как будто даже с вызовом.
- Кто это? - спросил Инсаров.
- Немой, - ответил настоятель. - Мызовём его мцыри. Это по-грузински. Готовится принять постриг, но, кажется, неочень-то у него лежит душа к этому. Диковат нравом. Неволить же не хочется.
- Сирота, - добавил отец Савелий. -Родители погибли в стычке с русскими войсками. Его оставил здесь один генерал,когда возвращался в Россию. Хотел усыновить, но мальчонка заболел в дороге.
- Это он сообщил про обоз?
Отец Амвросий кивнул.
- Вечно бегает по округе. Не сидитсяему… Ваше счастье.
Гроза началась около девяти. Небозаволокло клубящимися тучами, ударил гром, вспыхнули молнии - яркие, толстые,разлапистые. Дождь сначала часто забарабанил по крышам и траве, а потомприпустил во всю мощь, скрывая своей пеленой очертания хозяйственных построек.
Стоя на крыльце, Пётр Дмитриевичнаблюдал за бегущими к церкви монахами - они намеревались молиться. Налетелветер, пригнув к земле кусты и деревья в монастырском саду.
В свете очередной молнии Инсаровзаметил чёрный силуэт, спешащий к воротам. Какой-то человек выскочил закаменную ограду и растворился в темноте.
Из отворённой двери церкви струилсяжёлтый свет. Монахи исчезали в ней один за другим. «Должно быть, опять всю ночьпростоят на коленях», - подумал Инсаров. Сам он молился редко - в основном, засестру. Дуняшка была скорбная разумом и содержалась в клинике.
Пётр Дмитриевич ушёл с улицы к себе вкелью. Его слегка подташнивало, голова кружилась, так что он разделся и лёг, судовольствием растянувшись на жёсткой узкой кровати. Сон сморил его практическимгновенно.
День второй
Утром зашёл Филарет. Принёс завтрак исообщил, что мцыри пропал.
- Обычно он возвращался с рассветом, -сказал послушник. - Но не в этот раз. Братья между собой всякое говорят.
- Что же? - поинтересовался Инсаров,прихлёбывая горячий чай с привкусом ягод и каких-то трав.
- Будто он и есть убийца. Человек-тодикий. Иной раз так глазом на тебя зыркнет, что страшно делается. Говоришьсебе: «Он и зарезать, пожалуй, может!» В общем, отец Амвросий снаряжает дляпоисков отряд.
- Вот как? - удивился Инсаров. - Что жтак сразу-то? Может, вернётся ещё?
- Он и вещи свои прихватил. Мы уж кельюего осмотрели.
Это меняло дело.
- Орудие убийства не нашли?
Послушник покачал головой.
- Никак нет.
Спустя час Пётр Дмитриевич наблюдал затем, как Троицкую обитель покидают отряжённые на поиски монахи. Затем онпрогулялся, чтобы составить представление о том, как на территории монастырячто устроено. Заодно поглядел на свежие могилы - побитых камнями во время бурипохоронили на кладбище за церковью.
На обратном пути Пётр Дмитриевич решилзаглянуть в храм - поглядеть, где собираются монахи на свои ночные молитвы.
Интерьер оказался неожиданно богатым:позолота, росписи, утварь, огромный ковёр на полу. Следователь прошёлся отодной иконы к другой, поглядел на трепетание свечек, на то, как вьётся пыль всолнечном свете, идущем из окошек «барабана».
Его внимание привлек край мозаики,украшавшей пол и скрытой ковром: рисунок напоминал змеиную голову, из паститорчал длинный красный язык.
Появился отец настоятель. При видеполицейского нахмурил седые брови.
- Добрый день, - сказал Инсаров, когда монахприблизился. - Я вот разглядываю убранство храма. Необычная мозаика, однако.
- Это гидра, - ответил отец Амвросий. -Символ зла, что многолико и постоянно норовит приумножиться. Выложили по моемуприказу девять лет назад, когда я заступил на должность. Хотел, чтобы братияпомнила об Аде, который ждёт грешников.
- А почему ковёр положили?
Настоятель усмехнулся.
- Монахи упросили прикрыть. Боялись вцерковь ходить.
В этот миг откуда-то донёсся протяжный,гулкий звук, напоминающий стон. Инсаров насторожился.
- Что это? - спросил он. - Как будтоизнутри храма…
- Ветер гуляет. Строители сделалисистему вентиляции, но не учли, что монастырь находится на горе и открыт всемпорывам воздуха.
Отец Амвросий говорил резко. Инсаровупоказалось, что он ждёт, когда полицейский уйдёт.
- Вы послали за исправником?
- Разумеется.
- Я, вероятно, уеду с ним.
- Как угодно. Вещи ваши, что уцелели,вам доставили?
- Да, благодарствую.
Настоятель замолчал, глядя в сторону.
- Не смею вас больше задерживать, -сказал Пётр Дмитриевич и откланялся.
Он отправился к большой постройке,тянувшейся с востока на запад и напоминавшей галерею. Там он заметил молодогомонаха, идущего со стопкой книг в руках, и остановил его.
- В библиотеке, - ответил тот на вопрос,где он взял книги. - Вот она.
Оказалось, что хранилище священныхтекстов расположено в здании, к которому направлялся Инсаров, только надо былообойти его справа. Пётр Дмитриевич особенно не надеялся, что в монастырскойбиблиотеке есть светские книги, но, раз уж устроил себе экскурсию, решилзаглянуть и туда.
Помещение оказалось большим. Человекдесять монахов сидели за наклонными столами и старательно переписывалифолианты. Трое рисовали миниатюры. При появлении Инсарова почти никто не поднялголову, не прервал своего занятия.
Библиотекарь оказался худым стариком стрясущимися руками, совершенно седым и лысым, с черепом, покрытым россыпьюкоричневых пятен.
- Нет ли у вас чего почитать? - шёпотомпоинтересовался Пётр Дмитриевич, облокотившись на заграждение, отделявшее залот хранилища. - Желательно не из священных текстов.
- Светского не держим, - прошамкал монахи, вытащив платок, промакнул слезящиеся уголки глаз. - Не положено.
- Совсем ничего? - расстроился Инсаров.
- Хотите, могу предложить руководство поизгнанию бесов, - проговорил, вдруг усмехнувшись, библиотекарь. - Имеютсявосемь томов. Никто из братьев не берёт читать, но заезжал как-то купец один,гостил неделю: постился, грехи замаливал; так заинтересовался и утверждалпосле, что прелюбопытнейшие книги оказались.
- Откуда у вас такое богатство? -поинтересовался Инсаров. - Аж целых восемь томов!
- Остались от прежнего настоятеля. Купилнезадолго до смерти. Не знаю уж, зачем. Вроде, одержимых отродясь у нас неводилось, - библиотекарь перекрестился дрожащей рукой.
- А как умер прежний настоятель? -спросил Пётр Дмитриевич, решив от чтения руководства по изгнанию бесовотказаться и желая сменить тему.
- Отец Ираклий-то? Утонул в ванне.
- Как?
- Очень просто. Мылся да и утоп. Должнобыть, сердце прихватило. А может, удар.
- Что же сказал врач?
- Кто? Отец Савелий, что ли? Да какой изнего дохтур? Так, одно название. Схоронили мы настоятеля за церковью да новогоназначили, из числа братии.
- Отца Амвросия?
- Его самого.
Пётр Дмитриевич распрощался сбиблиотекарем и отправился, было, к себе, но тут зазвонил колокол, собираяобитателей монастыря на обеденную трапезу. Следователь отправился с ними.
Пока ел варёные овощи, обратил вниманиена монаха, украдкой поглядывавшего на него с другого конца стола. Кажется, тотхотел, чтобы полицейский его заметил - но не желал, чтоб остальные это поняли.Обычно подобным образом ведут себя люди, которым есть, что рассказать. Посекрету. Инсаров приготовился к тому, что после обеда с ним заведут разговор,но вместо этого обнаружил под дверью кельи записку: «Приходите в полночь накладбище - там никто не помешает». Мелодрама какая-то! Пётр Дмитриевич листокраздражённо скомкал и сунул в карман, решив, что его либо заманивают, чтобубить, либо... Вот это второе искушало почище дьявола. Жаль, среди найденныхмонахами вещей Инсарова не оказалось его револьвера.
Отряд, посланный на поиски немого, квечеру не вернулся. Похоже, тот успел уйти довольно далеко - а может, пряталсяв какой-нибудь щели, затаившись до поры до времени.
Пётр Дмитриевич едва дождался ночи.Когда стрелки показывали без десяти двенадцать, выскользнул из кельи инаправился в сторону кладбища. Трава ещё хранила влагу прошедшей грозы, пахломокрой землёй. Здания обители вырисовывались на фоне синего неба чёрнымисилуэтами.
Инсаров прошёл между могилами,всматриваясь в темноту - никто не ждал его. Он постоял четверть часа, затемприсел на край могильной плиты. Кажется, над ним пошутили.
Со стороны галереи донёсся едва слышныйкрик. Толстые стены почти заглушили его, но полицейский не сомневался: это былзов о помощи!
Вскочив, Инсаров поспешил к библиотеке.Ему понадобилось минуты три, чтобы добраться до крыльца. Много, слишком много…
Дверь оказалась не заперта, и ПётрДмитриевич вошёл.
Внутри было тихо. Опоздал?
Вдруг из глубины хранилища донёсся вопльужаса. На этот раз он был слышен вполне отчётливо. Инсаров подхватил со столачто-то тяжёлое - кажется пресс-папье - и ринулся в лабиринт шкафов и стеллажей.Лавировать между ними было непросто: в библиотеке царила темнота, иприходилось двигаться практически на ощупь.
Крик повторился. Теперь к немудобавилось странное пощёлкивание - будто горели дрова в огромном камине. Непожар ли? Но чувствовался бы запах дыма, да и жар уже ощущался б.
Инсаров свернул за очередной забитыйкнигами шкаф и оказался в большом читальном зале с верхней галереей. Там, судяпо всему, стояла масляная лампа, и свет от неё ложился на толстые дубовые балкии резные перила. По потолку и стенам метались причудливые тени. Очертаниями онинапоминали огромных насекомых.
Инсаров замер, глядя вверх. Что моглопроизвести подобный эффект и создать иллюзию…
Тем временем тени двинулись прочь. ПётрДмитриевич быстро огляделся в поисках лестницы, ведущей на галерею. Вот она!Следователь поспешил к узким ступеням, винтом уходящим наверх. Несколько секунд- и он оказался на освещённой масляной лампой террасе. Чуть дальше лежалчеловек. Инсаров подбежал к нему и опустился на корточки, чтобы осмотреть. Этобыл монах с искажённым от ужаса лицом - тот самый, что поглядывал на ПетраДмитриевича в трапезной. Должно быть, он и оставил под дверью записку. Хотел