С т а л и н. И дэтей забрали! (Делает красноречивый жест трубкой.)
Г и т л е р. Молодцы, настоящие национал-социалисты! Магду я любил. Женщина с ледяными глазами. Вот, что значит воля! А херр Шпеер?
С т а л и н. Сдался американцам.
Г и т л е р. Это плохо.
С т а л и н. Это хер знает что, Адольф. Он был информированным работником. Самое неприятное, что теперь союзникам достались планы монументальных зданий Берлина.
Г и т л е р. Это возмутительно! И эти свиньи обязательно ими воспользуются. Но ничего, Иосиф, я кое-что храню в памяти и готов помочь тебе с реконструкцией Москвы. Хочешь, начнём с Триумфальной арки Победы? Или нет! Предлагаю начать с монументального памятника русскому и немецкому солдату в Сталинграде. Здорово? Представь только на миг! На вершине кургана — искусственное озеро, горы из гранита и стелла, изображающая германскую женщину. Как тебе идея?
С т а л и н. С мэчом?
Г и т л е р. Иосиф! С тобой можно обсуждать архитектурные замыслы! Конечно, с мечом. Крупная грудь, платье, меч, суровые формы. Рядом — огромная полусфера с неугасимым огнём и круглым отверстием в ночное небо! По замыслу должно быть круче, чем дворец Нерона. Главное — не стесняться размеров. Высота скульптуры Нерона составляла 36 метров. «Американская Свобода» — 46. Моя женская фигура в Нюренберге замышлялась в 60. Отталкивайся от этих цифр. Памятник сталинградского сражения обязан быть величественным!
С т а л и н. Я дам тебе настоящего архитектора. Сможешь передать свой замысел?
Г и т л е р. Еврей? Раздвигай проспекты, сноси дома, делай улицы как можно более широкими. Евреи на это не способны! Неумеха, идиот и неудачник Липперт сократил мой проект главной улицы Берлина до 91 метра, хотя я настаивал на 120. Сто двадцать ширины, Иосиф! А ты предлагаешь мне ещё одного еврея! Какой ширины улица, по которой меня везли к тебе?
С т а л и н. Пока небольшая, но в наших планах коренная реконструкция района Дорогомилово. Сразу за рекой советская власть собирается выстроить величественный зиккурат свише двэсти метров высоты. Я распорядился начать строительство в тот год, когда я умру.
Г и т л е р. Не тяни, заложи камни уже сейчас. Найди символику. Возьми девять камней прямо из этого комплекта и закопай в местах строительства.
С т а л и н. Я сделаю как ты саветуешь, Адольф, но где я возьму тебе русского архитектора? Русские, Адольф, позанимали в своей стране все тёплые места — в кочегарках, у мартеновских печей. Свободны только еврейские архитекторы.
Г и т л е р. Да, поражение — это горькая пилюля. (Теряя интерес и усаживаясь на место.) А эти где? Гёринг, Борман, Айсман?
С т а л и н. Геринг попал на трибунал, Борман исчез, Айсман собирает национал-социалистическое подполье.
Г и т л е р. Я всегда верил в Айсмана! Иосиф! Это плохо, что Борман ушёл. Он может украсть мои картины и комплекты игры. Мне нужна помощь ОГПУ.
С т а л и н. Ваш Борман — хитрая лисица. Но ми приложим усилия, я учту твою просьбу. Может быть тебе будет интересно, но некоторые покончившие с собой в бункере вставили себе в задний проход костяшки из одного из твоих комплектов. Что бы это могло означать?
Г и т л е р. А! Не обращай внимание! Это дурацкое, дикое суеверие. Так называемые сумерки богов.[2] Я думаю, что автор этого нелепого и лживого слуха — Мартин. Он любил подобные штуки.
С т а л и н. А в чём суть?
Г и т л е р. Якобы в том, что костяшки Го, одновременно введённые в задний проход нескольким людям, нарушают правила Игры и могут привести к «сумеркам». Иосиф, попроси своих людей собрать камни и очистить их спиртовым раствором. Идиоты! Борман пропал? Что-то здесь не так!
С т а л и н. А не мог он исчезнуть благодаря камню, введённому в задний проход?
Г и т л е р. Нет, Иосиф. Нет, нет и нет. Я повторяю тебе, что это лживый и беспардонный трюк. Это глупость, трюкачество и маразм! Как жаль, что ушли самые красивые и прекрасные люди! Например, дуче. Оратор, позёр, настоящий итальянский самец. Его движение было подлинной революцией, которую вершили молодые горячие люди, влюблённые в силу и скорость, как их учила поэзия Филиппо Томмазо Маринетти. «Мы воспеваем наглый напор, горячечный бред, строевой шаг, опасный прыжок, оплеуху и мордобой… Пусть поэт жарит напропалую, пусть гремит его голос и будит первозданные стихии!» Пазолини мастерски изобразил подлинных героев Италии. Для тебя выкрали этот фильм, Иосиф? Ты посмотрел? Как тебе эпизод с поеданием дерьма? Скажу откровенно — это мой любимый момент в фильме. Даже под бомбами островных варваров он смотрится великолепно. Да, кое в чём ошибался даже такой человек как дуче. И я ему на это указал! Но я послал парашютистов, послал ему лучших людей. Дуче сказал: «Адольф, мы стоим на обрыве столетий! Так чего же оглядываться назад?» Насчёт обрыва — это и сейчас верно. И даже ты на обрыве, Иосиф.
С т а л и н. (Пускает белое ароматное облако, наслаждаясь победой.) Кстати, по поводу самца. А скажи, твоя Ева, белокурая бестия, правда ли хороша в постели, как рассказывают?
Г и т л е р. Мы не занимались сексом в постели.
С т а л и н. Это понятно, но всё же. Не хочешь поделиться?
Г и т л е р. Не уверен, что хочу.
С т а л и н. Ведь ты, небось, себя Адамом вообразил? Первочеловеком? Так ведь Адам был еврей, а, Адольф? (Гитлер, отворачиваясь от дыма, краснеет и возмущённо сопит. Сталин ухмыляется в усы.)
10. Сезонное блюдо из Хиросимы
Императорский дворец в Tokyo. Пахнет сырой штукатуркой и подгнившей материей. В перемешку с дозиметрами и сейсмографами комплекты Го, собранные из разных городов империи.
Х и р о х и т о (осматривая комплект). В каждом что-то не так. Здесь не хватает камней, тут на чаше отбита эмаль. Подарок должен быть безупречен. Что будем делать?
С о в е т н и к. Если бы не напалм, уничтоживший двадцать пятого мая квартал с японской ассоциацией Го, то выбор был бы значительно больше. Мой император, я предлагаю комплект из города Хиросима!
Х и р о х и т о (оборачивается). Так он самый облупленный и вот… трещина в полруки.
С о в е т н и к. Комплект пережил бомбардировку. Я уверен, что Сталин сейчас опасается ядерного оружия, а через комплект он получит от нас знак, что не так всё и страшно.
Х и р о х и т о. А ведь верно! Мы реализуем стратегический принцип миаи — всучим обшарпанный комплект, и сделаем особый невидимый подарок русскому.
С о в е т н и к. В этом подарке будет заключена тайная надежда, что Русский вступит в военное противостояние с Западом и потеряет всё, что завоевал.
Х и р о х и т о (себе под нос). Да, этот гобан — самый побитый. Он точно из Хиросима?
С о в е т н и к. Матч шестого августа игрался на нём.
Х и р о х и т о. А кто выиграл?
С о в е т н и к. Хасимото-сэнсэй.
Х и р о х и т о. Который из Осака?
С о в е т н и к. Так!
Х и р о х и т о. Не понимаю, что может быть хорошего в этом городе. Не люблю Осаку. Один замок внушает мне неподдельный ужас. (Хлопает в ладоши.) Хай! Выбор сделан. Отправляйте Сталину этот.
Два низкорослых слуги пытаются снять гобан со стола.
Пожалуйста, осторожнее! (Провожает глазами слуг.) Что затевает Сталин?
С о в е т н и к. Неожиданная новость, мой император. Он собирается сражаться в Го с Гитлером.
Х и р о х и т о. С кем?
С о в е т н и к. Сверхсекретный слух проверен, мой император. Похоже на правду.
Х и р о х и т о (закрывает лицо рукой). Так. Постойте. И всё же…Зачем ему поверженный германский демон?
С о в е т н и к. Наслаждаться победой над врагом, упиваться ею на глазах побеждённого.
Х и р о х и т о. Нет, не думаю. Мелковато. Сталин разросся, сейчас его таким блюдом не накормишь.
С о в е т н и к. Вы правы, мой император. Тут что-то глубже.
Х и р о х и т о. Сталин — коварный человек. Но Япония переживёт даже Сталина. Русские слишком много побеждали. Они плохо умеют делать руками. Пусть они производят танки и самолёты. Мы примем американские условия и вступим в эру, когда надо не накапливать корабли, а продавать их. Если русских не разрушила война, то пусть их разрушит мирное время!
С о в е т н и к. Я слышу голос Сына Неба.
Х и р о х и т о. В последние годы меня преследуют одни ошибки.
С о в е т н и к. Вам давали плохие советы.
Х и р о х и т о. А я их принимал.
С о в е т н и к. Мы вели борьбу против всего Запада.
Х и р о х и т о. В данном случае речь не о Западе. И не о Востоке. Россия — это длинный мост между Востоком и Западом. Но мост не может висеть в воздухе. Он должен опираться на берега. Пусть Сталин порвёт с Западом. Мы предоставим ему эту возможность.
С о в е т н и к. Вы правы, мой император. Мы должны постоянно прилагать усилия, чтобы наш берег был надёжен и крепок.
Х и р о х и т о. И тогда великий мост рухнет.
С о в е т н и к. Банзай!
Х и р о х и т о. Будем надеяться, что это случится не через 10 000 лет.[3] Я бы мечтал, чтобы это произошло при моей жизни.
С о в е т н и к. Нас может заинтересовать дорога через Сибирь в Европу, лес Восточной Сибири, нефть на Сахалине.
Х и р о х и т о. Это не главное. Не в этом залог возрождения Японии. Надо выудить у русских камни, добытые ими в бункере параноика.
С о в е т н и к (испуганно). Вы думаете, что русские захватили «немецкие» камни?
Х и р о х и т о. Не сомневаюсь в этом.
С о в е т н и к. Ёкунай! Не за этим ли Сталину нужен Гитлер?
Х и р о х и т о. Я к этому и клоню.
С о в е т н и к. Мы в опасности!
Х и р о х и т о. Просто ещё в игре. В японском Го эта стадия партии называется тюбан, а я надеялся, что мы перешли в ёсэ. И в этой сложной игре, мой друг, мы не имеем право потерять лицо.