Маргарет Сент-Клер. Гималайское шале
Когда Уна ответила на звонок, это оказались миссис Уортингтон-Уинс и буддистский лама.
– Мы с ламой пришли, чтобы помочь вам, – сказала миссис Уортингтон-Уинс.
Уна сглотнула. Сейчас было совсем не удобно: Джик принимал ванну, обед должен был состояться через двадцать минут, а позже они планировали отправиться в поход на Эверест с кислородными вьюками и антигравами.
– П-п-помочь? – спросила она.
– Конечно, – голос миссис Уортингтон-Уинс звучал раздраженно.
Она всегда сердилась, если вы сразу не понимали, о чем она говорит.
– Мы говорили об этом вчера, – они с ламой сошли с верхней площадки эскалатора и вошли в гостиную шале. – Марсиане все еще досаждают вам?
Уна заколебалась. Это правда, что марсиане, живущие в долине, все еще часто играли на своих зулцитретах, и поначалу Уну это ужасно раздражало. Их музыка звучала так, словно кто-то водил мокрым пальцем вверх-вниз по оконному стеклу. Но к этому шуму можно было привыкнуть, если постараться, и Уна к нему привыкла. На самом деле миссис Уортингтон-Уинс досаждала гораздо сильнее, чем марсиане.
– Ну… – начала Уна.
Лама (это был невысокий, коренастый мужчина, сильно пахший прогорклым маслом и чем-то еще, что Уна не смогла определить, но решила, что это запах яка) уселся на пол.
– Задерни шторы, – повелительно приказал он миссис Уортингтон-Уинс, а затем Уне. – Сядь здесь.
Он указал на место на полу напротив двери в спальню.
Уна послушно села. Она надеялась, что гости не задержатся надолго.
Лама окинул ее критическим взглядом.
– Ноги лежат не правильно, – сказал он. – Сложи их вот так.
Он проиллюстрировал, как надо.
Уна, хрустя суставами, последовала его указаниям. Миссис Уортингтон-Уинс отошла от окна и села рядом с Уной.
– Он будет посредником между вами и злом, – прошептала она Уне на ухо. – Марсиане – это зло, а вы, конечно же, олицетворяете добро. Всякий раз, когда он делает паузу в чтении Священного Писания, вы будете произносить «Ом», а я – «Хум». Мистические слоги, понимаете ли. Я толкну вас, чтобы вы знали когда вступать.
Лама достал рукопись из рукава своего мохнатого коричневого войлочного одеяния и начал читать. Казалось, что кто–то снова и снова повторяет: «бонг-бонг-бонг». Он сделал паузу.
– Хум, – сказала миссис Уортингтон-Уинс и ткнула Уну кулаком в ребра.
– Ом, – сказала Уна.
Дверь спальни приоткрылась, и оттуда выглянул Джик. У него отвисла челюсть. Он нахмурился. Уна, поймав его взгляд, отчаянно замотала головой. Джик на мгновение замешкался, а затем тихо закрыл дверь. Уна услышала щелчок, а затем слабое жужжание. Повезло Джику, он просматривал стерео.
Лама не заметил вторжения.
– Бонг-бонг-бонг, – сказал он. – Бонг-бонг-бонг.
– Хум, – сказала миссис Уортингтон-Уинс.
Тычок.
– Ом, – сказала Уна.
Они ушли без пятнадцати пятнадцать. Уна, с почти полностью онемевшими от многочасового сидения ногами, едва смогла добраться до двери, чтобы выпустить их.
– Мы вернемся завтра, чтобы ещё помочь вам, – сказала миссис Уортингтон-Уинс, когда они спускались вниз.
– Так больше продолжаться не может, милая, – сказал Джик после того, как они с Уной приступили к своему долгожданному обеду. Его было трудно понять: он ел с жадностью, и даже сейчас его рот был набит. – Почему бы тебе просто не подходить к двери, когда появится эта старая ворона? В конце концов, это наше шале.
Уна покачала головой:
– Однажды я попробовала, – сказала она, – и она простояла у входной двери три четверти часа, трезвоня в звонок. А потом она обошла все окна шале, до которых могла дотянуться, и заглянула в них. Это было ужасно. Я бы предпочла впустить ее и покончить с этим.
– Эм. – Джик положил себе двойную порцию мангустинового кремового торта. – Я не знаю, почему так происходит, – сказал он, жуя, – но всякий раз, когда ты пытаешься организовать себе маленькое убежище, подальше от всей этой суеты, все хотят переехать к тебе и убежать от всей этой суеты вместе с тобой. Вокруг, кроме этого места, еще тысячи километров Гималаев! И все же по одну сторону от нас в шале живет миссис Уортингтон-Уинс, а по другую – марсиане. Что ж, давай посмотрим. Она приходит, чтобы помочь, не так ли, потому что марсиане продолжают играть на своих зулцитретах?
– Это она так говорит.
– Значит, если бы ты перестала слышать шум от зулцитретов, она бы перестала тебя беспокоить, не так ли?
– Ну, наверное, перестала бы, – осторожно ответила Уна.
Она вытянула одну ногу и пошевелила пальцами. Да, кровообращение восстанавливалось; было время, когда ей казалось, что она сделана из стекла от тазобедренных суставов и ниже.
– Очевидно, – сказал Джик, – лучшее, что можно сделать, это обзавестись антифоном. Знаешь, такие штуки используют в городах, чтобы заглушить городской шум. Я позвоню Дэвису и спрошу его. Он знает, где мы можем взять такой в аренду.
Он подошел к видео. Уна, оставшись одна за столом, посмотрела в окно на огромную розовую громаду Эвереста и вздохнула. Это было очень плохо. Джик теперь работал четыре дня в неделю, и у них оставалось всего три дня, чтобы провести их в шале. А миссис Уортингтон-Уинс (черт бы ее побрал!) и лама так долго помогали, что о пеших прогулках сегодня не могло быть и речи. Солнце начинало клониться к закату, а ночью на Эвересте было по-настоящему опасно.
– Антифон прибудет в Амритсар послезавтра утром, – сказал Джик, возвращаясь на свое место. – Мы заберем его там. Надеюсь, это сработает.
– Я тоже.
* * * * *
Когда высокий, тонкий свист зулцитретов стал совсем неслышен, Уна поняла, как сильно ее беспокоил этот шум.
– Это чудесно! – сказала она.
– Заметное улучшение, правда? – сказал Джик, поворачиваясь к ней с улыбкой. Он сделал тонкую настройку с помощью ключа. – Вот, теперь его излучение направлено в сторону шале марсиан. Однако это не повлияет на слышимость с любого другого направления.
В дверь позвонили.
– Это миссис Уортингтон-Уинс, – доложил Джик, – и лама. Я иду в спальню и выйду, когда они уйдут. Удачи!
Уне не повезло. Миссис Уортингтон-Уинс не одобряла антифон и высказалась об этом.
– Всего лишь иллюзия, – фыркнула она и обвиняюще посмотрела на Уну сквозь лорнет. – Майя в ее худшем проявлении. Попытка уйти от реальности с помощью дешевых научных трюков Запада. Я собираюсь выключить его.
Она так и сделала. Уна вздрогнула, когда дом снова наполнился шумом зулцитретов. Она почувствовала замешательство.
– Я думала, буддисты верят, что все физическое – иллюзия, – неуверенно возразила она.
– Это старомодные буддисты, – оживленно объяснила миссис Уортингтон-Уинс. – Лама – член Нового Современного Ортодоксального Реформированного Буддийского Братства. Мы знаем, что все реально, за исключением так называемых открытий западного материализма.
Лама уселся на пол, скрестив ноги, и миссис Уортингтон-Уинс последовала его примеру.
– Сюда, дорогая, – ласково обратилась она к Уне, в нерешительности стоявшей в дверях. – Лама хочет, чтобы вы присели, чтобы он мог еще немного поработать посредником для вас.
Лама достал все тот же старый тибетский манускрипт из рукава своего низкокачественного войлочного халата.
– Бонг-бонг-бонг, – начал читать он.
– Хум, – сказала миссис Уортингтон-Уинс и ткнула Уну.
– Ом, – беспомощно произнесла Уна.
Джик был в ярости.
– Я не собираюсь с этим мириться! – бушевал он, вышагивая взад и вперед по шале и расшвыривая ногами предметы. – Эта старая донна не оставит нас в покое, даже если мне придется вышвырнуть ее и этого ее ворчливого ламу за волосы! Я не собираюсь с этим мириться. Черт возьми, мы преодолели тысячи километров не для того, чтобы нас насмерть замучили непрошенной помощью.
Он пинком отодвинул столик для мартини в дальний угол гостиной, а следом за ним – хассок[1] и пару тафетов.
Уна задумчиво нахмурилась. Было ужасно видеть, как Джик злится, хотя и не на нее.
– Может быть, мы могли бы создать здесь такой дискомфорт, что она ушла бы сама, – предложила она после небольшой паузы.
– Это идея, – ответил Джик. – Может быть, мы могли бы… – он поднял хассок, вернул его на прежнее место и сел на него. – Мне нужно подумать.
Уна принесла в столовую тарелку с антипасто[2] и кувшин с паровым пивом[3]. Если миссис Уортингтон-Уинс продолжит играть роль помощницы, то Уна боялась, что сильно прибавит в весе. Помощь так угнетала ее, что после этого она все ела и ела, пытаясь взбодриться.
– У меня получилось, – сказал Джик, наливая пиво в стакан. – Ты когда-нибудь видела надпись «Осторожно, окрашено»?
Уна задумалась.
– Нет, с тех пор, как я была маленькой девочкой, – ответила она. – Думаю, ей больше не пользуются. Почему?
– Я сам только на днях узнал, почему. Похоже, что в наши дни, как только заканчиваются малярные работы, подрядчик устанавливает рядом с ними маломощное скрытое ультразвуковое оборудование – вроде «Охранников», используемых ими по ночам в строящихся зданиях. Ультразвуковой прибор излучает волны такой частоты, что любой, кто оказывается рядом с ним, чувствует себя неуютно и испытывают боязнь. В результате, пока краска остается липкой, никто не подойдет к ней достаточно близко, чтобы дотронуться до нее.
– Тебе понятна идея, детка? Если мы сможем раздобыть один из этих ультразвуковых аппаратов большей мощности и направить его на миссис Уортингтон-Уинс, она скоро переедет жить в другое место.
Уна и Джик взяли с собой ультразвуковой прибор, когда на следующей неделе приехали в Гималайское шале. Дэвис, много знавший о звуке, приехал с ними, чтобы проконтролировать установку.