К слову, а когда уже эта Гильдия-то будет?.. Ну чтобы как положено, а не вот такое себе…
В общем, разобравшись с очередным порывом устроить хаос, герои отправляются в Аббатство всей бандой. По дороге, воспользовавшись силой времени анклава и ещё парочкой трюков с использованием наркотических веществ, Альдавир обучает Римуса повелевать временем. Ну, точнее, почти повелевать. По сути, герой стал очень быстрым, но очень хрупким. Но всё равно охренел…
А в Аббатстве всё началось хорошо. Сначала банда Римуса обустроилась неподалёку от западных ворот, и при входе Римус спустил штаны с авторитетного профессора Академии Эфира. Потом он чуть не убил бывшего главу Гильдии Авантюристов, ограбил богатого ростовщика, унизил зазнавшихся аристократов в самой академии, пару профессоров, самого директора, огрёб пару раз, превратил жабу в красотку, трахнул её, а ещё Иону, Тиину и Кл… Нет, больше никого.
Лия, ты там подожди, скоро пойдём на свидание!
И вроде бы хорошо парень отдыхал, душевно, никого не беспокоил, даже с девочками своими потусил в одном из элитных заведений, но вот надо было появиться мачехе Эльвине, пронюхавшей, что муж сговорился с Римусом и что наследие её сына Эрмина под угрозой. Взяла и устроила в небе на Аббатством целое светошоу с Римусом, заставив половину населения попадать на колени в благоговении от увиденного. Сошлись на ничьей — и разбежались, в общем.
Но в этом хаосе герой своего не упустил. В Гильдии Авантюристов он украл Перстень Первого (он же Костя), который (по словам Кости) хранит в себе Костины воспоминания, чтобы не сойти с ума, держа их при себе.
А ещё полезли пауки, которые изначально на него охотились, натравив бандитов на толстяка Римуса Галлена. Да не просто пауки, а конкретный паук по имени Эйн. И у этого Эйна такая сила, что даже с помощью Кости Римуса разнесли в пах и в трах. Костя буквально помер, катализатор превратился в порошок, а недалеко от Аббатства разверзнулся разлом до самого ада.
Римус из последних своих личных сил заставляет паука встать на одно колено.
Но… решающий удар, конечно же, не наносит.
Паук рассказывает о таких сетях интриг, связанных со всем, что только можно связать, что даже автор немного чокнулся и запутался, где черновики, а где беловики и серовики. Если вкратце: всё, что было сделано, — было спланировано, чтобы устранить Костю и анклав. Костя — божественное существо, он умеет играть со временем и в любой момент может переписать тысячи лет. Достаточно одного его натуга — и история изменится. Он сделает так, что на свет не появятся мириады душ, а цепи судьбы превратятся в сопли судьбы. И если не остановить Костю, то рано или поздно Время — враг Кости — перестанет это терпеть. И будет большой взрыв. Так всё начиналось, так всё и закончится.
Римус пошёл на сделку с пауком и разрешил наложить на себя метку Лимбо: плетение, блокирующее на время умение Кости переписывать историю.
Отныне Костя смертен…
И главный герой попадает в недалёкое прошлое, чтобы исправить свои ошибки…
Но получается это хреново. Мало того, что лавочник Гримз оказался пауком, всё это время дёргающим за ниточки, так ещё и всякие паучьи богини выходят на связь и рассказывают обо всех злодеяниях Кости и их последствиях.
Взгрустнув, Римус отправился в академию в поисках союзников и способов превратить жабу в принцессу. Костя психанул и активировал своё умение переписывать время, а с ним и всю историю — в надежде заново попробовать реализовать какой-то план. Но сделав это, он попал в ловушку плетения Лимбо.
И вот сейчас Римус в карцере академии. Правда, сюда он попал, потому что сам так захотел…
Глава 24
Меня засунули в комнатушку без окон и лишь одной железной дверью. Интересные тут стены… Либо кто-то чесал о них зубы, либо пытался сломать о них ногти. Судя по пятнам — и то, и другое. Так что, детки, в каждой Школе Волшебства есть свои тёмные секретики.
— Директора мне! С остальными разговаривать не буду!
Так и произошло. Кто-то пробовал заговорить со мной, но я лишь молчал, а потом они пытались открыть дверь, но хренушки — я её запечатал достаточно сильной магией, чтобы ругающиеся следователи поняли, что без директора тут и правда не обойтись.
Костя всё это время молчал. Ещё бы… Ситуация, у него, так сказать, патовая. Но, думаю, он сейчас развоплотился: ему надо понять, что пошло не так с его читерским плетением. Правда, паук обещал мне, что разобраться, в чём дело, Костя сможет ещё нескоро.
Звон колокольчиков оповещает, что требование выполнили. Директор без особых проблем распечатывает дверь и без всякой опаски входит.
— Ну? Вы кто такой, уважаемый, хи-хи… Молодо выглядите. Энтропией балуетесь? Пони-и-и-и-имаю. Сам по молодости…
— Директор!
За его спиной стоит пышногрудая блондинка. Судя по ауре, которую я непроизвольно научился считывать, ей лет под пятьдесят, но выглядит она на двадцать с четвертью.
— Кхе-м… по молодости изучал этот богопротивный ритуал…
— Директор…
— Лора, хватит меня перебивать. Какое впечатление я произведу на этого великого человека, хи-хи… Кстати, о величии, — щерится на меня директор. — Не имеете ли вы какого-либо отношения к ситуации, произошедшей совсем… недавно? Ну знаете. Две могущественные сущности сошлись в бою над Аббатством. А тут вы с неконтролируемой королевской волей… Между прочим, шлемы академической стражи — это артефакты, защищающие от подобного воздействия вплоть до восьмой ступени. Получается, что вы на ступень выше, хи-хи… А значит, вы сидите в нашем изоляторе добровольно. И зачем же? Ради встречи со мной? Ради… развлечения?
Коротышка в колпаке, как всегда, очень проницателен. Конечно же, ради развлечения.
Без лишних слов кидаю директору катализатор, и он его ловит.
Лора возмущена до предела.
— Директор! А если бы это был проклятый артефакт активного действия?
— То сейчас я был бы активно проклят, хи-хи… О-о-о-о… Это же…
— Можете оставить себе… на денёк… или два. Изучите, так сказать. Да-да, в нем заточён Первый — вы всё верно поняли.
Сейчас я достаточно силён и пару дней смогу пережить и без телепортаций. Взамен же заручусь поддержкой директора.
— Но у меня два условия. Первое. Вы даёте доступ к одному ритуальному помещению в своём кабинете. Вы знаете, о чём я говорю. Второе…
Какое-то время думаю насчёт Патрика. Может, просто забить на него? Пусть он там коньки отбросит, а Костя нарушит своё обещание богине и в наказание погуляет в забвении космоса… Заслужил, гад. Хотел стереть меня с лица Времени. И не только меня, а ещё и всё, что создавалось тысячи лет.
Нельзя упустить возможность переиграть Костю. Это плетение Лимбо одноразовое. Второго шанса не будет.
Так, стоп…
Интересно, какая у Патрика на самом деле роль? Действительно ли он должен спасти пять миров — или Костя просто давил на живое? Знать бы правду…
Попросить директора освободить этого Патрика? Типа, будьте добры, там парень вон в той секретной лаборатории, ему бы на волю. Как это «нет»? Это не так работать должно! Немедленно его отпу…
Хотя… К чему всякие сложности? Если уж по чесноку, то я могу вызволить его силой. Ибо сейчас меня ею просто распирает!
Так, Ден… Расслабь ягодичные мышцы. Ты, похоже, что-то совсем попутал… Стал как абориген, к которому попала граната, и он вдруг решил, что теперь захватит весь мир.
Ладно, насильственный вариант отпадает.
Так, что мы имеем? Пока Костя не может управлять Временем, я могу вот просто совсем ничего не делать, и тогда… он проиграет. Либо я могу спасти Патрика и заручиться искренней поддержкой Кости. Ведь он будет знать, что я держал его на мушке, но не выстрелил…
Да не…
Пошёл он.
С мечом пришёл, с мечом в жопе и уйдёшь. Не я первый затеял войну.
Что ж… вторая просьба к директору меняется.
— Поможете уничтожить эту штуку? И побыстрее.
Глаза директора лезут на лоб, бубенчики звенят с возмущением. Те, которые на колпаке.
— Уничтожить? Хранилище души Первого? Лора, ты тоже это слышала⁈
— Да, директор…
Вздыхаю.
— Может, пройдём в ваш кабинет?
— Конечно-конечно. Нам многое нужно обсудить. Не против, если я объявлю красный уровень тревоги в академии? На всякий случай… Если вы вдруг окажетесь не таким благоразумным, как кажетесь.
Кстати. Теперь он со мной на «вы». Да, в местном языке есть что-то схожее в плане употребления славянских личных местоимений. Заметил я это давно и… странно это. Ну да ладно. Голову ещё забивать.
Когда я говорил, директор переставал дышать и вдыхал, лишь когда начинал умирать от недостатка воздуха. Ну или когда я прерывал рассказ, чтобы не убить бедолагу кислородным голоданием.
А рассказывал я о Косте, о том, как заключил с ним контракт, о его целях, о моём сговоре с паучихой…
— П-паучихой! Апчхи! — от возмущения, что все плюшки достаются мне, чихает директор. — Той самой? Постой… вы сказали — богиней? Настоящей? Она существует? А вы уверены? Вы были в их храме? Как туда попасть? Расскажите, а я что угодно дам взамен…
Надо будет запомнить… Правда, я без понятия, как попасть в нематериальный храм богини Паучихи. Костя говорил, что даже он не смог бы. Но можно же директору соврать для повышения своей ценности.
— Я подумаю…
Дальше рассказываю всё, что произошло со мной в Аббатстве. Директор слишком хитёр, чтобы с ним юлить, да и время тратить на всякие словесные выкрутасы мне уже надоело. Про поединок с Эльвиной и сворованный перстень Первого только соврал. Мол, ничего не знаю, сам в шоке. Вроде поверил. А вроде и нет. Бубенцы звенят как-то неопределённо.
На удивление директор отмахивается.
— Не признаётесь, да? Плохо. Ай-яй-яй. Нарекаю вас врунишкой-шалунишкой.
— Вот спасибо. А в чём, собственно, я не признаюсь?
— Я знаю, кто сражался в небосводе Аббатства. Это были вы и Эльвина Галлен. О, не переживайте, кроме меня никто не знает. Кстати, про свою пропавшую профессоршу я знаю многое, а вот про вас… Вы… кто вообще? Вы её убили, что ли? Где мне теперь новую взять? Прямо перед сезоном зачисления…