Ворча и ругаясь, Кик последовала за ней.
Общеобразовательная школа города Скукотауна ютилась среди пышных дубов, и, хотя день ещё только начинался, Кик очень обрадовалась, завидев тенёк. Жаркий воздух дрожал над землёй. Мимо промчалась стайка детей, взъерошив хрупкие пики травы. Впереди показалась школьная решётка, тонкая и острая. Каролина встала как вкопанная, развернулась кругом – да так резко, что Кик в неё чуть не врезалась.
– Что такое? – запыхавшись, выдавила Кик.
Но Каролина на неё даже не посмотрела. Её руки сжимали лямки рюкзачка с такой силой, как будто она боялась оторваться от земли, а глаза шарили в толпе детей. Она вроде стояла на месте, но мыслями витала где-то далеко – где угодно, только не здесь. У Кик упало сердце: она знала, что значит этот взгляд. Знала слишком хорошо – потому что слишком уж часто застывала с таким же вот взглядом её мама.
– Слушай, – произнесла наконец Каролина, задумчиво поковырялась в ногтях, бросила, но тут же принялась покусывать верхнюю губу. – Слушай, ты, конечно, извини, но надо, чтобы мы зашли внутрь порознь.
Кик заморгала глазами.
– Почему?
– Потому что я не хочу, чтобы меня видели с тобой. У меня и так бабушка сама знаешь кто, а Дженна Джейн уже всем растрезвонила, какая ты стрёмная.
– Когда она… – но Кик не договорила. Вряд ли она хотела знать, когда Дженна Джейн успела. А может, и хотела. Может, пора было осваивать искусство сплетен. Последние, судя по всему, распространялись быстрее света, то есть, согласно научным познаниям Кик, обладали какой-то нереально высокой скоростью, но с другой стороны, возможно, вовсе и не были такими уж быстрыми.
– Ты извини, – повторила Каролина, уткнувшись взглядом в землю. – Просто… мне тоже нелегко, и не хотелось бы всё ещё больше усложнять. В общем, потом увидимся, ладно?
– Ладно. – Только это было совсем не ладно. Кик встала под раскидистым дубом и проводила взглядом сестру, пока та не растворилась в толпе перед входом. Дети постарше носились туда-сюда парами и тройками, а мелкие копошились гурьбой на площадке перед крыльцом, но на Каролину никто не обратил внимания.
Может, этого она и хотела?
А чего хотела Кик, она и сама не знала – хотя нет, пожалуй, догадывалась. Она хотела, чтобы этот учебный год прошёл иначе. Очевидно, с Дженнами уже не задалось, но настоящего учёного, как известно, одна неудача не остановит.
«Если результат неудовлетворительный, значит, нужен другой подход», – отчётливо прозвучал в голове папин голос, и Кик расправила поникшие было плечи. Он всегда так говорил, если видел, что эксперимент провалился или высказанная гипотеза не оправдалась. И для него это работало. Значит, и для Кик сработает.
Наверно.
Может быть.
«Обязательно сработает», – сказала себе Кик и направилась прямиком к школьной калитке из тонких и острых прутьев, за которыми носились ребята.
Внимания они обратили на Кик ровно столько же, сколько чуть раньше на Каролину. Кик круто забрала влево, чтобы не налететь на мальчика, с усердием давившего ногой муравьёв, затем нырнула вправо, огибая девчонок, прыгавших через верёвочку. Одна из них глянула было на Кик, но ничего не сказала и только продолжила напевать считалочку в такт взмахам верёвки:
Раз, два, три, четыре, пять!
Век закончился опять.
Снова пять, шесть, семь и восемь!
Запах Леты ветер носит.
Снова восемь, девять, десять!
На болоте воют бесы.
Снова десять, девять, раз –
Облик монстров ждёт и нас!
Кик озадаченно сдвинула брови. Запах лета? Какая-то особая эссенция, что ли?..
Прямо у неё перед носом в воздухе проплыл огромный блестящий мыльный пузырь. Он был такой красивый, что у Кик на мгновение перехватило дыхание. А потом она сама его задержала, потому что пузырь ещё и вонял. Жутко вонял.
На Кик упала чья-то тень. Какого-то мальчика.
Очень большого мальчика.
Мальчик сунул палочку для выдувания пузырей в баночку с раствором и наклонился к Кик.
– А-га-а, кто это тут у нас?
Кик помедлила. Друзей, конечно, хотелось. Неужто будет так просто?
– Э-э… привет… дружок.
Поросяче-розовые веснушки мальчика раздвинулись – лицо растянулось в улыбке.
– Позволь предложить тебе счастливую монетку. Как известно, столетие на исходе, и Проклятие вступает в силу. Имея такую счастливую монетку, ты будешь защищена от всякого зла, в том числе проклятий, первоклашек и прочего.
Внутри у Кик всё осело.
– Не бывает никаких проклятий.
– А-а. Ты, похоже, тут новенькая. Ну так давай объясню. Раз в сто лет все дети Скукотауна…
– Да знаю я эту байку. Враньё это всё.
– Нет, не враньё. И я предлагаю тебе защиту всего за один доллар.
Кик чуть не захлебнулась.
– Доллар! За мелкую монетку!
Продавец оберега – про себя Кик уже успела окрестить его Торгашом – выпрямился. Вместо бровей у него были широкие чёрные полосы, и сейчас одна из них выгнулась в дугу.
– Наценка идёт за счёт благословения на удачу – монетка же сама по себе приносить ничего не будет. С ней надо работать, знаешь ли, я же должен эту удачу в неё как-то вселить. – Он метнул взгляд через плечо, будто высматривая учителей. – И потом, наценка покрывает мои риски.
– Не нужна мне никакая счастливая монетка.
– Ну как хочешь. – И парень, слегка усмехнувшись, оглядел её презрительным взглядом. – Может, в образе монстра ты поприятнее будешь.
– Вполне может быть, – заключила Кик и, гордо подняв голову, направилась прямиком к школе.
6. Прорицание бабушки Миссури: «Я вижу впереди большую ошибку»
В шестом кабинете было полно народу. Ребята сидели на партах, толпились в проходах, переговаривались через весь класс и поверх чужих голов – но никто не сидел на своём месте.
Никто, кроме Каролины. Она сидела смирно у окна. Судя по всему, здесь все садились куда хотели, и Кик заняла место в противоположном конце класса у стены. Обе сестры сделали вид, что друг друга не видят.
Впрочем, вокруг творилась такая суета, что они почти и не видели. Кик достала пару чистых тетрадок, свой старый потрёпанный блокнот и пенал. Потом устроилась так, чтобы блокнот поместился на коленях. Никогда не знаешь, когда в голову придёт очередная гипотеза. Лучше всегда быть наготове.
Бр-р-р-рын-н-нь!
Кик вздрогнула. Звонок в этой школе ревел, как Батлер, если прищемить ему дверью хвост.
– Ну привет. – У парты Кик затормозила Дженна Г. Сегодня на ней красовалась ярко-розовая футболка с блестяшками. – А я как раз про тебя вспоминала.
У Кик по спине пробежал холодок, но она постаралась придать своему голосу беспечный тон.
– Да?
Из-за плеча Дженны Г. выглянуло личико Дженны Б. На ней тоже была розовая футболка, только без блестяшек.
«Да тут мода на розовый», – подумала Кик.
– У нас по пятницам тусовки у Дженны Джейн. С ночёвкой, – продолжила Дженна Г. – Всегда очень круто. Может, тоже придёшь?
У Кик внутри всё встрепенулось.
– Я, э…
Девочки расступились, и вперёд вышла Дженна Джейн. На ней была самая розовая и самая блестящая футболка.
– Дженна Джейн, как думаешь? – спросила Дженна Г., и её хвост на затылке запружинил. – Пусть Кик тоже приходит?
Дженна Джейн окинула Кик взглядом с головы до ног, затратив на это ровно столько времени, сколько потребовалось Кик, чтобы мысленно оттарабанить «пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста», и, наконец, накрашенные губки слегка растянулись в тонкой улыбочке.
– Ещё чего.
От этого приговора на Кик разом нахлынуло полное опустошение. Она открыла рот, чтобы что-то сказать, но не произнесла ни звука. Даже вдохнуть не получилось.
Это только рассмешило Дженн.
– Доброе утро, ребята!
Дженны захихикали и скользнули на свои места позади Кик, ближе к концу класса. Кик прижала ладони к парте, чтобы унять дрожь в руках, пока мимо по проходу пробиралась вперёд учительница. У миссис Флэгг были блёклые светлые волосы, мягкое пузико, выпиравшее вперёд из-под платья, и такая усердная улыбка на лице, что глазам на этом лице было уже тесно. Дойдя до своего стола, учительница повернулась к классу, сощурилась ещё больше и спросила:
– Ну что, дети, вы готовы начать этот потрясающий день?
– Да, миссис Флэгг! – хором грянул весь класс.
Весь, кроме Кик. Та неотрывно следила за Торгашом, который мастерски поигрывал в пальцах одной из своих якобы счастливых монеток.
Миссис Флэгг растянула улыбку ещё чуть-чуть, и её взгляд заскользил по головам, пока наконец не остановился на Кик.
– Вот ты где! Кэрис Зим…
– Кик.
Учительница хлопнула глазами. Двумя пальцами поправила очки, поднесла к носу список и сощурилась в него.
– Ах, да-да, Кик, вижу-вижу.
«Что-то сомнительно, что вы что-то видите», – подумала Кик, судя по тому, как учительница продолжает то и дело прижимать очки к переносице. Но вслух она этого не сказала. Оглядев миссис Флэгг, она заметила на синем платье пару налипших алых ниток, а на большом пальце пятна клея и задумалась, какой бы вердикт вынесла, исходя из этих деталей, бабушка Миссури.
«Чтобы быть экстрасенсом, – говаривала ей частенько бабушка, не забывая подпускать нотки таинственности в голос, – надо научиться извлекать правду о человеке, который сидит внутри, но проявляется снаружи – знай только смотри повнимательнее».
«Похоже, любит творчество и рукоделие», – решила Кик.
Учительница встала у доски и сложила ладошки.
– Ребята, у нас в классе новенькая. Прошу любить и жаловать, Кик Зимовер.
Никто ничего не ответил, но это, похоже, ничуть не смутило миссис Флэгг. Она повернулась к Кик, улыбнулась ещё шире и спросила:
– Не хочешь выйти перед классом и рассказать что-нибудь о себе?
«Легче облизать раскалённую горелку», – подумала Кик, но вслух опять ничего не сказала. В конце концов миссис Флэгг не по своей инициативе спросила. Уж наверняка это где-то у всех учителей прописано, что новеньких надо просить рассказать о себе, а как наглядно показал последний эксперимент, если что-то прописано, это надо делать.