Тема Великой Отечественной войны мне всегда была близка особо. Не могу похвастаться тем, что хорошо помню свои детские годы, совпавшие с предвоенной порой, самой войной и жизнью сразу после нее. В памяти от тех лет сохранились лишь отдельные эпизоды, и вряд ли они представляют интерес для кого-нибудь кроме меня и моих близких. Неплохо помню своего отца, вернувшегося с фронта, чтобы вскоре умереть в «родной хате» от ран и болезней, скудное питание и неважнецкую одежку, надрывный плач соседок, получивших «похоронки»... В-общем, ничего для тех лет необычного. И все же этакую сыновнюю (извините за «патетику») любовь к фронтовикам я пронес через всю свою жизнь.
Совсем недавно мы с одним знакомым беседовали о поколении наших гэкачепистов — В.И.Варенникова, С.Ф.Ахромеева, Д.Т.Язова. Это — поистине уникальное, не имеющее себе равных во всей мировой истории поколение. Как говорили в свое время другие его замечательные представители, писатели-фронтовики Юрий Бондарев и Юлия Друнина, только ТРОЕ ИЗ КАЖДОЙ СОТНИ их ровесников, ушедших на фронт, вернулись с войны. У меня, к сожалению, нет точных статистических данных, чтобы документально подтвердить эти слова, однако тем, кто их произнес, не верить нельзя. Даже если Бондарев и Друнина ненамного ошиблись, потери среди их сверстников были не просто чудовищны ми, но абсолютно беспрецедентными. Перечислю только самых известных людей, принадлежавших этому поколению: Александр Матросов и Зоя Космодемьянская, помимо названных писателей-фронтовиков — их знаменитые коллеги Васильев, Быков, Астафьев, философ Зиновьев и правозащитник Сахаров («Да-да, дорогие товарищи!», — как любил восклицать Хрущев), легендарный Всеволод Бобров и его друг Василий Сталин, «Ночные ведьмы» и молодогвардейцы...
Неудивительно, что золотой генофонд Советского Союза после Великой Отечественной войны был невосполнимо подорван. Ведь именно это поколение должно было строить коммунизм (не мифический хрущевский, а самый настоящий), находиться в первых рядах его строителей. Именно оно обладало самым высоким духом героического созидания и самопожертвования. И именно оно, спасая великую страну и великую нацию, закрывало своими телами вражеские амбразуры. Как знать, не здесь ли кроется главная фундаментальная причина краха СССР и всей мировой социалистической системы.
Вот что говорил по этому поводу А.А.Зиновьев в одном из интервью: «Действительно, наше поколение, выигравшее войну, в основном было выбито и во время войны, и после нее — произошла смена поколений. Инициативу в стране захватили те, кто вступил во взрослую жизнь уже в послевоенные годы. Это были другие люди. И они, по существу, встали на путь разложения советской системы. В каком году родился Горбачев? В 1930-м. А Ельцин? В 1931-м. То есть всю перестройку фактически начали представители послевоенного поколения. И к чему привели страну эти люди, ставшие предателями, эта пятая колонна Запада?.. Для меня и моих сверстников великое значение и смысл имело освобождение от многовекового рабства — далеко не пустые слова для тех, кто это пережил. Всякое было: кошмарные материальные условия, аресты, тяготы, связанные с войной. И все равно свою тогдашнюю тяжелую жизнь я не променял бы ни на какую другую. Многие миллионы наших соотечественников в то время себя почувствовали свободными, осознали настоящими гражданами, людьми с большой буквы...
То, что происходило с нами, было сопряжено с высшим уровнем духовности, очень высоким качеством образования и воспитания. В своих выступлениях я неоднократно говорил: Великую Отечественную войну выиграл советский десятиклассник. Мы получали потрясающие знания, вся страна ведь училась. В те годы Россия из самой безграмотной превратилась в самую образованную страну в мире. Нас приобщали к высочайшим достижениям культуры. Это была компенсация за убогость нашего быта. Мы ходили в драных штанах и без галстуков, но в головах и в сердцах носили нечто такое, что стоило для нас выше всех благ материального мира».
От себя могу к этому добавить только одно. Нельзя сказать, что наше поколение (те, кто родился незадолго до войны) было бездуховным, безыдейным или недостаточно грамотным, однако «все познается в сравнении»...
Первая половина 2010 года в той или иной мере прошла под знаком 65-летия Великой Победы. Российские власти всех уровней, от федеральных до местных, как будто не скупились на громкие, приличествующие событию фразы и всевозможные мероприятия, посвященные Празднику. Ничего плохого в этом, разумеется, нет. Немногие участники Великой Отечественной войны, дожившие до наших дней, эти проявления внимания к ним и их проблемам воспринимают с радостью и благодарностью. Лишь бы это внимание было искренним или хотя бы походило на таковое. Однако с искренностью у власть имущих порой возникают непреодолимые проблемы, а забота о ветеранах войны не редко «осуществляется» в виде пустых деклараций.
К примеру, посулили российским старикам, проливавшим в годы Второй мировой свою кровь за Родину, а теперь остро нуждающимся в улучшении бытовых условий, новое благоустроенное жилье. Выполнено это обещание? Где-то худо-бедно выполнили, а где-то предпочли о нем «позабыть». И даже подконтрольные Кремлю телеканалы в своих предпраздничных новостных выпусках демонстрировали на всю страну невероятно убогий, поистине бедственный быт главных виновников общенациональных торжеств. Почему происходит такое? Ведь официальные хозяева Кремля контролируют не только телевидение, но и всю выстроенную ими за последнее десятилетие властную «вертикаль». Неужели у президента и руководителей федерального правительства не хватает сил и возможностей для решения такой пустячной задачи — обеспечения новыми квартирами представителей самой малочисленной (и самой почитаемой!) категории сограждан? Или верхи рассчитывают растянуть свое благодеяние до 70-летнего По бедного юбилея? Если так, то можно не сомневаться — в 2015 году практически все ветераны Великой Отечественной войны получат жилье, которое будет наиболее полно соответствовать их скромным потребностям...
В продолжение темы искренности бросим взгляд на телевизионщиков. И зададимся вопросом: когда их дружные, связанные единой редакционной политикой коллективы более верны себе — в часы съемок и показа ветхих лачуг ветеранов или при подготовке и трансляции «историко-политических» программ? Что касается последних, то они регулярно погружают телезрителей в бездну фальши, неприкрытых манипуляций, бессовестных искажений и извращений. Ладно бы это касалось современных реалий, но в том-то и дело, что нас постоянно норовят «лишить прошлого, чтобы отобрать будущее». Радзинские и радзиховские, познеры и сванидзе, гавриилпоповы и афанасьевы вот уже много лет упорно навязывают российскому обществу свои, давно опостылевшие всем, кроме них самих, «общечеловеческие» мировоззренческие установки. А в эти «общечеловеческие» рамки победа советских людей над гитлеровцами ну никак не вписывается. Для чего, спрашивается (в перерывах между «гламурно-скандальными шоу» и бесконечной сериальной чернухой), политологи и ведущие не раз обращались к «полемике» о том, следует использовать для праздничного оформления Москвы изображение Сталина или ни в коем случае его вывешивать нельзя? Да неужели такую «дилемму» не могли разрешить в узком кругу федеральные и столичные власти? Конечно, могли, однако предпочли санкционировать по этому поводу долгоиграющий «телереферендум». Причины, по которым вбрасываются в телестудии подобные предметы для «дискуссий», понять нетрудно. С одной стороны, втянутые в эти споры политики, общественники и просто зрители отвлекаются от актуальных, куда более насущных проблем. С другой — у деятелей телеэфира, литературы и кинематографа вновь и вновь появляются поводы для того, чтобы рассказать народу «всю правду» и о войне, и во обще обо всем «проклятом советском прошлом», предложить свои «новые трактовки», открыть «тайны», дать «пищу для размышлений»...
Признаться, испытываю большие затруднения в использовании кавычек, поскольку периодически их нужно ставить чуть ли не в каждом слове — с тем, чтобы не скатиться на бранную лексику в адрес нынешних «властителей дум». Еще сложнее с пафосом. Его использование в последнее время стало прерогативой эдаких недохунвейбинов — беспринципных активистов ангажированной прокремлевской молодежи. Как в плохом самодеятельном театре с никудышным режиссером, эти юные ораторы столь громогласно и фальшиво произносят скверно заученные «патриотические» монологи (тем самым обесценивая, опошляя высокую фразеологию прежней эпохи), что от некогда привычных выражений — «беспримерный подвиг народа», «массовый героизм красноармейцев», «самобытный талант советских военачальников», «искусство наших военных конструкторов и организаторов промышленности» и тому подобных — приходится воздерживаться. Видимо, в уста новоиспеченных и самопровозглашенных «молодогвардейцев» пафосная риторика также вложена неспроста. На их сверстников эта напыщенная, лишенная всякой искренности болтовня действует скорее отталкивающе. Те, за пасшись попкорном и чипсами, с гораздо большим удовольствием посмотрят в кинотеатре самых сволочных в мире «Сволочей» или другие близкие по духу «шедевры», поток коих в последние годы отнюдь не иссякает.
Заградотряды, штрафные батальоны, подонки-особисты, свирепые уголовники, бездарные и безжалостные генералы, тупые политруки, безвольные, неисчислимые жертвы коммунистической деспотии — все они вышли на первый план в «художественных» и «доку ментальных» фильмах, пьесах, романах и иных «произведениях» о войне. И на этом «постыдном» для всех нас, бывших советских граждан, фоне время от времени возникают благообразные старички-добрячки — уцелевшие ветераны-гитлеровцы. Такие, как, напри мер, в телефильме А.Пивоварова «Ржев. Неизвестная битва Георгия Жукова». Что за «истины» несут нам — при поддержке пивоваровых — убеленные благородными сединами бывшие оккупанты? Приблизительно следующие. На территории СССР они-де защищали свою любимую родину, а войну проиграли лишь потому, что красноармейцы воевали не по правилам, нецивилизованно. «Их гнали на убой, как скотов» Сталин и Жуков, которые таки завалили трупами своих солдат стройные армии благородных германцев...
Видимо, в дальнейшем нужно ждать появления на российских телеэкранах потомков или ближайших родственников главных нацистских бонз. Ведь о них небось тоже есть что рассказать интересного и поучительно го. Что они, скажем, любили слушать музыку Баха, Бетховена, Вагнера и (вы не поверите!) Петра Ильича Чайковского, читали не только Гете с Ницше, но и Достоевского, с удовольствием играли в футбол и теннис, обожали детей и были по-джентльменски обходительны с дамами. И вообще по сравнению с советскими тоталитарными варварами смотрелись значительно более выигрышно.
Я вовсе не сторонник перманентного шельмования «недобитых фашистов» — немцев, выполнявших бесчеловечные приказы гитлеровского командования. Однако «реабилитация» оккупантов, пусть и бывших, с одновременным унижением наших отцов — это в моей «совковой» голове никак не укладывается. И очень интересно было бы узнать мнение Владимира Путина по этому поводу. Ведь, наверное, не зря его по-прежнему считают лидером Российского государства. Экс-пре зидент, теперешний глава правительства жил какое-то время в Германии, неплохо овладел немецким языком, наверное, проникся уважением к германской культу ре и ее носителям, среди которых, естественно, немало детей и внуков гитлеровских солдат и офицеров. Все это известно и особых комментариев не требует. Непонятно другое — почему он, сын ветерана Великой Отечественной войны и жительницы блокадного Ленин града, имеющий, как принято полагать, немалое влияние на всевозможные «элиты» российского общества, спокойно взирает на всю эту многолетнюю антисоветскую, антирусскую кампанию. Неужели отец-фронтовик воспитал его в каких-то чересчур «прогрессивных», «демократических» традициях? Едва ли. Просто Владимиру Владимировичу в силу его возраста не довелось самому, воочию наблюдать как невыразимо горестные, так и счастливые житейские сцены той военной поры, и это обстоятельство, видимо, существенно отразилось на разнице в наших «базовых ценностях».
15 июля 1941 года ушел защищать Родину и мой Иван. Тяжело нам пришлось в это военное лихолетье Каждый день ждали весточки с фронта, чего-чего, а весточки он старался присылать регулярно. Только вот с осени 1944 года мы не получали письма более двух месяцев. «Ну, — думаю сама про себя, — что-то, видно, случилось. Но вселяло надежду только одно обстоятельство: похоронку не приносили. Мы даже боялись встречи с почтальоном в то время... В конце ноября 1944 года поздно вечером к нам в избу вошел человек в солдатской шинели с рюкзаком на спине. Гена первым увидел отца и закричал: «Мама, мама, папка приехал!» Я в это время была на кухне. Приоткрыв занавес, увидела: на пороге стоял Иван Васильевич, держа на руках счастливого сына. По его небритым щекам от радости текли слезы. Этот полный неожиданностей вечер принес в наш дом счастье. Мы были очень рады, что семья теперь в полном составе. «Ну, пускай контужен, со множеством ран — главное, что живой вернулся к нам, а я здесь его подлечу», — подумала я. Гена почти целый вечер с какой-то не обыкновенной ревностью в глазах сидел у отца на коленях, затем достал школьный ранец, сшитый из вафельного полотенца, вынул из него тетради, собранные из обрезков бумаги, и стал показывать отцу свои «успехи» в учебе.
Наступил 1945 год. И хотя для всех он был годом долгожданной Победы, для меня оказался годом утрат. В середине января я схоронила маму, а 22 февраля умер наш горячо любимый Иван Васильевич. Как это мы все пережили, я не знаю... Смерть отца была тяжелым ударом для Гены: он стал не по возрасту серьезен, молчалив. Но, как бы тяжело ни было, время залечивает раны. С возрастом Гена все больше и больше походил на своего отца. Густые волосы, лицо, даже походка — все это напоминало мне покойного мужа...
Если ревизия итогов Второй мировой войны в Российской Федерации и дальше пойдет набранными темпами, то скоро, по-видимому, нам, презренным наследникам воинов-победителей, придется массово каяться перед теми, кто напал на нашу страну в 1941 году. Во всяком случае, телеисторики, морально-нравственные мазохисты из «интеллигентской прослойки» и кремлевские идеологи сделали все, чтобы похабный анекдот о незадачливом советском ветеране, плохом отечествен ном и отменном немецком пиве («нечего было воевать с таким усердием, сейчас бы баварское пил») воспринимался современниками как вполне нормальная, совершенно безобидная шутка. Однако возможное при знание нашей «национальной вины» перед немцами еще впереди, а вот перед поляками начали каяться уже пару десятилетий назад. Дал ход этому «процессу», само собой, Горбачев.
Ельцин сей почин поддержал — пусть и в полубессознательном состоянии, зато со всем прилежанием, какое только было свойственно этому «лидеру нации». За пресловутое «Катынское дело» он просил у поляков прощения задолго до того, как «катынская история» стала предметом тщательного анализа в широких кругах современных историков и самых разных политиков. Поразительнее всего то, что объективных исследований, связанных с этой давней историей, особо приближенные к нынешним властям ученые, судя по всему, так до сих пор и не провели. Похоже, их советские, несравнимо более совестливые, предшественники еще в первые послевоенные годы сняли большинство вопросов, касающихся массовых расстрелов в Катынском лесу (об этом чуть ниже)...
Покаянную эстафету вместе с браздами правления принял из рук «царя Бориса» его преемник. Для В.В.Путина извинения перед «многострадальным» польским народом «за Катынь» стало уже делом вполне обычным и даже в каком-то смысле регулярным. Не стал нарушать эту новую «демократическую» традицию и «преемник преемника» Дмитрий Анатольевич Медведев...
Тут, наверное, нелишне довести до самых непонятливых такую простую мысль. Извинения, сожаления, раскаяния, покаяния на самом высоком правительственном уровне уместны лишь в тех редких случаях, когда стопроцентно доказана преступность политики, проводившейся одним государством по отношению к другому. В чем выразилась реальная, а не мифическая, политика сталинского правительства в отношении польского народа? Перечислим лишь главные ее «преступные» проявления. Она выразилась, во-первых, в освобождении польских территорий от гитлеровцев, достигнутом ценой гибели 600 тысяч советских солдат и офицеров, в спасении поляков от практически полного истребления, которое значилось в планах нацистов (ну, возможно, уничтожили бы не всех, однако уцелевших обязательно обратили бы в рабов без роду и племени).
Во-вторых, в сохранении, а точнее возрождении Польши как отдельного государства, на чем настояла в Потсдаме в 1945 году советская делегация во главе со Сталиным. И в-третьих, в увеличении территории вновь созданного государства под названием «Поль ша» посредством присоединения к ней Штеттина и других восточно-прусских городов и земель. Вот, однако, какая загогулина получается, как говорил Б.Н.Ельцин, вот какая абсурдная ситуация складывается со всеми этими российско-польскими раскаяниями. Неужели эта абсурдность не очевидна руководителям РФ?
Неужто им представляется правильной популяризация в нашей стране гнусного фильма А.Вайды «Катынь», показанного по одному из российских телеканалов в апреле 2010-го? Что продемонстрировал нам «мэтр» польского и мирового кинематографа? Да все ту же покрытую плесенью клевету на «дохрущевское» Советское государство. Согласно этому вымыслу геббельсовской (во всех смыслах слова) пропаганды, с готовностью подхваченному польскими антисоветчиками, сотрудники НКВД в 1940 году расстреляли на территории СССР (в том числе в Катынском лесу на Смоленщине) более 20 000 поляков, в основном офицеров. Вайда сцены катынской трагедии описал языком кино, как нетрудно догадаться, в полном согласии с нацистской «версией». И даже добавил к ее «правде» своей собственной. Польский корифей убеждает нас с экранов, что русские (этакие ублюдки-дегенераты, которые, вести мо, хуже нацистов) уничтожили не только «цвет польской нации» в 1940-м, но и — несколькими годами поз же — талантливых и мужественных представителей польской молодежи, узнавших «правду о Катыни». Разумеется, Вайда не счел нужным поведать кинозрите лям следующие обстоятельства.
Свирепые бериевцы, как видно, оказались настолько прозорливыми, что постарались скрыть следы своего непростительного злодеяния с помощью хитроумных инсценировок-комбинаций, проделанных с жертвами. Эти убийцы уже весной сорокового абсолютно точно знали, что фашисты через год-другой нападут на Советский Союз и молниеносно захватят территории, на которых вот-вот должно совершиться массовое уничтожение поляков. Предвидели энкавэдэшники и то, что гитлеровские завоеватели пробудут на Смоленщине ну два, ну максимум три года, а потом драпанут туда, откуда пришли. Но перед отступлением обязательно раскопают могилы в Катынском лесу и покажут всему человечеству свидетельства чудовищных преступлений большевизма. А потому провидцы из НКВД связали руки приговоренных к казни поляков НЕМЕЦКИМ шпагатом (вместо постоянно использовавшейся в СССР русской пеньки), а затем расстреляли их в затылки из ГЕРМАНСКОГО оружия.
Именно эти точные детали, неоспоримо указывающие на подлинных палачей нескольких тысяч польских пленных, выявили советские и зарубежные специалисты, осуществившие в послевоенный период тщательные обследования массовых захоронений в Смоленской области. Есть и другие неопровержимые факты, касающиеся катынской истории и однозначно свидетельствующие против гитлеровцев. Но не станем в эти подробности углубляться. Их описания многократно публиковались, и желающие с ними ознакомиться мо гут запросто это сделать.
Дотошный современный исследователь Ю.И.Мухин в своих книгах о Катынской трагедии еще в 90-е годы популярно и в то же время строго научно дока зал: «документы», которыми оперируют вайды и им подобные, топорно сфабрикованы горбачевскими «историками». И вовсе неудивительно, что с этим писателем ни у нас, ни за рубежом никто даже и спорить не пытается. Лишнее (а скорее даже наоборот — совсем не лишнее) подтверждение правоты Мухина недавно прозвучало... из уст польских официальных лиц. У них, оказывается, «пропали» из особых правительственных архивов те самые, сфабрикованные горбачевцами «документы». И об этом казусе польские власти не преминули заявить на весь мир. Нужны тут какие-то комментарии? Да, нужны — подробные и обстоятельные. Но только со стороны российских властей... Справедливости ради отметим, что среди поляков, оказавшихся на территории СССР в начале Второй мировой войны, были и те, кто совершил тягчайшие преступления в от ношении советских граждан. И ВОЗМОЖНО, сотрудники НКВД их казнили.
Как бы там ни было, кульминации российско-польский ритуал принесения и благосклонного принятия официальных извинений достиг в дни, которые предшествовали трагической катастрофе авиалайнера с президентом Польши Лехом Качиньским и его ближайшими сподвижниками на борту (направлявшимися как раз к месту катынских захоронений). После крушения польско-президентского самолета под Смоленском извинения на некоторое время уступили место соболезнованиям. Безусловно, эта недавняя трагедия стала событием в высшей степени чрезвычайным, и выражение глубоких соболезнований полякам со стороны первых лиц нашего государства совершенно закономерный и абсолютно правильный поступок. И все же (возможно, я излишне придираюсь), как мне представляется, реакция высшего руководства страны на нисколько не менее страшные катастрофы, происшедшие на российской земле в 2010 году, — аварию на Саяно-Шушенской ГЭС, подрыв «Невского экспресса», теракты в московском метро — была гораздо менее эмоциональной и даже заставила вспомнить один из переиначенных в последнее время афоризмов: «Гибель руководства Польши — это трагедия, многие десятки погибших соотечественников — не более чем статистика».
Кстати, о статистике. Президент Медведев недавно заявил на всю страну о том, что в результате сталинских репрессий погибли более 50 миллионов человек. Откуда эти цифры? Или глава государства полагает, что простым делением на два он существенно «уменьшил» давнишнюю солженицынскую ложь? Но от этого новая ложь не стала в два раза более правдоподобной. Неужто Медведеву это невдомек! Как, впрочем, и то, что немногие дожившие до 65-летия Победы ветераны Великой Отечественной войны, несмотря ни на какую «статистику», по-прежнему с почтением относятся к единственному советскому генералиссимусу.
Так или иначе, подытожу. В том, что на Украине нацистских прихвостней объявляют национальными героями, а в Латвии ветераны СС выходят на свои жалкие, омерзительные парады, в том, что фабрику смерти «Саласпилс» в той же Латвии сейчас политкорректно именуют «воспитательно-трудовым лагерем», а в русских городах устанавливают мемориальные плиты военным преступникам-предателям, в том, что героических спасителей Польши в этой «удивительной» стране называют оккупантами и палачами, а германских нацистов повсюду начинают потихоньку реабилитировать — во всем этом огромная «заслуга» живущих (или еще недавно живших) в нашем государстве фальсификаторов истории.
Понятно, для чего ее переписывают в бывших советских республиках, когда-то занятых врагом. Их граждане хотят быть примерными подданными объединенной Европы, в которой Германия играет ключевую роль. Но вот зачем эта ревизия нужна российским властям — очень большой вопрос, по крайней мере для меня. Ведь по идее их уже не должны пугать «призрак сталинизма», возврат в «проклятое советское прошлое», «пересмотр итогов приватизации» — как следствие возникновения «призрака» или «возврата». Так не пора ли эту дурную и опасную ревизионистскую вакханалию прекратить. Тогда ни к чему будет оправдываться, например, перед украинцами, доказывая им, что голодомор — это не геноцид украинского народа, а наша общая прошлая беда. Да и перед поляками не нужно будет непрерывно извиняться и каяться. На оборот, у них надо потребовать извинений за гибель в польских концлагерях десятков тысяч пленных красноармейцев — наших предков. По-моему, это элементарные, не нуждающиеся в дополнительной аргументации соображения...
И последнее. Я никогда не был воинствующим безбожником, хотя и к ревностным православным верующим себя, естественно, не относил. Мое поколение воспитывалось в духе, мягко говоря, несколько отдален ном от христианской ортодоксии, но не об этом речь. Сегодня Православная церковь в России как будто переживает своеобразный ренессанс. Тем удивительней недавняя проповедь Святейшего Патриарха Кирилла, в которой он определил Великую Отечественную вой ну как «наказание, божью кару за богоотступничество народа». С точки зрения людей воцерковленных, такой «вердикт» предстоятеля РПЦ, возможно, выглядит нормальным. Но, насколько я понимаю, еще далеко не весь российский народ успел воцерковиться. Для большинства граждан нашего подчеркнуто светского государства эти слова Патриарха равносильны грозному, гневному осуждению нескольких поколений советских людей. Достойны ли они посмертной «анафемы»? А может, со всем наоборот? Может, не наши отцы и деды, а сам Святейший пастырь несколько отступил — от данного ему Богом и людьми предназначения? Может, это он слишком увлекся греховной политикой и стал открыто подыгрывать теперешним околоцерковным власовцам, с радостью подхватившим «свежую» антисоветскую мысль? Ведь невооруженным глазом видно, на чью мельницу лил воду глава Русской Православной церкви. И тут, как никогда, уместно вспомнить другую проповедь — его дальнего предшественника Патриарха Алексия I, обратившегося к верующим в мае 1945 года с такими словами:
«День Победы, 9 мая 1945 г., совпал со светлыми днями Пасхи Христовой. Во всех храмах Русской Церкви совершались благодарственные молебны и служились панихиды по погибшим. Особо торжественное богослужение было совершено Патриархом с сонмом иерархов, пресвитеров и диаконов в Патриаршем Богоявленском соборе. Но только ли сознание радости несет победа? Она несет также сознание обязанности, сознание долга, сознание ответственности за настоящее и будущее, сознание необходимости усилить труд, чтобы закрепить победу, чтобы сделать ее плодотворной, чтобы залечить раны, нанесенные войной. Много еще предстоит нам трудного дела, но мы теперь можем дышать свободно и радостно приняться за труд — тяжелый, но созидательный. Если во время войны в непоколебимой вере в конечное торжество правого дела мы победоносно преодолели все трудности, все лишения, все тяготы на фронте и в тылу, то с какою же удвоенной силой мы примемся за воссоздание наших городов, из которых каждый — герой войны; наших дорогих и священных памятников, всего того, что создала могучая воля и державная мощь нашего великого народа».
Какой разительный контраст в духовных наставлениях, не правда ли! Как-то совсем не верится по прочтении этой воистину праздничной патриаршей речи в от деление Русской церкви от сталинского государства, а уж тем паче — в богоотступничество народа, который по праву назвал великим тогдашний ее предстоятель.
Фундаментальные перемены, нетрудно заметить, в последние десятилетия затронули не только социальный уклад нашего общества, но и мировоззрение православных иерархов. И, как говорится, видит Бог — эти перемены отнюдь не к лучшему. Святейший Патриарх Алексий I будто к нашим современникам обратился. А звучат его слова сегодня в унисон с простейшей и по-особенному проникновенной лермонтовской фразой: «Богатыри не вы...».
ВОПРОСЫ POST SCRIPTUM
— Геннадий Иванович, почему вы особо выделили пивоваровский фильм о боях подо Ржевом?
— Трудно было не выделить. Мне пришлось обсуждать эту заведомо враждебную по отношению к советскому народу-победителю телевизионную поделку (и подделку) со своими знакомыми, друзьями. Все они были, с одной стороны, удивлены тем, что в год 65-летия Победы на экраны российского телевидения вышла эта дрянь, с другой — возмущены этаким ненавязчивым, высокотехнологичным, «контекстным» зомбированием с использованием полуправды, лукавых передергиваний, псевдонаучных трактовок-интерпретаций. Ведь «целеполагание», которым руководствовались заказчики и авторы этого «документального» фильма, понятно любому здравомыслящему человеку. Они, обмозговав нынешнюю ситуацию в стране, в очередной раз пытались внушить нашим согражданам: «Вам не стоит гордиться победой ваших отцов, дедов и прадедов над гитлеровцами. Советские полководцы были бездарными и невероятно жестокими, с человеческими жизнями не считались и считаться не собирались. А солдаты и офицеры выступали в качестве безликой и безвольной массы, годной лишь на то, чтобы обеспечивать значительный перевес в живой силе».
Что, по большому счету, нам «показали и доказали» эти «телеисторики»? Что победы над фашистами порой достигались ценой огромных людских потерь? Что советские военачальники допускали стратегические и тактические ошибки? Так мы об этом как минимум на слышаны, как максимум немало читали — в том числе в «Воспоминаниях» Г.К.Жукова, которые для придания своему «шедевру» достоверности цитировал (вырывая из контекста) Пивоваров.
Хозяева пивоваровых, мнящие себя стратегами («видя бой со стороны»), категорически не желают понимать самого главного, причем для них же самих: ни их гадкого телебизнеса, ни их самих просто-напросто не существовало бы, если бы поля, леса и высотки подо Ржевом не были усеяны телами советских (и немецких, само собой) воинов. Вот в чем объективность и абсолютная достоверность, как ни печально это констатировать.
— Ненадолго вернемся к основной теме книги — теме ГКЧП. В дни его существования, насколько известно, лично вы и ваши товарищи обращались за поддержкой к ветеранам войны. Какова в основном была их реакция на ваши действия?
— Мы не могли и даже не имели морального права не обратиться к этим замечательным людям. Ведь именно они отстояли СССР в годы Второй мировой. Им, как никому, были (говорю «были» опять же потому, что осталось их очень мало) близки идеалы социализма, народовластия, дружбы народов в едином союзном государстве. В подавляющем большинстве своем ветераны создание ГКЧП одобрили. И в Москве, и в других регионах они активнее всех откликнулись на наше «Обращение»: слали нам телеграммы, спрашивали более или менее сведущих людей, чем можно помочь «чрезвычайному» комитету, не нужно ли организовать митинг в его поддержку, начать сбор подписей и т. д. Были даже такие, кто в столицу на подмогу ГКЧП намеревался из далека приехать.
— Так называемые «злые языки», прочитав выше сказанное, наверняка бросят вам упрек: мол, а стари ков-то зачем в свое дело втягивали, дескать, некрасиво это...
— Подобные упреки, если они будут высказаны, надо воспринимать как глупый вздор. Мы не собирались бросать ветеранов, фигурально выражаясь, «под танки», хотя многие из них, героических стариков, готовы были, как говорится, на самые решительные действия. Мы даже от митингов и других массовых мероприятий их отговорили, дабы не накалять и без того накаленную обстановку в стране. И лично мне, прежде всего, именно перед участниками Великой Отечественной войны стыдно до боли за то, что не смогли отстоять страну, за которую они проливали кровь, не щади ли своих драгоценных жизней...
— После провала ГКЧП покончил с собой Герой Советского Союза, участник Великой Отечественной войны маршал С.Ф.Ахромеев. Вы не раз заявляли, что не верите в самоубийство Ахромеева? На чем основано (или было основано) это ваше сомнение?
— Я отнюдь не настаиваю на своем мнении и, наверное, не вправе исключать, что этот выдающийся человек, потеряв «почву под ногами», осознав полный крах идеалов и великого дела всей его героической жизни, в сущности мог свести счеты с жизнью. И все же, неплохо зная Сергея Федоровича, я не мог поверить в его самоубийство. И не я один. Валентин Иванович Варенников знал Ахромеева гораздо лучше и тоже не верил «официальной версии» гибели маршала...
РЕТРОСПЕКТИВА
В.Рыньков. Геннадий Янаев: загадка эпохи. Нижний Новгород, 2003 г.
— Вы верующий человек?
— Я думаю, что посещать церковь и верить в Бога — разные вещи. Мне говорили, что меня с амвона предавали анафеме. Можно отлучить от церкви, но не от веры. Я верю в человеческую порядочность, в силу человеческого разума. Извините, это не патетика — я верю в то, что добрых людей на земле больше, чем злых. Я верю в то, что, в конце концов, добро побеждает зло. Да, у меня в квартире есть иконы. Но я не молюсь каждый день. А когда выхожу, вижу Ново-Спасский монастырь рядом и всегда поклонюсь, но не крещусь. Почему — не знаю. Я верю в идею, которая мне кажется близкой и к коммунизму, и к христианству. Но я не верю государственному безбожнику, который в храме в одной руке свечку держит, а другой, с мобильником, крестится. Борьба коммунистов с религией, думаю, была большой ошибкой.
— Как, по вашему мнению, в дальнейшей перспективе молодежь оценит ваш поступок в августе 1991 года?
— В условиях рыночной экономики молодежь в основном получает очень тенденциозную, дозированную информацию. Это чудовищно, когда учебник по истории (включающий в себя период Великой Отечественной войны) для общеобразовательных школ, написанный Кредером, профинансирован Соросом. Ведь задача последнего состоит в том, чтобы как можно быстрее перекачать мозги на Запад, а также вводить в заблуждение, дезинформировать в ходе общеобразовательного процесса молодое поколение. Учебник Кредера не содержит более или менее внятного рассказа о таких важнейших событиях, как Сталинградская битва, Курская дуга, битва за Москву и т. д. То есть практически всего того, что очень дорого нашему народу. По этому я не могу в нынешних условиях предположить, какую позицию займет молодежь по отношению к нашему, как вы выразились, «поступку».