлений[89]
Фотографии на иллюстрациях 10 и 11 — это репродукционные негативы. Упоминаний места хранения оригинальных негативов в документации ГЛМ нет.
Автором снимков, представленных на иллюстрациях 6–11, являлся Владимир Владимирович Пресняков (1885–1937) — уроженец г. Вильно, русский, из дворян, беспартийный, зав. фотографическим кабинетом Эрмитажа в 1926–1933 гг., юрист, фотоиллюстратор, сотрудник ЛЕНОГИЗа. Согласно справочнику «Весь Ленинград», проживал в Ленинграде по адресам: ул. Гончарная, д. 29 (до 1926 г.), ул. Жуковского, д. 57, кв. 62 (1926–1929 гг.), ул. Восстания, д. 10, кв. 19 (после 1929 г.). Арестован 28 декабря 1934 г. Особым совещанием при НКВД СССР 17 марта 1935 г. осужден как «социально опасный элемент» на 5 лет ссылки. Отбывал срок в г. Оренбург, фотограф Оренбургстройтреста. Арестован 22 июля 1937 г. Тройкой УНКВД Оренбургской обл. 25 октября 1937 г. приговорен по ст. ст. 58–1а-11 УК РСФСР к высшей мере наказания. Расстрелян в г. Оренбург 26 октября 1937 г. (одновременно расстреляна его жена Евдокия Георгиевна)[90].
Известна переписка фотографа В. В. Преснякова с С. А. Толстой-Есениной по поводу заказанных ему Музеем С. А. Есенина фотографий интерьеров гостиницы «Англетер». Мы приводим здесь подробную расписку фотографа в получении им денег за сделанную работу (ил. 12)[91].
Ил. 12
Тело С. А. Есенина на прозекторском столе в Обуховской больнице им. Нечаева фотографировал также Николай Александрович Щербаков (ил. 13).
Ил. 13
Ил. 14
Иллюстрации 13–14. Тело С. А. Есенина после вскрытия в прозекторской больницы имени А. А. Нечаева (Обуховской).
Средний план. По пояс. На прозекторском столе.
Автор съемки Н. А. Щербаков. Ленинград. 29 декабря 1925.
На обороте графитовым карандашом: «К. А. Соколову / Снято 29-го <30 — исправлено> XII 25 г. / Щербаков Фонтанка / 53 кв. 14 т. [100–75]».
Фотобумага матовая, картон, фотопечать. 12,0 × 16,5 (фотография); 17,8 × 26,6 (паспарту).
Получено от I Нотариальной конторы. Собственность бывшего Музея Есенина, 1958[92]
Поступление этой фотографии не отражено в описях коллекции Музея Есенина. В документах Музея — ни в папке со счетами, ни в Расходной книге, которую вела Софья Андреевна, также нет никаких записей относительно покупки этой фотографии или переговоров с фотографом Щербаковым.
О Николае Александровиче Щербакове имеются только отрывочные сведения. Справочные книги «Весь Ленинград» за 1927–1931 и 1934 гг. указывают, что по адресу: Фонтанка, 53, проживал Щербаков Николай Александрович (род. 17/VII-1898). При этом его род занятий обозначен как преподаватель (1927–1928). Согласно информации, содержавшейся в списках плательщиков подоходного налога за 1926 год, можно уточнить, что Н. А. Щербаков преподавал в 86-й совшколе (угол пр. Стачек и Шелкова пер., с 1933 г. ул. Газа). Вместе с ним жили жена Щербакова Екатерина Афанасьевна (род. 1/Х-1897) — домохозяйка, а также домработница Семенова Мария Семеновна (51 год), — обе на иждивении Н. А. Щербакова[93]. Во второй половине 1926 г. вместо домработницы стал жить его отец— Щербаков Александр Сергеевич (60 лет) — строительный рабочий, служивший в Губоткомхозе (Отдел благоустройства садов и парков)[94]. В 1927 г. Н. А. Щербаков стал работать в 33-й советской трудовой школе (канал Грибоедова). При этом жена и отец находились на его иждивении. Осенью 1928 г. Н. А. Щербаков числился уже не преподавателем, а руководителем и режиссером производственного коллектива Рабиса «Театр Действа» (Кронверкский пр., 49). В начале 1930-х годов он руководил театральной мастерской (клуб Профинтерна, В. О., 9-я линия, д. 50). В середине 1930-х годов следы Н. А. Щербакова теряются. В домовых книгах по адресу: наб. р. Фонтанки, 53, кв. 14, его имя исчезает, но при этом нет никаких указаний о том, куда он переехал[95]. Вероятно, он был выслан во время «чистки» Ленинграда после убийства С. М. Кирова.
Ил. 15
Иллюстрация 15. С. А. Есенин после смерти.
Лежит на кушетке, на спине, голова почти в профиль, правая рука согнута в локте. Фон — обои в полоску. В правой части кадра протянут провод.
Автор съемки М. С. Наппельбаум. Ленинград, гостиница «Англетер», 28 декабря 1925. Стекло, негатив. 9,0 × 11,8. Получено от I Нотариальной конторы. Собственность бывшего Музея Есенина, 1958[96]
Ил. 16
Иллюстрация 16. С. А. Есенин после смерти.
Лежит на кушетке, на спине, голова 3/4 вправо, правая рука согнута в локте.
За изголовьем кушетки кашпо, стоящее на деревянных ножках.
Автор съемки М. С. Наппельбаум. Ленинград, гостиница «Англетер», 28 декабря 1925 Стекло, негатив. 11,8 × 16,2. Получено от I Нотариальной конторы. Собственность бывшего Музея Есенина, 1958[97]
Снимок на иллюстрации 15 сделан в интерьере пятого номера гостиницы. Снимок на иллюстрации 16 сделан в коридоре перед номером (ил. 6). Здесь те же кашпо и стоящая в дальнем правом углу этажерка.
Моисей Соломонович Наппельбаум (1869–1958) — уроженец г. Минска, фотограф, мастер студийной художественной фотографии, создавший собственную узнаваемую манеру исполнения психологического фотопортрета. Долгие годы работал в Петербурге, после 1917 года переехал в Москву, какое-то время жил на два города, работая заведующим фотографией ВЦИКа, жил во 2-м Доме Советов (гостиница «Метрополь»). М. С. Наппельбаум — автор первой портретной съемки В. И. Ленина, растиражированной миллионными экземплярами в советские годы.
В 1924 году Моисей Соломонович создал один из самых известных портретов Есенина в мастерской на Невском проспекте. Спустя тридцать лет он подробно рассказал об этой съемке в своей книге «От ремесла к искусству: искусство портрета» (1958).
28 декабря 1925 года Наппельбаум был вызван в номер гостиницы «Англетер», где фотографировал тело мертвого Есенина. То, что снимки выполнены фотоателье М. С. Наппельбаума, не подвергается сомнению (в случае коллекции ГЛМ это оригинальные негативы). Собирая коллекцию для музея, Софья Андреевна обратилась к М. С. Наппельбауму с просьбой о получении снимков тела Есенина. В личном архиве Толстой-Есениной хранятся денежные расписки Музею Есенина от студии Наппельбаума в получении денег за выполненные работы[98]. Это счета со штампами: «Студия / М. С. Наппельбаум. / Москва. Петровка, 5» и «Студия / Наппельбаум / Невский, 72». Счет от 8 апреля 1926 включает оплату двух негативов (ил. 17). Счет от 20 апреля 1926 включает оплату снимка «последнего стихотворения» (ил. 18). Счета совпадают с записями на первых страницах Книги расходов Музея Есенина (ил. 19–20)[99].
Ил. 17
Ил. 18
Ил. 19
Ил. 20
Однако дочь Наппельбаума, Ольга Грудцова, в своей книге «Довольно, я больше не играю… Повесть о моей жизни» оставила следующее свидетельство: «Так случилось, что в нашем доме узнали о гибели поэта едва ли не раньше всех. Отцу позвонили по телефону и попросили приехать в гостиницу „Англетер“ сфотографировать покончившего с собой Есенина. Отец был чувствителен, все, связанное со смертью, причиняло ему боль. Ехать не хотелось. Лева решился его сопровождать. Они застали поэта висящим на трубе парового отопления, высоко под потолком. Встретивший их в номере милиционер обратился к Леве с просьбой помочь вынуть поэта из петли. Лева рассказывал, что почему-то особенно страшное впечатление на него произвели лакированные полуботинки на мертвых есенинских ногах. Папа отказался от съемки, они вернулись с братом домой»[100].
Вопреки этим воспоминаниям, документы однозначно указывают, что фотосъемка тела С. А. Есенина в гостинице «Англетер» проводилась М. С. Наппельбаумом. Кроме того, авторство Наппельбаума подтверждает дневниковая запись писателя И. Оксенова (29 декабря 1925): «Номер был раскрыт. Направо от входа, на низкой кушетке, лежал Сергей, в рубашке, подтяжках, серых брюках, черных носках и лакированных „лодочках“. Священнодействовал фотограф (Наппельбаум), спокойный мужчина с окладистой бородой. Помощник держал слева от аппарата черное покрывало для лучшего освещения»[101].