Альдавир, Тиина и два зелёных увальня прохлаждались у меня в кармане — в анклаве. Коллективным решением мы сошлись на том, что это самая лучшая тактика в данной, особо сложной ситуации.
Но что самое неприятное в этой истории — как минимум десяток утропиев не отставали. Каждый раз, когда я думал, что вот тут точно спрятался, а вот здесь они меня не найдут, — они были близко. Выли, как оборотни, будто издеваясь: ну и что, что ты нас слышишь. Тебя это не спасёт.
«Какой смысл, если я сейчас сдохну, а, Костя?»
«Так ведь всё к этому и шло, мастер. С самого начала. Иного смысла просто быть не могло. И что самое забавное — я этого от вас даже не скрывал, но вы, как послушный пёсик, всё равно делали всё, что я хотел».
Я нахожусь в каком-то разрушенном актовом зале. Уже чувствую, что меня окружают. Личи, архиличи, высшие утропии. Все такой силы, что если бы они решили покинуть Цитнапеш и устроить рейд на Варгон, то от него ничего не осталось бы. Парочка таких уродов разнесла бы Аббатство в пух и прах.
«Знаете, мастер, я не могу остановиться. Тысячи лет ждал, а сейчас мне просто хочется поговорить. А ведь раньше я над этим смеялся, представляете? Вот злодей держит у виска главного героя пистолет. Стреляй, чего ты медлишь! Нет же, надо поболтать. Теперь мне всё понятно. Ох, это прекрасное чувство торжества. Как только вы погибнете, оно сразу же пройдёт. Поэтому Бэтмен и Джокер никогда не убивали друг друга. Они оба обожали танцевать друг с другом на костях окружающих, накинув глупые маски. Сними их — и разницы никакой».
«Бэтмен… Джокер?.. Ты совсем долбанутый».
«Отчего же? Вам же сразу стало понятно, о чём я».
Я прислоняюсь спиной к стене, чтобы не словить засаду, но сразу же об этом жалею. Стена разлетается на осколки, а костлявая рука хватает меня за локоть, вырывая руку под корень, как морковку из влажной земли.
Под ускоренным временем и пятой ступенью я снова… убегаю, придерживая второй рукой культю.
«Знаете, мастер, а ведь всё могло закончиться быстрее и… безболезненнее, послушай вы меня раньше. Надо было просто научиться использовать чёрный эфир. Я бы и правда многое дал, если бы вы забирали его у утропиев и передавали мне. Может, вы даже прожили бы долго и счастливо. Нет же, вместо этого вы решили открыть стриптиз-клуб».
Выпрыгиваю из окна, пролетаю десятки метров, пробиваю собой дряхлую стену высотки на противоположной стороне улицы. Кувыркаюсь, смотрю за спину. Вижу, как из того здания на меня смотрит тварь. Сухая, костлявая, в тряпках. И она будто… улыбается, оскалив ряд не выпавших за тысячи лет зубов.
Я успеваю подметить несколько странностей.
Первая — когда перелетал между зданиями, обнаружил внизу сотни свежесдохших утропиев. Тех, которые преследовали меня снаружи. Они просто… попадали и подохли от усталости?
Вторая — моя вырванная рука отрастает очень уж быстро. Регенерирует на глазах. Через пару минут она будет как новая.
Третья — я не чувствую усталости и жажды. Наоборот. Чем дольше я бегу, тем легче мне это даётся и тем насыщеннее я себя чувствую.
«Если бы вы сами раскопали секции анклава, то я бы „наградами“ за это дело создал бы из вас то, что мне нужно, а вы бы этого даже не заметили. По какой-то причине такие, как вы, не любят принимать дары от таких, как я, — просто так. Для вас это выглядит… слишком подозрительно».
«Ты и правда разболтался, Костя»
«Так, а чем ещё заняться, а? От вас требуется делать ровно то, что вы сейчас и делаете. В знак ничтожного количества уважения, которое я испытываю по отношению к вам, чувствую желание поделиться своими мыслями. Кстати, хорошо выглядите. Чувствуете, мастер? Сколько сил, сколько энергии! Вы бегите, бегите. Ещё чуть-чуть — и бегать не придётся. Даже божественные утропии перестанут быть для вас угрозой».
К сожалению, он прав. Единственное, что я мог, — это бежать. И утропии загоняли меня ближе к той самой башне, куда Косте и надо. Мертвецы играли со мной. Ощущение, что… всё уже предрешено.
И вот я уже у главного входа в телебашню. На удивление, строение сохранилось практически в идеальном состоянии. Только покрыто слоями вековой грязи.
Я тяну за ручку и… дверь не поддаётся. Я бью её с ноги и… ломаю себе кости.
«Жалкое зрелище… »
Разворачиваюсь, опираюсь стеной о дверь.
Меня окружили. Бежать больше некуда.
«Костя, переговоры?»
«Меня сейчас фигурально стошнит. Может, вам лучше молчать перед смертью? Пусть ваше лицо и измазано дерьмом, его ещё можно хоть как-то сохранить…»
Я не вижу путей. Не вижу ничего, что могло бы мне помочь. Осталось только поверить в то, что сейчас произойдёт что-нибудь чудесное и я выберусь из этого говна. Или что на помощь придут боги, друзья… На головы утропиям попадают кирпичи, а эфемерного Костю прихватит инсульт. Нет… так в жизни не работает. Дураки умирают дураками. Безвозвратно. А я всё это время… был полным дураком.
«О, меня греют ваши мысли. А с другой стороны — воротит от них. Пожалуй, достаточно».
«Костя, я…»
«Ты — никто».
Высшие утропии падают на землю мешками с костями, отдавая весь свой чёрный эфир изначальному хозяину…
В тот же момент Костя забирает контроль над моим телом.
От меня же остаётся…
Буквально…
…ничего.
Глава 32
Грэн Арелья просто стоит, лениво опершись о стену станции «Врата». Одного его взгляда хватает, чтобы утропии, способные уничтожить целые страны, рассыпались в пыль, отдавая чёрный эфир своему хозяину.
Тело, которое Грэн Арелья так давно собирал по кусочкам, пока справляется с такой нагрузкой.
Но этого недостаточно для последней… модификации. Нужно подождать ещё немного. Прочувствовать грань. Ту мимолётную границу между жизнью и смертью…
Чёрный эфир переполняет Грэна. Даже ему, со всем своим багажом знаний в магии, с трудом удаётся держать магию в узде, чтобы она не разорвала это ничтожное тельце на куски…
Грэн Арелья достаёт катализатор, хмыкает.
«Сидите там. И тихо».
Муравьи Альдавир и Тиина заперты. Выбраться не в состоянии. Их трепыхания разве что… совсем немного раздражают.
Вой вокруг стихает. Сотни, тысячи, десятки тысяч утропиев просто погибают. Они не могли покинуть это место, потому что Грэн оставил их охранять его. Они были и охранниками, и носителями его силы. Ожидающие, когда придёт хозяин и заберёт то, что принадлежит ему по праву. И он пришёл.
Когда энергии накапливается через край, кожа начинает чернеть, кости крошиться, а волосы выпадать. Ноги подламываются, и Грэн падает.
Пора.
Одним движением он делает надрез на бедре, вытаскивает из своей плоти Перстень Первого. Надевает на указательный палец. Закрывает глаза.
Чтобы впитать в себя память тысяч лет и не сойти с ума, нужно подходящее тело с огромным запасом магии. Где найти такое тело? Правильно — только создать с нуля.
Это было сложно, но возможно.
Первое. Нужен именно генетический родственник Грэна Арельи. Благо таких он наделал в свое время предостаточно. Ветвь Галленов не подвела. Аристократы всегда берегли чистоту крови, чем Арелья и воспользовался. Когда-то именно он и сделал Галленов аристократами…
Второе. Нужна сильная, амбициозная душа. В Варгоне потомков с чёрным эфиром хоть и было предостаточно, но все они разочаровали Грэна Арелью. Манипулировать слабаками просто невозможно. Как муравьёв не научить поэзии. Слабаки ноют, ленятся, страдают, сходят с ума, самоубиваются. В конце концов — просто дохнут. Так что оставался единственный вариант — взять сильную душу из другого мира. Предыдущее ничтожество, называющее себя хозяином анклава, выполнило свою роль и, благодаря скрытым усилиям Грэна Арельи, якобы случайно призвало с Земли идеального кандидата для идеального, хотя и заплывшего жиром, тела.
Сын самого Эйна Софа. Было очень тяжело заполучить именно его. Да ещё и того, кто так стремится к силе и магии, но сам того не понимает. Просто идеально.
Тело и душа — есть. Самое сложное позади. Оставалось заманивать в расставленные ловушки. Сказать немножко там, надавить чуть здесь, и вуаля — всё готово! Немного раздражало стремление ничтожества осесть на месте и открыть какой-то там бизнес, но и с этим Арелья справился. Потому они никогда не задерживались на одном месте слишком долго.
Грэн Арелья открывает глаза. Запасов чёрного эфира едва хватило, чтобы справиться с наплывом памяти из Перстня Первого. Но… всё же хватило.
Грэн ощупывает новое тело. Благодаря новым знаниям его кожа теперь толще любого мифрила, костями можно подпереть планету, а мышцы сотканы из нитей самой богини-паучихи. Один из ценнейших трофеев Грэна Арельи.
Не считая жулика Иешуа, впервые на его безграничной памяти кто-то смог вернуться в реальный мир после развоплощения в бога.
Впервые Бог стоит на обычной земле… без всяких последствий.
Но Грэн понимает, что это ПОКА без последствий. Мир затрясётся. В будущем что-то обязательно произойдёт. Что-то, способное испоганить все его планы.
Поэтому надо сделать так, чтобы для него будущего не произошло.
Лишь моргнув, Грэн Арелья переносится в другое место.
Эльвина ругается совсем не по-эльфийски.
Она шла по следам Римуса и нашла скрытый проход под песком, но тут же умудрилась заблудиться в этих лабиринтах. Что-то тут не так. Совсем. Почему следы Римуса вдруг оборвались? Почему она перестала чувствовать его? На мальчишке висело столько следящих заклятий, что она не сомневалась, что отыщет его.
Но следы стали путаться, заклинания развеиваться…
Свернув направо на очередном перекрестке, она опять не по-эльфийски вскрикивает, чуть не упав навзничь. Перед ней стоит ОН.
По отдалённым чертам ещё можно различить Римуса, но это уже точно кто-то другой. Уши длиннее, чем у эльфа, серая кожа, синие волосы, заострённые зубы, он выше на две головы, очень худой и… до дрожи пугающий.
— Не ушиблись, миледи Эльвина? Позвольте помочь.