Поднимаю взгляд на Лию, стараюсь дышать размеренно:
— Ты знаешь, что со мной происходит? Я умираю?
Девочка трясётся, теребит платье, глаза на мокром месте.
— Лия, это очень важно.
— В... ваше лицо...
Касаюсь щеки. Понятно, значит, и там тоже... Не представляю, как я сейчас выгляжу, но явно еще хуже, чем обычно. Вот значит чего так Курц испугался.
Так, ладно... Нужно найти какого-то спеца. Костя? Надо попытаться... Плевать, что Лия и ребятня увидят мое исчезновение. Попробую спрятаться вон за теми деревьями и перенестись. Черные выделения в таком объеме это уже не шутка. Возможно, жить мне осталось несколько минут. Или секунд...
До сумки дотянуться не успеваю. Черная фигота пропадает так же неожиданно, как и появилась. Осматриваю руки, трогаю лицо:
— Прошло?
Лия интенсивно кивает.
— Да, господин Римус... Прошло! Очень прошло! Ох, слава Первозданному, я... я...
— Знаешь, что это было?
За спиной снимаю кольцо, сжимаю в кулаке.
— Наверное. Я слышала... Вы же аристократ. Голубо... кровый... В вас есть магия. Может, это было пробуждение? Но я не знала, что оно бывает... таким... А еще бабушка говорила, что если до пяти лет не пробудиться, то магия навсегда остается внутри... и... и...
О! Вот оно что! Магия! Пробуждение!
Ничего не понимаю...
Лия срывается с места, обхватывает меня ручками, уткнувшись лицом в грудь.
— Простите! Простите! Простите!
От такого неожиданного изменения в Лии я аж поперхнулся:
— Кх-м... Лия... За что?
— За Курца! Я хотела вам помочь, но сделала только хуже! Простите, господин Римус! Спасибо вам, что вступились! Кроме дедушки, никто за меня так не заступался! Никто! Никогда!
Оу. Ну, ладно. Чувствую лёгкую неловкость, признаю.
Поглаживаю девушку по пышной рыжей шевелюре. Ее слезы стекают по моему пузу, но Лии, видимо, сейчас всё равно, как я выгляжу.
— Ну, хватит... Лия... Ты не переживай, я всегда стараюсь засранцев припугнуть. Они другого языка не понимают.
Договорить не успеваю. Цветочный аромат пронзает меня насквозь. Теплое дыхание Лии греет лицо. Ее нежные губы всасываются в мои с такой необузданной агрессивностью, что я не сразу соображаю, что происходит. Чувствую ее нежность и страсть. Ее порванное платье немного сползает, ко мне прижимается приятная выпуклость. Вкус наглого язычка прорывается между зубами, и...
Лия отстраняется, я же просто неосознанно вздергиваю бровь. Веснушки пропадают на ее лице, уступая место помидорному цвету. Она видит, что ее грудь обнажена, прячет ее ладошкой, издает сдувающийся звук «уи-и-и-и-и».
— Что ж... — улыбаюсь я.
Лия подтягивает подол, разворачивается и убегает так, будто за ней гонится стадо буйволов. Я еще слышу удаляющееся «уи-и-и-и-и-и».
Скрывается за деревьями...
Провожаю ее взглядом. Хорошая девочка, что уж. Хоть и не такая скромная, как я полагал. А еще на новость, что я больше не олигарх, она не отреагировала, как гламурная тиктокерша. Это вселяет надежду, что она и правда влюбилась в толстяка. Что поделать, я хоть и страшилище, но внутреннего мужика не потерял.
Вздыхаю, чешу мокрый затылок, вытаскиваю запутавшиеся водоросли...
Лия на первый взгляд по всем пунктам в моем вкусе, а значит, есть вероятность, что рано или поздно я ей отвечу взаимностью. Но... нельзя мне. Я не тот человек, с которым женщины будут счастливы. Я фанатичный и жадный до всего ценного коллекционер проклятых и опасных артефактов. А сейчас еще и изгой, которого кто-то пытается убить.
Придется ей намекнуть, что у нас вряд ли что-то получится. Ничего, молодое девичье сердце переживет утрату одного толстяка.
Так, а это еще что? За деревьями замечаю чей-то крупный силуэт. Поднимаю сумку, сую в нее руку, отправляю в анклав кольцо, готовясь спрятаться сам, как только уловлю летящую стрелу или огненный шар... Если уловлю...
Из-за деревьев выходит Торн, направляется ко мне. С легким напряжением замираю. Не убьет ли? Я не просто так ушел на речку... Недавно он четко дал понять, что в чем-то меня подозревает. А может он еще видел, что сейчас произошло? Но ведь в этом нет ничего особенного, правда? Подумаешь, пробудился. Плёвое и будничное дело.
— Римус, вы в порядке? — поднимает забрало, подходит ближе, осматривая меня с ног до головы. — Я везде вас искал. В Гнездо влетел Курц. Несся так, будто встретил самого Первозданного. Никогда не видел его в таком состоянии. Почему-то сразу подумал, что без вас не обошлось. Что-то случилось?
Он не заметил моего пробуждения... Но сейчас это неважно и я не хочу об этом с ним говорить. Важнее то, что недавно он меня заподозрил, но сейчас открыто этого не выражает. Играть в такое я умею. Делаешь вид, что ничего не знаешь, хотя все всё понимают. Политика. Вот только непонятны его мотивы...
Ладно, разберёмся с этим в более... тихой обстановке.
Отмахиваюсь:
— Мы с Курцем немного повздорили. Ничего особенного. Он знал, что я больше не аристократ, и решил, что настало время этим воспользоваться.
— Хм, похоже на него. Так значит, вы подрались? Вы воспользовались перстнем? Вы рисковали.
Пожимаю плечами. Не мог же я позволить какому-то простаку переростку набить себе морду. Об этом узнала бы вся округа. Кто потом будет считать меня сильным "деловым партнером"?..
— Понятно. Если бы я был с вами, этого бы не произошло. Ах да. Я принес вам книги.
Протягивает мне две ветхие книги в толстом переплете. Кладу их в сумку. Потом посмотрю. Благодарно киваю:
— Спасибо. Ну, как там дела в замке?
Торн прячется за забралом. Как он вообще постоянно ходит в этом доспехе? На улице страшная жарища, градусов под тридцать.
— Плохо, Римус. Всё гудит и трясется. Рассказывают, что утром принц выскочил из своих покоев, проклиная все вокруг. Со злости избил нескольких служанок. Эйр Галлен убедил его получше обыскать места, где он был, прежде чем обвинять других.
Хмурюсь:
— Какая прелесть. Кольцо ему и правда дорого.
— Это мягко сказано. Я поговорил с учеником придворного мага. Мы с ним в хороших отношениях. Он рассказал, что в кольце камень Первозданного, Римус. Это один из трех перстней Дома Солнца, который нынешний король дал сыну, пока он гостит у вашего отца. Камни Первозданного — единственный материал, из которого можно сделать артефакт, перезаряжающийся самостоятельно.
Видимо, на моем лице отражается что-то коварное и очень меркантильное, поэтому Торн спрашивает:
— Возвращать перстень вы не собираетесь даже после того, что узнали? Если хотите, могу куда-нибудь его подбросить и...
— Не собираюсь. Так, я всё еще могу тебе доверять?
— Безусловно, Римус. Я ваш личный гвардеец.
Искоса смотрю на Торна:
— А если перестанешь им быть? Ну, захочешь на пенсию, или я не смогу заплатить тебе жалование.
— Я вам уже отвечал на этот вопрос, Римус.
— Ага... точно... Значит, если кольцом не пользоваться, то оно само перезарядится? Я верно понял?
Так вот что имел в виду Костя, когда говорил мне не переживать о перезарядке. Говнюк всё знал.
— Да. Но на такую перезарядку понадобится немало времени, учитывая, сколько в камне эфира.
— Сколько?
— Точно не знаю, но много. Вспомните, как легкая пощечина принца полностью разрядила ваш браслет, предназначенный для защиты от медведей. В поединках с артефактами часто выигрывает тот, у кого больше заряд. Кстати, — кивает на браслет на моем запястье. — Вы же понимаете, что если бы он не был разряжен, то вы бы так легко не отделались в драке с Курцем.
Накидываю самое понимающее лицо:
— Конечно.
Торн кивает:
— Хорошо. Сами знаете, чем чревата артефакторная несовместимость. Использовать перстень с браслетом нельзя.
Ага, конечно, блин, знаю. Это что же получается? Нельзя обвеситься крутым штуками и стать гламурным Князем Тьмы?
Торн поправляет меч за спиной:
— Однажды я был свидетелем поединка между владельцами артефакта физической силы с владельцем артефакта на физическую защиту такой же мощности. Как думаете, кто победил?
Хм, что-то он болтливый стал. Не нравится мне это.
— Тот, что с силой? Защитный, скорее всего, быстро разрядился.
— Нет, Римус. Победил тот, кто опытнее в бою и более развит от природы. Можно махать кулаками и крошить камни, но ни разу не попасть по противнику, чем и воспользоваться владелец артефакта физической защиты. Он истощил атакующего ловкостью. Тот попал по нему всего раз и просто разрядил свой артефакт, избивая воздух.
— Вот оно как...
Недолгая пауза. Торн стоит, как изваяние, сверлит меня взглядом через щелочки на шлеме. Напрягает...
— Римус, вы разрешили свободно с вами говорить. Я этим воспользуюсь. Видел, что у вас произошло с Лией.
Хмыкаю:
— Подглядывать нехорошо.
Так он видел мое пробуждение или нет? Что происходит вообще?
— Прошу прощения, Римус. Но вы не особо скрывались.
Торн кивает в сторону, на ребятню, наблюдающую за нами неподалеку. Вид у них ОЧЕНЬ испуганный. С чего бы?..
Заметив наше внимание, они резко отворачиваются. Среди них вижу Буську — того самого мальчугана, которого я потрепал за надувание жаб. Теперь он нескоро решится еще раз поиздеваться над животными.
Черт... По деревне поползут слухи. Курц, ребятня... Многие видели. Не хочу лишний раз трепаться о каких-то пробуждения, пока во всем не разберусь.
Хмыкаю:
— Так что там про Лию? Сразу предупреждаю — с тобой за нее я драться не собираюсь.
Торн неоднозначно переминается, гремя доспехом:
— Она моя племянница. Ее покойная мать — моя младшая сестра.
Хм... Совпадение?.. Хотя... чему удивляться. В средневековье в одной деревне жило по пять-десять семей, и все родственники. Инцест — дело семейное, и раньше к этому относились по-другому.
В общем, теперь понятно, почему Торн так резко отреагировал на слова Клоуша о том, что Лие угрожали бандиты.
— То есть Клоуш — твой отец?